Читать интересную книгу Семь кило баксов - Владимир Гриньков

– Ты Гришу немного надувал, да? Присваивал часть его денег?

– Ничего я не присваивал! – огрызнулся Бериков, стремительно мрачнея.

Точно, подворовывал.

– Так, значит, дело было все-таки в товаре, – вернулся Маркелов к той теме, которая одна только его и интересовала на самом деле. – Не кредит вы Звонареву давали в надежде на приличные проценты, а платили ему за конкретный товар.

– Никакой не товар! – попытался увильнуть Бериков.

– Товар, товар! – убежденно сказал Маркелов. – Хочешь расскажу, как там на самом деле все происходило?

На лице у Берикова было написано – не хочет, чтоб ему рассказывали, но понятно было, что вопрос задан лишь для проформы, и потому он промолчал, только помрачнел еще больше.

– На первом этапе Гриша передал через тебя десять тысяч долларов и получил от Звонарева первую, пробную партию товара. Качество товара, похоже, вполне его удовлетворило, и тогда он решил взять того товара много, сразу на пятьсот пятьдесят тысяч. То есть что я говорю? – хлопнул себя по лбу Маркелов. – Не на пятьсот пятьдесят, а на восемьсот тысяч. Ты Грише эту сумму назвал. Как будто партия товара столько и стоила. А на самом деле Звонарев за тот товар просил пятьсот пятьдесят. А двести пятьдесят тысяч, которые якобы составляли твою долю, ты просто присвоил. Это были твои комиссионные, так сказать. А лично для себя брать товар ты и не собирался. Потому что не представлял себе, кому его потом можно будет запродать. Товар-то экзотический. Непростой. Редкий. Ну что, сам скажешь, как называлось то, что Гриша через тебя у Звонарева покупал, или мне назвать?

Бериков совсем обездвижел. Был деморализован и даже не пытался ничего сказать в ответ. Маркелов понял, что внятного ответа ему сейчас не дождаться. Он коброй качнулся перед застывшим собеседником, посмотрел тому в глаза, будто гипнотизируя, и негромко прошептал-прошипел:

– Ты же знаешь, что это был змеиный яд. Яд Гриша у Звонарева покупал.

Глава 45

Прокопов приехал в магазин Фидиаса уже под вечер. Зашел по-хозяйски, вдохнул полной грудью прохладный кондиционированный воздух, стрельнул заинтересованным взглядом по торговому залу, увидел Полину, конечно же, но тут же сделал вид, что то ли не признал ее, то ли просто не приметил, и прошел в конторку к Фидиасу. Тетя Галя при этом присутствовала, теперь в этом магазине было ее рабочее место. Прокопов как-никак побеспокоился, специально обговорил это условие, заключая сделку с Фидиасом, и в результате кипрская девушка с красивым именем Стефания, работавшая в магазине прежде, в мгновение ока потеряла работу. Звериный оскал капитализма. Удружил ей Прокопов.

Сам Прокопов недолго пребывал в конторке у Фидиаса, появился через пару минут, остановился рядом с тетей Галей, о чем-то они между собой поговорили, потом Прокопов повернул голову, увидел Полину, будто только теперь обнаружил ее присутствие в магазине, и улыбнулся ей приветливо. Все так же улыбаясь, приблизился. Тетя Галя неотступно следовала за ним, как показалось Полине, с ревнивой настороженностью во взгляде.

– Здравствуй! – сказал Полине Прокопов и улыбнулся ей так широко, как только смог.

Наверное, предлагал ей вечные мир и дружбу, и еще – не помнить случившегося когда-то меж ними недоразумения.

– Здравствуйте, – ответила Полина под испытующе-требовательным взглядом тети Гали.

– Как тебе работается?

– Спасибо, нормально.

– Проблем нет?

– Проблем нет.

У него был все тот же ощупывающий взгляд. Липкий, как казалось Полине, и очень жадный. Неприятно.

– У меня день рождения, – сообщил ей Прокопов. – Я подумал, что ты должна прийти.

– Должна? – изогнула дугой брови Полина.

– Это Александр Александрович так приглашает, – засмеялась тетя Галя, явно испытывающая неловкость за его бесцеремонность.

Прокопов чуть посмурнел лицом, досадливо крякнул, после чего прояснил свою позицию:

– Ну да, приглашаю, понятное дело.

– Я вряд ли смогу…

– Значит, так, – резко произнес Прокопов, все больше хмурясь. – Я приглашаю – ты приходишь. Ну что за дела?

У него за спиной тосковала тетя Галя.

– В это воскресенье, если конкретно, – сказал Прокопов. – Едем в горы, делаем барбекю, пьем вино от пуза, всякие там танцы-шманцы.

