Шарлотта наморщила нос, задумавшись.
– Эта корова стольким людям не давала прохода, – пробормотала она. – Начала еще в начальной школе, так что это может быть любой. А что еще рассказала Джули?
– Что все стало еще хуже, когда она пожаловалась.
Шарлотта хмыкнула:
– Ну, неудивительно. Я так понимаю, сейчас ее оставили в покое?
– Думаю, да.
– С тобой тоже так будет. В конце концов им надоест, и они переключатся на кого-то другого. Надеюсь, не на меня. Правда, они вряд ли посмеют, ведь я теперь официально девушка Лиама.
Пейдж знала, что это вовсе не официально, но не стала развеивать иллюзию, поскольку меньше всего ей хотелось разбивать надежды подруги. Пока что дальше фривольных сообщений и снимков у Шарлотты и Лиама дело не зашло, однако содержание переписки не оставляло сомнений, что ему нужно лишь одно.
– Ну и что тут такого? – засмеялась Шарлотта, когда Пейдж намекнула на это так деликатно, как только могла. – Я ж не хочу до конца дней своих оставаться девственницей, это точно.
– Но лучше, чтобы были нормальные отношения, прежде чем ты решишь идти до конца.
– Зачем? Предполагается, что секс – это весело, от него нужно получать кайф, а не заморачиваться.
– То есть ты хочешь пополнить ряды пятнадцатилетних мамаш, которые живут на пособия и катают коляски туда-сюда по Оксфорд-стрит?
– Стоп! Кто говорит о беременности? Мы будем пользоваться презервативами или я стану принимать таблетки. Я просто хочу заниматься сексом, Пейдж, а не связывать себя узами на века, готова поспорить, ты бы тоже уступила Оливеру, если бы он попросил.
Пейдж задумалась, уступила бы она или нет, но в ответ лишь издала вздох из самых глубин своего разбитого сердца, подумав об Оливере и Линдси, а потом сказала:
– Было бы неплохо, но вряд ли!
Она не собиралась говорить Шарлотте, что все еще постоянно слушает его песню, смотрит клип и следит за страницей в Фейсбуке. Вообще-то она чувствовала себя навязчивой поклонницей, но пока Оливер не догадывается, что она ведет себя как одержимая, в этом нет особого вреда. Следует признать, что, полазав по его страничкам, она сама себе казалась чокнутой, а еще законченной неудачницей, как называла ее Келли Дарем.
Но ведь они с Оливером и впрямь могут в итоге сойтись. Никто не может предсказать будущее, кроме таких людей, как Жасмина, ясновидящая, к которой они с Шарлоттой собирались сегодня, и будет просто потрясно, если Жасмина скажет, что Оливер Прайс просто ждет, когда Пейдж исполнится шестнадцать, чтобы пригласить ее на свидание.
Уже ближе к вечеру Пейдж сидела в кресле в форме ладони в салоне Жасмины, расположенном на задворках Мамблса, и пыталась успокоиться, ожидая, когда Шарлотта выйдет из-за бисерной занавески, за которой она исчезла около получаса назад. Пейдж не слышала, что там происходит, ни голосов, ничего. В комнатке подвывала какая-то музыка наподобие индийской, журчали фонтанчики и пахло благовониями, травами и воском от свечей. Рядом стояла витрина, полная кристаллов, амулетов, всяких аромамасел, а на полке стояли сотни книг и дисков о саморазвитии, медитации и прошлых жизнях. Пейдж задумалась: а кем или чем она могла быть в прошлой жизни и интересно ли ей это узнать? Сейчас ей не терпелось выяснить, что произойдет в этой.
Ее нервы зазвенели, как колокольчики на ветру, когда внезапно занавески раздвинулись и в комнату практически выплыла Шарлотта с сияющими глазами и пылающими щеками.
– Боже! – прошептала она, примостившись на краешек кресла-качалки рядом с пластиковой ладонью, на которой сидела Пейдж. – Она просто потрясающая. Столько мне всего рассказала. И даже передала сообщение от бабушки.
Бабушка Шарлотты умерла полгода назад, поэтому Пейдж это сразу напугало и потрясло. А ее любимый дедушка поговорит с ней? Хотелось бы, хотя эта мысль и приводила в ужас.
– Она сказала что-нибудь страшное? – с беспокойством спросила Пейдж.
