Читать интересную книгу Германия: самоликвидация - Тило Саррацин

Но жизнь теряет цель и смысл, если четыре-пять десятилетий, прошедших между юностью и старостью, не были наполнены логичным решением задач — чужих или поставленных перед собой самостоятельно — и связанной с ними продуктивной деятельностью. Для большинства людей это работа по найму, поскольку лишь меньшинство располагает достаточной личной инициативой и творческим импульсом, чтобы внести в свою жизнь структуру и смысл — например, художественной и научной деятельностью или почётным общественным служением. Этому меньшинству, кстати, по причине личных свойств, вряд ли угрожает опасность стать жертвой длительной безработицы.

Когда мы допускаем, что немалая часть населения в трудоспособном возрасте ведёт скучное, пассивное, пусть и более-менее комфортное существование на социальные пособия, мы подкладываем этим людям большую свинью и причиняем вред также детям и подросткам, которые растут в такой структуре в раннюю пору своего умственного и душевного развития. Не столь важно, какую работу человек выполняет и сколько за это получает. Решающим для чувства собственного достоинства и личной удовлетворённости является сознание, что ты можешь содержать себя и свою семью, а также необходимость дисциплинированного образа жизни, который складывается из регулярных обязанностей и чёткого распорядка дня.

Была одно время такая мода — говорить о разобщённости, возникающей в жизни людей из-за работы. Это понимание ошибочно, ведь неудобства и неохота, связанные со всякой работой, и их успешное преодоление с помощью силы воли и напряжения, собственно, и являются источником личного удовлетворения. Настоящее отчуждение испытывает лишний человек, которому государственные пособия позволяют покупку технически сложного продукта, произведённого в мире труда, где сам он оказался совершенно ненужным. Унижение состоит не в том, что количество благ, которые ему позволяют пособия, слишком мало — он в любом случае воспринимает его как слишком маленькое, — а в том, что никто не нуждается в его услугах.

Это унижение можно компенсировать двумя способами, а именно: активно, ища самоутверждения в деятельности — будь то оплачиваемая работа, спорт, общественное служение, — или пассивно, разгоняя накатывающую неудовлетворённость потреблением сладостей, алкоголя, сигарет и просмотром видео. Этот вариант, как показывает опыт, предпочтителен для основного ядра получателей пособий.

Потребление может лишь заглушить чувство унижения, но не устранить его. Оно часто приводит к наркотической зависимости. Это плохо для личного развития представителей данной группы и для их будущей продуктивной реализации, и это катастрофично для развития их детей и подростков. А таких людей становится всё больше, ибо, живя без дела на одни пособия, они часто ищут смысл жизни в создании больших семей по принципу: «Раз я никому не нужен, то буду нужен хотя бы собственным детям!» А большое число детей означает и большую сумму трансфертных выплат. Тут кроется одна из причин растущей доли детей и подростков в так называемых необразованных слоях. Через репродуктивное поведение приводится в движение процесс, который несёт обществу будущего по меньшей мере такую же угрозу, как и чисто количественные изменения из-за демографического старения.

Работа исчезает?

Можно спорить о том, придаёт ли работа жизни смысл, а человеку — содержание. Речь в таких спорах может идти только о мнении оценочного и почти философского характера, а это означает, что подобные дискуссии не могут привести ни к какому объективному или единодушному результату. А вот утверждение о том, что в современном обществе кончается работа, напротив, допускает вполне объективную проверку, и можно однозначно решить, верно оно или нет.

Для начала можно обнаружить, что такие продукты, как буханка хлеба, яйцо для завтрака, хлопчатобумажная рубашка и многочисленные услуги, в сравнении со стоимостью оплаченной работы непрерывно дешевеют (табл. 5.1). Но верно также и то, что люди, несмотря на сильно возросший реальный доход, свои деньги всё-таки растрачивают. Квота сбережений немецких личных домохозяйств в долгосрочном тренде не увеличивается, а в США она даже опустилась (рис. 5.1).

Таблица 5.1

Количество рабочего времени среднестатического работника, необходимое для производства типичных продуктов потребления

(за период с 1950 по 2008 г.)

Источник. Statistisches Bundesamt, Entwicklung der Bruttoverdienste.

Цены на отдельные товары — от 1948 г.; цифры округлены, данные за 2008 г. приводятся по собственной оценке.

Источник. Deutsche Bundesbank (на графике показанны интервалы в 10 лет).

