128
Едва лишь ты, о музыка моя,Займешься музыкой, встревожив стройЛадов и струн искусною игрой,Ревнивой завистью терзаюсь я.
Обидно мне, что ласки нежных рукТы отдаешь танцующим ладам,Срывая краткий, мимолетный звук, —А не моим томящимся устам.
Я весь хотел бы клавишами стать,Чтоб только пальцы легкие твоиПрошлись по мне, заставив трепетать,Когда ты струн коснешься в забытьи.
Но если счастье выпало струне,Отдай ты руки ей, а губы — мне!
129
Издержки духа и стыда растрата —Вот сладострастье в действии. ОноБезжалостно, коварно, бесновато,Жестоко, грубо, ярости полно.
Утолено, — влечет оно презренье,В преследованье не жалеет сил.И тот лишен покоя и забвенья,Кто невзначай приманку проглотил.
Безумное, само с собой в раздоре,Оно владеет иль владеют им.В надежде — радость, в испытанье — горе,А в прошлом — сон, растаявший, как дым.
Все это так. Но избежит ли грешныйНебесных врат, ведущих в ад кромешный?
130
Ее глаза на звезды не похожи,Нельзя уста кораллами назвать,Не белоснежна плеч открытых кожа,И черной проволокой вьется прядь.
С дамасской розой, алой или белой,Нельзя сравнить оттенок этих щек.А тело пахнет так, как пахнет тело,Не как фиалки нежный лепесток.
Ты не найдешь в ней совершенных линий,Особенного света на челе.Не знаю я, как шествуют богини,Но милая ступает по земле.
И все ж она уступит тем едва ли,Кого в сравненьях пышных оболгали.
131
Ты прихоти полна и любишь власть,Подобно всем красавицам надменным.Ты знаешь, что моя слепая страстьТебя считает даром драгоценным.
Пусть говорят, что смуглый облик твойНе стоит слез любовного томленья, —Я не решаюсь в спор вступать с молвой,Но спорю с ней в своем воображенье.
Чтобы себя уверить до концаИ доказать нелепость этих басен,Клянусь до слез, что темный цвет лицаИ черный цвет волос твоих прекрасен.
Беда не в том, что ты лицом смугла, —Не ты черна, черны твои дела!
132
Люблю твои глаза. Они меня,Забытого, жалеют непритворно.Отвергнутого друга хороня,Они, как траур, носят цвет свой черный.
Поверь, что солнца блеск не так идетЛицу седого раннего востока,И та звезда, что вечер к нам ведет, —Небес прозрачных западное око —
Не так лучиста и не так светла,Как этот взор, прекрасный и прощальный.Ах, если б ты и сердце облеклаВ такой же траур, мягкий и печальный, —
Я думал бы, что красота самаЧерна, как ночь, и ярче света — тьма!
133
Будь проклята душа, что истерзалаМеня и друга прихотью измен.Терзать меня тебе казалось мало, —Мой лучший друг захвачен в тот же плен.
Жестокая, меня недобрым глазомТы навсегда лишила трех сердец:Теряя волю, я утратил разомТебя, себя и друга наконец.
Но друга ты избавь от рабской долиИ прикажи, чтоб я его стерег.Я буду стражем, находясь в неволе,И сердце за него отдам в залог.
Мольба напрасна. Ты — моя темница,И все мое со мной должно томиться.
134
Итак, он твой. Теперь судьба мояОкажется заложенным именьем,Чтоб только он — мое второе "я" —По-прежнему служил мне утешеньем.
Но он не хочет и не хочешь ты.Ты не отдашь его корысти ради.А он из бесконечной добротыГотов остаться у тебя в закладе.
Он поручитель мой и твой должник.Ты властью красоты своей жестокойПреследуешь его, как ростовщик,И мне грозишь судьбою одинокой.
Свою свободу отдал он в залог,Но мне свободу возвратить не мог!
135
Недаром имя, данное мне, значит«Желание». Желанием томим,Молю тебя: возьми меня в придачуКо всем другим желаниям твоим.
Ужели ты, чья воля так безбрежна,Не можешь для моей найти приют?И, если есть желаньям отклик нежный,Ужель мои ответа не найдут?
Как в полноводном, вольном океанеПриют находят странники-дожди, —Среди своих бесчисленных желанийИ моему пристанище найди.
Недобрым «нет» не причиняй мне боли.Желанья все в твоей сольются воле.
136
Твоя душа противится свиданьям.Но ты скажи ей, как меня зовут.Меня прозвали «волей» иль «желаньем»А воле есть в любой душе приют.
Она твоей души наполнит недраСобой одной и множествами воль.А в тех делах, где счет ведется щедро,Число «один» — не более чем ноль.
Пусть я ничто во множестве несметном,Но для тебя останусь я одним.Для всех других я буду незаметным,Но пусть тобою буду я любим.
Ты полюби сперва мое прозванье,Тогда меня полюбишь. Я — желанье!
—Сонеты 135 и 136 построены на игре слов. Сокращенное имя поэта «Will» (от «William» — «Вильям») пишется и звучит так же, как слово, означающее волю или желание. (Прим. автора.)
137
Любовь слепа и нас лишает глаз.Не вижу я того, что вижу ясно.Я видел красоту, но каждый разПонять не мог, что дурно, что прекрасно.
И если взгляды сердце завелиИ якорь бросили в такие воды,Где многие проходят корабли, —Зачем ему ты не даешь свободы?
Как сердцу моему проезжий дворКазаться мог усадьбою счастливой?Но все, что видел, отрицал мой взор,Подкрашивая правдой облик лживый.
Правдивый свет мне заменила тьма,И ложь меня объяла, как чума.
138
Когда клянешься мне, что вся ты сплошьСлужить достойна правды образцом,Я верю, хоть и вижу, как ты лжешь,Вообразив меня слепым юнцом.
Польщенный тем, что я еще могуКазаться юным правде вопреки,Я сам себе в своем тщеславье лгу,И оба мы от правды далеки.
Не скажешь ты, что солгала мне вновь,И мне признать свой возраст смысла нет.Доверьем мнимым держится любовь,А старость, полюбив, стыдится лет.
Я лгу тебе, ты лжешь невольно мне,И, кажется, довольны мы вполне!
139
Оправдывать меня не принуждайТвою несправедливость и обман.Уж лучше силу силой побеждай,Но хитростью не наноси мне ран.
Люби другого, но в минуты встречТы от меня ресниц не отводи.Зачем хитрить? Твой взгляд — разящий меч,И нет брони на любящей груди.
Сама ты знаешь силу глаз твоих,И, может статься, взоры отводя,Ты убивать готовишься других,Меня из милосердия щадя.
О, не щади! Пускай прямой твой взглядУбьет меня, — я смерти буду рад.
140