Раньше я только рядом с отцом себя чувствовала такой беспомощной и жалкой. Я воображала, что никто не посмеет меня никогда обидеть, а если и посмеют — я смогу защититься. Как же! События последних дней ясно дали понять, кто я — Котенок, с которым играется всякий, кому не лень.
Ладно, не время для самокопания. Нужно что-то придумать.
Тхайн продолжал рычать, скрести когтями прутья клетки, прожигать Нигая янтарными глазами. Капитан протянул руку так, чтобы эо-воздействие стало сильнее, и приказал животному успокоиться.
Я успокоила тхайна, «выключила» его опасения силой воли. У меня получилось сразу, видимо, наши вибрации с псом очень хорошо совпадают. Пес сомкнул челюсти и, не сводя взгляда с капитана, сел.
Нигай счел, что взял ситуацию под контроль.
«А вот и нет, — подумала я злорадно. — Тхайн — мой».
В питомнике я уже научилась самым простым приемам эмпатии: как внушать простую эмоцию, как ее убавлять, но до истинного мастерства эмпата мне было еще очень далеко. Гетен говорил, что я по неопытности окунаюсь в чужие ощущения, а это опасно, и животные это чувствуют. Пару раз он учил меня на Эльки, как избежать такого.
О, Звезды, хоть бы все получилось!
Я вообразила себя тхайном. Вот я сижу в клетке, и мне кажется, в лесу, где-то слева, кто-то ходит. Я смотрю в ту сторону, стараюсь различить что-то особенное. Я показываю всем видом, что взволнована…
Несколько отрывистых приказов — это капитан приказал прочесать еще раз окрестности, увидев реакцию пса на мое внушение. Я оглянулась — в лагере осталось всего четыре человека, не считая меня. Хоть бы Нигай сам пошел на разведку! Хоть бы ушел вместе с тхайном! А я бы за это время придумала, как защититься.
Мои надежды оправдались: капитан вывел зверюгу из клетки. Я спряталась в палатке, уверенная, что Нигай уйдет с остальными. Но я ошиблась. Спустя минут десять снаружи стихли голоса, и в палатку вернулся капитан. Следом за ним вошел тхайн, огромный, песочного цвета, с мордой, которая все так же кажется мне улыбающейся.
— Не бойтесь, — с усмешкой произнес капитан. — Животное под контролем.
— Зачем вы его выпустили? — спросила я, хотя мне хотелось задать иной вопрос: какого цвина он не ушел с остальными рыскать по лесу? Раз выпустил пса, значит, логично идти с ним, искать что-то, кого-то?
— Он беспокоится, — лениво ответил мужчина. Его настроение заметно улучшилось. Видимо, капитана приободрил проснувшийся охотничий азарт. — Думаю, где-то рядом бродят ваши товарищи, гражданка. И, думаю, это уловка. Они хотят нас выманить. А я не горю желанием подвергать своего лучшего тхайна опасности. К тому же, добыча сама придет… Когда увидит, что осталось так мало людей.
«Нигай точно охотник, — подумала я. — И явно не из тех, кто любит отсиживаться в стороне и выжидать. Ему интересна опасность».
— Вы потому такая смелая? Знаете, что за вами придут товарищи? Знаете, что Локен к вам приведет людей — или не-людей — на выручку?
— На этой планете у меня нет ни одного товарища, — отчеканила я.
— Лжете. Вы обзавелись множеством товарищей. И вы мне обязательно расскажете все о них.
— Угрожаете? Снова? Ну, так и я снова повторю: вы не посмеете нарушить закон и копаться в моей голове.
Нигай рассмеялся, потрепал по загривку тхайна. Животному не нравились прикосновения высокородного, но пес привык подчиняться. Он был выдрессирован. Я смотрела то на одного самца, то на другого. Оба источали опасность и угрозу. Но, по крайней мере, с собакой я могла бы договориться.
— А кто мне запретит? Вы? А вы кто, гражданка Унсури?
— Я человек со свободной волей.
— Нет, — покачал головой Нигай. — Вы ничто. И слова ваши не стоят ровным счетом ничего.
Ситуация накалялась с каждой секундой, а у меня еще не было плана.
Нигай встал, обошел тхайна и положил руки мне на плечи. Он справедливо считал себя хозяином ситуации.