– Нет, ничего. Все просто офигенно! Сказала, что видит, что у меня любовь с кем-то, у кого имя начинается на «А» или «Л». Буквы похожи, поэтому она не может точно разобрать. Но очевидно же, что это Лиам, потому что у меня нет знакомых мальчиков на «А». Еще она сказала, что он очень симпатичный, любит спорт и музыку. Явно Лиам! Кстати, она сказала, что от меня зависит, зайдут ли наши отношения дальше.
Глаза Пейдж округлились.
– Она и тебя увидела, – взволнованно затараторила Шарлотта. – Сказала, что подруга, у которой имя начинается на «П», переживает трудные времена и мне нужно быть рядом. Понятно, что…
Обе девушки вздрогнули, когда занавески зашелестели, Пейдж почувствовала, как в горле пересохло, когда статная дама с серебряными кудрями, глазами под цвет аквамариновым сережкам и лицом бледным, как самая бледная из морских ракушек, тепло улыбнулась, приглашая ее войти.
Спустя несколько минут Пейдж сидела за небольшим квадратным столиком напротив этой женщины, положив руки ладонями вверх на черную бархатную скатерть, а смелость трепетала внутри, как напуганная пташка. Пейдж не была уверена, хочется ли ей всего этого, с другой стороны, ничто в мире не смогло бы вытащить ее отсюда.
Жасмина взяла руки Пейдж в свои, закрыла глаза и подождала несколько минут, пока считывала вибрации или общалась с будущим, или что она там делала.
– Я чувствую какую-то тревогу. – Жасмина выглядела обеспокоенной. – В данный момент ты не очень счастлива.
Пейдж тут же ощутила себя несчастной, но ничего не сказала.
– Рядом с тобой есть люди, которые несут отрицательную силу, – продолжила Жасмина. – Вижу буквы «Б» и «М»… Определенно «М». Это что-то значит для тебя?
Пейдж покачала головой. Жасмина нахмурилась.
– Это кто-то старше… может быть, родственница?
Пейдж все еще не понимала, о ком речь.
– Сейчас она отступила, но не ушла. Есть еще кто-то… У тебя есть друг… Только вот он или она на самом деле не друг. Берегись этого человека. Идет буква «Д». Понимаешь, кто это?
Жасмина наверняка говорит о Джули Моррис. Пейдж ответила:
– Думаю, да. Одна девочка написала мне по Интернету.
Жасмина немного подумала.
– На эту букву начинается и хорошее, и плохое, – решила она. – Ненастоящий друг, возможно, и… что еще значит для тебя эта буква?
На ум пришли только родители и Джош, и Пейдж назвала их имена. Жасмина молча выслушала, а потом осторожно произнесла:
– Дженна – твоя мать. У меня чувство, что она очень обеспокоена сейчас.
– Она всегда обеспокоена.
Жасмина улыбнулась:
– Как и большинство мам. Но тут какая-то сильная тревога, как и у другого «Д», который причинит тебе вред… Вообще-то мне еще идет буква «О».
У Пейдж екнуло сердце.
– Оливер? – прошептала она.
Жасмина снова закрыла глаза, сосредоточившись.
– Кто это?
– Просто… знакомый.
– У тебя были с ним ссоры? Я вижу какую-то ссору.
– Но мы с ним еще не… Может быть, это Оуэн.
Жасмина не подтвердила и не опровергла ее догадку. Пейдж ждала, надеясь, что гадалка увидит Оливера. Определенно, это и про него, просто другая буква «О».
– Я снова вижу «М», – наконец произнесла Жасмина. – Она с силой прокладывает себе дорогу. Какое-то напряжение. Сильное напряжение.
Пейдж оставалось лишь смотреть на Жасмину.
– Твоя мать очень расстроена. Может быть, из-за тебя. Да, уверена, из-за тебя, но тут что-то еще. Что-то с этим или этой «М». А вот снова «О». Как ты сказала? Оуэн? Это парень, с которым ты рассталась?
– Нет. Он… Оуэн… гей.
Жасмина никак не отреагировала.
– Снова этот лицемерный друг. Не знаю, он ли это, но ясно, что доверять этому человеку не стоит. Он или она говорят тебе то, что ты хочешь услышать, но это не обязательно правда.
Пейдж решила больше не общаться с Джули. Она обеспокоенно спросила:
– А у меня вообще будет когда-нибудь парень?
Жасмина улыбнулась.
– Думаю, тот, кто тебе нравится, – мягко ответила она. – Да. Вот он. Очень красивый, чуть постарше тебя, мне кажется… и он любит музыку.