Он наклоняется к моей руке, желая моего прикосновения так же сильно, как и я его.
— Он проснулся, — шепчет Деймон. — Звал на помощь.
— Ты должен был разбудить меня.
— Все в порядке, Ангел. Он хотел отлить. Возможно, к лучшему, что я помог с этим, да?
— Мы оба обязаны ему нашими жизнями, Николас. Я не думаю, что кто-то из нас смог бы отказать ему в чем-либо после этого.
— Я возьму миллион фунтов и виллу на уединенном пляже, если ты предлагаешь, — стонет Ант, и я вскакиваю на ноги так быстро, что комната кружится.
— Ант, — кричу я, бросаясь к нему и заползая на кровать. — О, мой Бог.
— Привет, Солнышко.
Рыдание подступает к моему горлу, когда я смотрю в его темные глаза.
— Мне так жаль, Ант.
— Тише, — успокаивает он, протягивая мне руку и сжимая ее в знак поддержки. — Ни в чем из этого нет твоей вины. Я дал тебе обещание, и у меня были все намерения его сдержать.
— Но посмотри, чего тебе это стоило, — выдыхаю я, когда кровать прогибается позади меня и сильная рука обвивается вокруг моей талии.
— Ревнуешь, дьявольский мальчик? — Спрашиваю я, поворачиваясь и целуя его в шею.
Он хмыкает в ответ, и я не могу удержаться от улыбки.
— Ему не к чему ревновать. Я здесь не для того, чтобы сражаться за тебя, Калли. Ты именно там, где тебе место. Я уже говорил это раньше, я приму твою дружбу.
— Но почему? Я не стою всего этого.
— Ангел, — предупреждает Деймон, явно не соглашаясь с моим утверждением.
— Потому что это было правильно. Потому что я не думаю, что все, что делает мой дядя, правильно. Потому что он не тот человек, чтобы возглавлять нашу семью. Много, много причин, Калли.
Его глаза закрываются, и я паникую.
— Тебе больно? Тебе что-нибудь нужно? Джанна оставила тебе несколько таблеток на случай, если ты проснешься.
— Д-да, таблетки звучат как хорошая идея.
Наклоняясь к нему, я беру пакет, который она оставила на столике, и стакан воды.
Чертовски неловко пытаться заставить его выпить это. Каждое его движение вызывает еще большую агонию на лице, но он это делает.
— Спасибо тебе, — стонет он, падая обратно на подушку.
— Они, вероятно, снова погрузят тебя в сон. Они довольно сильные, — предупреждает Деймон.
— Я не против. — Он замолкает на несколько минут, его глаза снова закрываются. И как раз в тот момент, когда я думаю, что он снова отключился, он пугает меня. — Кто-нибудь знает, что я здесь?
— Насколько нам известно, Мариано понятия не имеют. Дэмиен, Тео и мой отец знают, но я позаботился о твоей безопасности, — говорит Деймон. Я прикусываю язык, когда имя Джослин танцует на кончике, но я полагаю, что она верна до мозга костей и никогда ничего не сделает, кроме как поддержит нас, поддержит меня. — Они захотят поговорить с тобой, когда ты будешь готов к этому.
— Я могу это сделать. Я полагаю, они хотят, чтобы мой дядя исчез?
— Да, и любой, кто является частью его планов.
— У меня есть имена, — признается он.
— А как же Энзо? — спрашиваю я.
— Он хочет, чтобы Рикардо ушел так же сильно, как и я.
— Но он его брат, — выдыхаю я, констатируя очевидное.
— Да, но это не значит, что он должен нравиться ему или соглашаться с ним. Рикардо — властолюбивый социопат. Он не подходил для этой работы. Это всегда должно было достаться Маттео.
— Захочет ли он нам помочь? — Спрашивает Деймон.
— Да. Мы просто должны быть умными. Он нужен нам внутри.
— Мы можем это сделать, — соглашается Деймон, прежде чем дыхание Анта становится глубже, и он снова проваливается в сон, — Что-то подсказывает мне, что все будет не просто.
— Да, я чувствую это. Просто пообещай мне кое-что. — Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Деймона.
— Все, что угодно, — обещает он.
— Позволь другим справиться с этим. Не спеши мстить. Я не могу рисковать этим, Николас. Я ни на секунду не могу подумать, что снова потеряю тебя.
— Я обещаю. Я не собираюсь делать ничего глупого. Я думаю, лучшее, что мы с Антом можем сделать прямо сейчас, — это оставаться в тени.
