Полагая, что никому и в голову не придет оспаривать у них добычу, приятели весело шагали к своему трофею, как вдруг заметили, что пятеро матросов с «Германии» потащили его на свой корабль.
— Извините, господа, — сказал парижанин, — но медведь этот наш: мы его убили.
Немцы не обратили на его слова никакого внимания, но Артур не желал уступать и, схватив медведя за лапу, потащил в свою сторону.
Тогда здоровенный рыжий детина замахнулся на Плюмована ножом.
Дюма мигом прицелился в противника и крикнул:
— Убери нож, негодяй, не то выстрелю!
Столкновение было неминуемо. Вдруг с «Галлии» донесся пушечный выстрел и эхом прокатился далеко вокруг.
— Вот тебе раз!.. У нас тревога! — вскричал Фарен. — Бежим назад… А вы, негодяи, подождите!.. Мы еще вернемся!..
Досадуя в душе, но верные долгу, матросы помчались к своему кораблю под улюлюканье немцев.
Вот что произошло на «Галлии».
Капитан, услыхав стрельбу, навел бинокль и увидел Плюмована и Дюма, гнавшихся за медведем. Матросы бежали в сторону «Германии», капитан досадовал, но ничего не мог поделать. Когда же дело дошло до столкновения, он поспешил к сигнальной пушке и выстрелил.
На этот раз обошлось без нагоняя. Де Амбрие только предупредил Плюмована и Дюма, чтобы впредь избегали любого общения с немцами.
— А если они нас зацепят?
— Случится что-нибудь серьезное, я сумею защитить вашу честь и вашу жизнь… Смотрите не нарушайте больше приказа!
Шли дни за днями, плохая погода сменялась хорошей, но, к сожалению, пасмурных дней было гораздо больше. Иногда казалось, что буря наконец утихла, но через несколько часов она возобновлялась с новой силой. Экипаж жил в постоянном напряжении, так как льдина, уже не скованная сильными зимними холодами, потеряла свою устойчивость. Несмотря на постоянный треск и всякие неожиданные происшествия, вроде падений в снеговые ямы или атаки тюленей, работа шла своим чередом. Здоровье экипажа было хорошим, не считая нескольких воспалений глаз в результате сильного солнечного отражения.
Наступило двадцать первое марта. Казалось бы, благословенный день. Несмотря на короткий дождь со снегом, у всех на устах были добрые слова о вновь пришедшей весне, люди с радостью замечали первые признаки пробуждения природы.
Но вот на холодном и мрачном леднике с новой силой разбушевался ураган. Казалось, никогда еще шум взбесившейся стихии не достигал такой силы. Льдина накренилась и задрожала так, что, казалось, вот-вот разобьется на мелкие куски. Можно было подумать, что внутри ледяного панциря грохотал огромный вулкан, звук был похож на раскаты грома на экваторе. Льдина шаталась все сильнее и буквально за пять минут покрылась огромными трещинами, зигзагами протянувшимися по всем направлениям. С треском откалывались громадные куски льда, рушились в воду и тонули. Кругом царил хаос. Волнение нарастало. Поднимаясь на невидимых волнах, обломки качались и напоминали каменный океан. Шхуна чудом удержала равновесие, хотя уже десять раз рисковала опрокинуться или расколоться.
Капитан, оставшийся на борту с двумя матросами, не терял из виду склады с продовольствием, возле которых находились бесстрашные моряки. Пока что трещины не задели их, но сколько времени это продлится? Каждую минуту де Амбрие боялся, что лед треснет под ними и их поглотит океан. Его сердце бешено билось, когда он видел, как появлялась новая гигантская трещина, из которой поднималось облако белой пены. Так как все время морозило, эти ледяные раны быстро зарубцовывались. Но что, если трещина появится прямо под складом? Капитан колебался, не приказать ли матросам подняться на борт? Но казалось, что часы корабля уже сочтены и на борту даже опаснее, чем на льдине. Внезапно шхуна, накренившись под углом двадцать восемь градусов, вздрогнула от сильного толчка. Ледяная гора подбросила ее вверх, а затем, отвесно рухнув вниз, увлекла с собой судно. Корабль попал в настоящий водоворот. Капитан и матросы с трудом держались на ногах. В то же время раздался страшный треск, но затрещал не лед, а дерево, не выдержавшее удара. Капитан увидел, как фок-мачта заколебалась, а потом переломилась как спичка, увлекая за собой ванты. Вещь почти невероятная, но шхуна не потеряла равновесия! Она удержалась на плаву благодаря тому, что находилась как бы меж двух ледяных стен, которые образовали что-то вроде дока[72]. Если корабль не получил пробоину, значит, он спасен, несмотря на потерю мачты. Во всяком случае, в ближайшее время ему не грозит серьезная опасность. Эта мысль внезапно пришла в голову де Амбрие, увидавшему своих людей, в ужасе размахивающих руками. Извилистые трещины все ближе и ближе подбирались к оставшимся на льдине матросам. Вокруг корабля уже бились волны. Несчастных вот-вот поглотит стихия. Капитан бросился вперед, делая знаки морякам и отчаянно крича: «Возвращайтесь на борт! Возвращайтесь же!» Его голос тонул в треске ломающегося льда, матросы не заметили его знаков и, связанные долгом, не думали покидать свой пост. Охваченный ужасным беспокойством, де Амбрие решил покинуть судно, чтобы попытаться спасти товарищей или погибнуть вместе с ними. Но внезапно буквально в двух шагах от него взметнулся столб пламени. Палубу окутало густое облако дыма, и звук оглушительного взрыва ударил по барабанным перепонкам.
— Черт, — раздался разъяренный крик, — я запутался в канатах.
Это был Геник, который возился возле сигнальной пушки почти оглушенный взрывом. Старый бретонец, буквально придавленный грудой канатов, лихорадочно преодолевал препятствия и, пытаясь освободиться, бессознательно ухватился за шнур, который по чистой случайности оказался у него под рукой, — малейшего усилия было достаточно, чтобы привести в действие запальный фитиль. Услышав этот нечаянный, но так вовремя подоспевший сигнал, моряки, наконец освободившись от инструкций, со всех ног бросились на корабль, побросав сумки на сани, спотыкаясь на льду и шлепая по лужам. Перепуганные собаки бежали впереди. Пять минут спустя все уже были на борту. С собой смогли взять только карабины и самое необходимое. Успели как раз вовремя, так как разрушительная сила достигла апогея. Вокруг чудом спасенного корабля начался ледоход. Льдины, расколовшись на тысячи острых кусков, сталкивались с невиданной силой. Все вертелось в водовороте, рушилось и гремело. На глазах у матросов, в бессильной ярости сжимавших кулаки, один за другим исчезли все три склада. А ведь это были главные ресурсы экспедиции, без которых дальнейшие исследования вряд ли будут возможны.
Буря не утихала. На северной оконечности льдина вздулась и подскочила под действием какой-то неведомой силы. Раздался грохот, похожий на взрыв. Образовался широкий провал, немецкий корабль накренился, потерял точку опоры и, получив, вероятно, пробоину, стал быстро погружаться в воду. Не прошло и десяти минут, как все было кончено. «Германия» погибла.