нельзя скрывать любую магию, – осторожно говорит он. – Мне не нравится, что Великие Дома прячут тебя, как драгоценность в шкатулку. Твой дар принадлежит тебе, Матильда. И никому другому. Лишь тебе решать, как с ним поступить. Только тебе.
От этих слов внутри словно распахивается дверь, сквозь которую устремляется поток тепла.
Матильду поражает, как много он рассказывает о своих планах. Не задумываясь, что она может завтра отправиться к Эпинин и понтифику, чтобы сообщить о них. Да, он хорошо ее знает, чтобы не сомневаться, что она этого не сделает. Но все же это говорит о его доверии.
– Расскажи мне об Эпинин, – отставив бокал, просит Матильда. – Что она задумала?
Он барабанит пальцами по бархату стола.
– Сестра знает, что Ночные птицы не принимают клиентов. Я заверил ее, что пытаюсь вычислить вас другими способами. Постараюсь вести ее по ложному следу как можно дольше, по крайней мере до летнего солнцестояния, когда пройдет голосование. Но Эпинин слишком осторожна. Не удивлюсь, если на вас откроют охоту другие.
По коже Матильды расползаются мурашки.
– Я тоже так считаю.
Деннан хмурится:
– Что заставило тебя так думать?
Она описывает ему нападение фанатика на Куропатку, а затем рассказывает о секте En Caska Dae.
– Его мог послать понтифик, – размышляет Деннан, – как тайного агента.
– Вполне возможно, – соглашается Матильда, – но это могла сделать и Эпинин. Разве она не близка с понтификом?
– Она мне ничего не говорила об этом, – отвечает он. – Но попробую что-нибудь выяснить.
Музыка продолжает играть. Взгляд Деннана становится серьезным.
– Обещаю, – произносит он, – что никогда не позволю ей схватить тебя.
Эти слова согревают ее, но предупреждение Сейер все еще звучит у нее в голове: «Ты считаешь, что люди, рожденные в Великих Домах, придерживаются кодекса чести. Но поверь, каждый из них жаждет власти, как любой кулик, и так же коварен. Нож остается ножом, даже если его рукоять сделана из золота и ее украшают драгоценности». Она не задумывалась об этом раньше, но понимает, что ничего в жизни не дается даром.
– Чего ты хочешь за свою защиту?
Деннан медленно протягивает к ней руку через стол. Матильда старается не показывать, как волнуется, пока ждет ответа.
– Много лет назад ты отдала мне дар, – говорит он. – Считай, что я расплачиваюсь за него.
Она успокаивается:
– Хочешь сказать, что не потребуешь свободного доступа к магии в будущем?
На его лице отражается разочарование.
– Я не собираюсь покупать твою благосклонность. И хочу завоевать ее. Если помнишь, я сказал об этом еще в нашу прошлую встречу.
Она помнит. «Мне хочется, чтобы ты поцеловала меня по своей воле». Ее взгляд замирает на шраме, пересекающем его губы. У него красивые губы. Она задумывается, что почувствует, коснувшись их пальцами.
– Я слишком долго задержалась у тебя, – прочистив горло, заявляет Матильда. – Мне лучше вернуться, пока меня не начали искать. Ты напишешь мне? Чтобы держать в курсе событий?
– Конечно.
Она разглаживает платье.
– В стене, окружающей наш сад, слева от двери, есть расшатанный кирпич. Ты можешь оставлять там записки.
Деннан обходит стол и приближается, окутывая ее ароматом дымных специй.
– У меня есть другая идея.
Он опускает ей что-то в ладонь. Это тяжелая металлическая птица, сидящая на круге в вафлю толщиной.
Матильда хмурится:
– И что мне с этим делать?
– Проведи пальцем по ее спинке.
Она так и делает, и птичка взъерошивает крылья и раскрывает клюв. После чего, к удивлению Матильды, соскакивает с металлического диска и садится ей на палец.