— А девочка ты красивая, очень красивая. Даже в таком виде. Они поэтому тебя и выбрали. Знали, что я обращу на тебя внимание, — рука капитана поднялась к моей шее, пальцы нежно прошлись по коже.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Когда капитан относился ко мне, как к средству информации, я испытывала лишь холодную злость. Но когда он дал понять, что не против получить меня — и совсем, совсем не в качестве жены — меня объял настоящий гнев, испепеляющий доводы рассудка. Я сильно толкнула высокородного в плечи.
— Да как ты смеешь меня касаться, ублюдок? Ты что о себе возомнил?
Он возомнил о себе очень многое, потому что молниеносно поймал меня за руку и прижал к себе. Его черные глаза вспыхнули настоящей страстью — и это тоже понятно. Ему гораздо интереснее, когда сопротивляются.
— Разве сама ты меня не хотела? — проговорил он мне в самые губы.
Да, хотела. Да, восхищалась им. И как же мне теперь стыдно за это… Я боднула мужчину лбом в нос, опять же, со всей силы. И сама же ошарашенно выдохнула, заметив тонкую, будто нарисованную струйку крови из его носа.
Если дело доходит до крови — уже никак не договориться.
Я перешагнула рубеж.
Собственно, терять уже было нечего, поэтому я воззвала всеми своими эмпатическими силами к тхайну, единственному, кто мог бы мне помочь. Пес среагировал быстро, как раз вовремя — Нигай так и не успел замахнуться. В его плечо вонзились длинные клыки, и я знала, что это не простой укус, а опасный, из-за ядовитой слюны пса.
Вот этого капитан точно не ожидал. Он крутанулся, рванул пса за загривок, чтобы оторвать с себя, но тхайн подчинялся мне, а мне нужна была ярость и злоба, желание уничтожить.
— Сюда! — заорал мужчина.
Я заорала тоже, чтобы внести большую сумятицу.
Тхайн свалил капитана и начать рвать его плечо, драть спину когтями; земля пропиталась кровью. Я заметила вывалившийся откуда-то из-за пазухи капитана маленький пистолет-парализатор, подхватила его и, не теряя времени, выстрелила в ногу Нигая. Высокородный изловчился и с силой потянул животное за лапу — послышался хруст.
Я не могла больше оставаться в палатке, сунула пистолет куда-то за пазуху и выскочила, завизжала, что на капитана напал тхайн. К нам кинулись оставшиеся военные; пока двое забегали в палатку, я оценила обстановку и решилась на побег.
У меня в тот момент просто не было иного выхода — я итак уже натворила дел! Итак, я кинулась в джунгли бездумно, как самая эталонная жертва, и по какой-то счастливой случайности меня догнали не сразу, а несколько зарядов мазера прошли мимо.
Пусть я не имею специальной подготовки, но бегаю отменно! Но и это меня не спасло — меня сбили с ног и повалили на землю. Не успела я запаниковать, как военного с меня буквально сорвали, послышались жуткие звуки, с которыми клыки рвут кожу.
Тхайн! Он побежал за мной!
Я откатилась, привстала, ошарашенно охнула.
Тхайн, изрядно потрепав нападающего, слез с него. Я вскочила, побежала — животное побежало рядом, прихрамывая — Нигай повредил тхайну лапу. Так мы и двигались по джунглям — сначала пес за мной, потом я за псом. Он-то хотя бы чувствовал, где нас не ждут неприятные встречные люди и не только люди. В руке я крепко сжимала «одолженный» пистолет-парализатор, и не забывала поддерживать эмпатическую связь с животным. Как только тхайн поразмыслит — а какого это цвина он бежит за мной — меня будут ждать неприятности.
Хотя, чего уж там, одной неприятностью больше, одной меньше! Тхайн зарычал куда-то в кусты, и я чисто инстинктивно выстрелила — шевеление прекратилось. Так и не глянув, кого я подстрелила, я побежала дальше. Умом я понимала, что совершаю все возможные ошибки, но как еще себя должна вести насмерть перепуганная, сбившаяся с толку девушка, чьей самой важной заботой раньше был выбор маникюрного салона?!
Тхайн вел меня вперед, и даже с одной поврежденной лапой он двигался быстрее и изящнее чем я. Вот и первый плюс положения — у меня появилось, наконец, животное-компаньон.
Эта мысль вызвала у меня истерический смех. Тхайн оглянулся на меня, и побрел дальше, аккуратно ступая на своих длинных сильных лапах. А я, все так же смеясь, догнала своего неожиданного союзника. Именно этот тхайн и пробудил мои эмпатические способности. А точнее, эмпата во мне пробудила его ненависть к капитану Нигаю.