Рис. 5.1. Квота сбережений от наличного дохода домохозяйств в Германии и США (%)

Тренд падения объёма труда, наблюдаемый в индустриальных государствах в течение десятилетий, остановился. Уже упоминалось, что на душу населения в Германии приходится 700 часов работы по найму в год, это, правда, на 30 % меньше, чем в 1960 г., но всего на 9 % меньше, чем в 1990 г. в прежней ФРГ. В США, Швейцарии, Швеции и многих других сопоставимых с нами индустриальных странах объём оплаченной работы по найму на душу населения заметно выше{176}. Социальные привычки, разные виды социального обеспечения, различные структуры оплаты труда и различные правовые общие условия приводят в сопоставимых во всём прочем индустриальных странах к заметным различиям в количестве работы на душу населения.

Гораздо больше, чем объём, изменилась структура деятельности по найму. Всё меньше людей в индустриальных странах занято в физическом производстве товаров. В промышленности, строительстве, ремёслах и сельском хозяйстве в 1960 г. работало ещё 62 % всех работающих в ФРГ, к 2008 г. эта доля уменьшилась до 27,4 %{177}. Одновременно повсюду сократилась и доля простого труда. Сегодня 20 % личного потребления в Германии приходится на импортные потребительские товары (2008 г.){178}, в США эта доля составляет даже 27,4 % (2009 г.){179}. Доля импорта в промышленном создании добавленной стоимости товаров широкого потребления ещё выше этих значений.

С одной стороны, для обеспечения населения массовыми товарами — от стиральной машины до мужской сорочки — сегодня используется лишь небольшая и всё сокращающаяся часть работающих людей. Поскольку стоимость этих товаров по отношению к среднему вознаграждению за труд уменьшается, падает и доля создания добавленной стоимости в них. С другой стороны, растёт потребность в рабочей силе в областях, касающихся здоровья, ухода, спорта и свободного времени, а также в разнообразных услугах. Однако спрос на многие простые услуги очень чувствителен по ценам, что в тенденции оказывает давление на зарплату, и это означает, что заканчивается не работа как таковая, а увеличивается расхождение между ценами на нижних ступенях рынка труда, по которым предлагается работа, и ценами, по которым есть на эту работу спрос.

Итак, вопрос заключается в том, каким путём установить общие условия, чтобы работа по найму окупалась для возможно большего числа людей. Но эта цель не уживается в Германии с установленной через основное обеспечение минимальной зарплатой, размер которой определяется гарантированным социоэкономическим прожиточным минимумом{180}. Это означает, что в тенденции нет спроса на работу с зарплатами, которые нетто не достигали бы как минимум 60 % среднего дохода, то есть проблему представляют собой те люди, производительность труда которых не соответствует хотя бы 60 % средней производительности. Эта проблема осложняется ещё и многообразными помехами в виде разных квалификационных структур, разных региональных частей рынка, а также возрастом и здоровьем этой целевой группы.

Решение могло бы заключаться в том, что в обеспеченном товарами стареющем обществе будущего возрастёт и потребность в личных услугах простого типа. Покупательная способность этого спроса зависит во многом от стоимости работы. Проблему представляет собой всё та же группа, которая по причине дефицита социализации или по другим причинам не может и не желает выполнять требования, которые предъявляют к ним даже в оказании простейших личных услуг — пунктуальность, тщательность, надёжность и честность.

Так же стойко, как и утверждение о том, что работа кончается, держится следующий аргумент: даже если работа и не кончается, то хорошо оплачиваемой работы становится всё меньше, а плохо оплачиваемой работы всё больше. Мол, на зарплату в наши дни зачастую уже нельзя «прилично жить». Этот аргумент играет центральную роль в дебатах о минимальной оплате труда.

Верно здесь то, что доля работающих, обязанных платить социальную страховку, среди всех трудящихся в последние годы упала и теперь составляет 66 %, в то время как доля нетипично занятых (на мини-работе, с неполной занятостью, на временной работе) прибавилась. Также выросла доля низкой зарплаты (меньше 2/3 среднего заработка). Рынок труда стал более дифференцированным, многообразным и трудным, неравенство увеличилось{181}. Вообще не исключено, что работодатели будут использовать гибкий подход, как, например, занятость на временной работе или мини-работу{182}. Тем не менее работающие по найму даже при низкой брутто-зарплате будут иметь в своём распоряжении — по причине взаимодействия с системой социальных трансфертов — нетто существенно больше, чем основное обеспечение. К тому же работать за низкую плату всё равно лучше, чем не работать вообще, как для народного хозяйства, так и для самих работающих{183}.