– Вставь записку сюда, – говорит Деннан и указывает на разрез в животе птички. – Разбуди ее, и она полетит ко мне. А затем вернется на этот круг.
– Как мне усыпить ее?
– Просто погладь.
Стоит прикоснуться к спинке птицы, как она расправляет крылья, а потом садится на металлический круг.
– Ты определенно знаешь, как удивить девушку, – смеется Матильда.
– Я стараюсь, – с плутовской улыбкой отвечает Деннан.
Его глаза сверкают совсем близко от нее, и Матильда вдруг осознает, что невольно тянется к нему.
– Думаю, мне уже хочется, – тихо говорит она.
– Хочется чего?
– Поцеловать тебя еще раз.
Его взгляд обжигает ее, словно пламя свечей, но Матильда не может позволить себе сгореть в нем.
– Но не сегодня.
Она чувствует его взгляд, пока идет к двери, но не поворачивается. Ему лучше не видеть, что она улыбается.
Сейер постукивает по картам мизинцем. Фен часто дразнила ее за это: «Это же так легко читается».
– Теперь моя очередь? – спрашивает Эйса.
– Все верно, – отвечает Самсон, выпивая до дна новый коктейль.
Выпил он уже столько, что, оказавшись в бассейне, всплыл бы на поверхность.
Но Эйса потрясающая. Наклон ее головы, мимолетные взгляды – все так и кричит: «Я растерялась. Вы не поможете мне?» Сейер рада, что девушка наконец выбралась из своей скорлупы. Но где пропадает Матильда? Уже в пятый раз Сейер бросает взгляд в ту сторону, куда она ушла. И сожалеет, что согласилась с ее планами на вечер. Старшая Ночная птица слишком уверена в своих силах.
Постукивая ногой по полу, Сейер опускает взгляд на карты. Правила креллена просты: нужно собрать как можно больше ценных карт, пока стопка в середине стола не опустела. Каждый ход игроки выбирают, взять ли карту из стопки или бросить кости. Эйса выбирает кости, берет стакан и, слегка потряся, переворачивает. Кубик с резьбой в виде семиконечной звезды с тихим перестуком катится по столу. Сейер подается вперед и рассматривает выпавшую сторону: две сцепленных руки.
– Ох, отлично. – Эйса хлопает в ладоши. – Время торговаться!
Друг Самсона, Максим, поворачивается к Сейер и улыбается ей из-под усов, обвисших, словно увядшие растения.
– Не дашь мне подсказку? – говорит он. – Хоть крошечную?
– Тебе придется прочитать мои мысли, – одарив его хитрой улыбкой, отвечает она.
Максим сужает глаза. Можно выбрать карту наугад, но суть игры в том, чтобы забрать у оппонента ту, что подороже. Поэтому лучшие игроки в креллен мастерски умеют лгать.
Сейер с легкостью разгадывает Максима. Он смотрит куда угодно, только не на лучшие карты.
– Третья слева, – говорит он, указывая на нее.
– Последняя справа, – делает ход Сейер.
Его усы опускаются еще ниже.
– Да чтоб тебя.
В любой другой день Сейер с радостью бы обобрала этих избалованных домашних мальчиков. Но трудно расслабиться, когда Матильды нет. Она отсутствует уже вечность. Музыка сменяется и становится медленной и тягучей, но Сейер не удается расслабиться.
Ее беспокойство связано не только с Матильдой. Оно растет с той ночи, когда Сейер столкнулась с Гвеллином и стала невидимой. С тех пор, каждый раз, когда дома нет Леты и ее никто не застанет врасплох, она пытается вызвать магию. В половине случаев у нее это получается, но ни разу ей не удавалось сделать это так легко, как в переулке. Будто чего-то не хватает. Но Сейер пока не удалось разгадать чего.
Наверное, ей надо рассказать девушкам о случившемся, но это кажется слишком личным. Возможно, потому что передача дара сработала именно так. Воспоминание об этом настигает