— Мы здесь в безопасности? — Спрашиваю я, меня охватывает беспокойство. — Это первое место, куда придут искать итальянцы, когда поймут, что ты ушел?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Возможно, но Дэмиен усилил охрану, и, если кто-нибудь пронюхает, что мы в опасности, мы переедем. Мы можем вернуться в пляжный домик, — предлагает он.
— Я бы хотела этого.
— Если дойдет до этого, мы уйдем. Но мне нужно быть здесь прямо сейчас. И тебе тоже. Из того, что сказал Тео, ты нужна Нико.
Тяжелый вздох срывается с моих губ. — Он даже не открывает мне свою дверь.
— Ему просто нужно время, Ангел.
— Я знаю, — печально соглашаюсь я. — Я просто хочу облегчить его боль, понимаешь? И теперь я чувствую себя виноватой, потому что я вернула тебя, а он все еще тонет.
— Вы оба потеряли своего отца, Красавица. Тебе не нужно чувствовать себя виноватой. Ты прошла через ад на прошлой неделе, не преуменьшай свои чувства, чтобы почувствовать себя лучше.
Поворачиваясь, я обнимаю Деймона за плечи и утыкаюсь лицом в изгиб его шеи. Но вместо того, чтобы обнять меня, как я отчаянно хочу, чтобы он сделал, он замирает.
— Что случилось? — Спрашиваю я, глядя на него снизу-вверх со страхом, скручивающим мой желудок.
— Мне нужно в душ.
— Ну, к счастью для тебя, твоя мама дала мне немного водонепроницаемого материала, чтобы наложить поверх твоих бинтов, чтобы ты мог его принять.
— Да? — говорит он, его глаза загораются, как будто я только что сказала ему, что сегодня рождественское утро.
— Ага. Но ты справишься стоя? Я не хочу—
— Если это избавит меня от этого запаха и грязи, прилипшей к моей коже, я сделаю все, что угодно. Особенно с твоей помощью. — Его улыбка становится шире при этой мысли.
— Ладно, договорились. Но если это станет слишком, ты должен сказать мне.
— Я обещаю, но у меня есть все основания подозревать, что я обрету совершенно новую жизнь, как только ты окажешься обнаженным и твои руки будут повсюду на мне.
— Ты — проблема.
— Ты только сейчас это поняла? — язвит он.
— Пошли, — говорю я, быстро спрыгивая с кровати и протягивая ему руку.
Прежде чем мы подходим к двери, я оглядываюсь через плечо на Анта.
— С ним все будет в порядке, — выдыхает Деймон.
— Теперь он такой, да. Но что, если они схватят его до того, как мы сделаем свой ход?
— Мы? — спрашивает он, его бровь изгибается, одна сторона губы растягивается в улыбке.
— Ну, ты знаешь, что я имею в виду.
— Черт возьми, мысль о том, что ты с пистолетом в руке положишь конец этим ублюдкам, вызывает у меня тепло и мурашки.
— С тобой что-то очень, очень не так, — говорю я со смехом.
— Ты все равно любишь меня.
— Да, чем безумнее, тем лучше, если вы спросите меня.
Я не останавливаюсь, пока мы не оказываемся посреди его ванной комнаты.
— Осторожнее со своими желаниями, Ангел, — предупреждает он.
— Все в порядке, ты здесь не единственный сумасшедший.
Мой желудок сжимается, когда я думаю о нашей безумной реальности.
Мы оба должны сосредоточиться на нашем будущем прямо сейчас, на наших экзаменах. И все же мы здесь с ним, по сути, восставшим из мертвых, и я с ребенком—
— Что не так? — спрашивает он, хмуря брови и еще раз доказывая мне, что может читать меня лучше, чем кто-либо другой.
— Ничего. Время от времени что-то просто наваливается на меня сверху. Прошедшая неделя была… чем-то невероятным.
Не желая пока открываться полностью, я тянусь к шнуркам на спортивных штанах Деймона и развязываю их.
— Хм… Я мог бы привыкнуть к такому обращению, — шепчет он, когда я просовываю руки под ткань, обнаруживая его обнаженным под ней.
Скользя руками по его бедрам, я сбрасываю ткань на пол. У меня перехватывает дыхание, когда я обнажаю еще больше синяков и порезов. Но ни один из них не является более жестоким, чем синие и фиолетовые отметины, которые обвивают его лодыжки.