Полина прятала глаза. Ситуация была крайнее неловкая.

– В общем, готовься! – буркнул Прокопов.

Развернулся и пошел прочь из магазина. Никто его не провожал. Когда он вышел за дверь, тетя Галя достала из пачки длинную сигаретку, нервно ее закурила, глядя куда-то за витринное окно, туда, где только что стояла прокоповская машина. И только после нестерпимо долгой, мучительной для Полины паузы сказала негромко и задумчиво:

– Конечно, иногда он выглядит настоящим идиотом, и мне бывает стыдно за него. Но он по большому счету не виноват. Сложись его жизнь как-то по-другому, и он бы сейчас не ботал по фене, а был бы человеком образованным, культурным и уважаемым. Но случилось то, что случилось. Был суд, потом тюрьма. От него отшатнулись все. Его просто предали. И лучший друг, и любимая женщина. И дальше уже жизнь у него сложилась так, как она сложилась.

Плохо сложилась, поняла Полина. Просто скверно сложилась.

Больше они об этом не разговаривали.

Глава 46

Если за время своего пребывания на Кипре путешественник не посетил монастырь Ставровуни, то это может означать одно из двух: либо путешественник недостаточно хорошо подготовился к поездке и попросту не знал, что Ставровуни – это такое место, которое надо посетить обязательно, либо путешественник – женщина. Ибо в тот монастырь вход особам женского пола строго-настрого запрещен.

– Это очень странное правило, – рассказывал Антон Полине, в то время как их машина со скоростью сто сорок километров в час мчалась по залитой солнечным светом автомагистрали Лимасол – Никосия. – Правило странное и обидное. Потому что сам монастырь возник благодаря именно женщине. Святая Елена возвращалась из Святой Земли. Между прочим, четвертый век. Полтора тысячелетия назад. Елена везла настоящее сокровище, обломок того самого креста, на котором распяли Иисуса. Шторм пригнал корабль к берегам Кипра. И здесь Елене во сне привиделся ангел, который сказал ей, что обломок креста надлежит оставить на Кипре, а храниться реликвия будет в монастыре на вершине горы. Так что этот монастырь, если разобраться, ее детище. Вот он, кстати.

Дорога пролегала в ложбине меж гор, на вершине одной из которых, где-то очень высоко, прилепился монастырь. Он венчал макушку горы и казался ее естественным продолжением.

Им пришлось съехать с автомагистрали там, где дорожный щит указывал направление на Ставровуни, и узкая дорога устремилась к горе, на которой был выстроен монастырь. Проехали мимо огороженного колючей проволокой военного объекта, солдатик с непропорционально большой для его роста винтовкой проводил задумчивым взглядом их машину, дорога, поднимаясь все выше, обогнула неглубокую котловину, а дальше уже она закручивалась и закручивалась по спирали, и очень скоро Полина обнаружила, как высоко они успели подняться всего за пару-тройку минут. Монастырские стены были все ближе, хотя по-прежнему казались неприступными, они будто вырастали из скалы – мрачное прибежище горных отшельников, забравшихся так высоко, как только это было возможно. Где-то под самой вершиной, когда до неба, как казалось, было уже рукой подать, навстречу выкатился пикап, легковушка с кузовом, в кабине сидели два монаха, оба в черном. Две машины едва разминулись на узкой дороге, которая как раз сделала очередной поворот, и тут взорам открылась небольшая вытянутая площадка. Это была уже почти вершина. С двух сторон площадка ограничивалась обрывами, склоны горы уходили вниз отвесно, и где-то далеко внизу были видны деревья, казавшиеся отсюда, сверху, всего лишь пятнами среди беспорядочной ряби выгорающих под жарким солнцем разновеликих холмов. Со стороны одного обрыва холмы волнами уходили к побережью, а дальше угадывалось море, а с другой стороны теснились горы, чем дальше, тем выше, и вдали можно было распознать отроги Троодосской гряды, где царствовала ослепительная Хионистра.

Узкая площадка с одной стороны замыкалась маленькой церковью, а другим своим краем поднималась к воротам, закрывающим вход на территорию монастыря. Там, за воротами, как было видно, дорога выворачивала влево и поднималась еще выше, к сложенным из грубого серого камня монастырским стенам. Выше монастыря было уже только небо, по которому торопливо бежали облака.

Тем временем снизу по дороге, по которой только что поднялись Полина с Антоном, на площадку выехали три легковушки с номерными знаками красного цвета. Это означало, что приехавшие – туристы, они взяли эти машины напрокат. Туристы высыпали из машин, снимая живописные окрестности сразу двумя видеокамерами. Полина отвлеклась на мгновение, как вдруг Антон сказал: