И он знал, что делать, когда сталкиваешься с ними, – Памала сама говорила ему об этом. Столько раз, когда он чувствовал, что его жизнь разваливается на части, ее письма вытаскивали его из пучины. «Не сдавайся», – написала она однажды, и он почувствовал, будто она заглянула ему в душу. Как он мог сомневаться в искренности человека, который спас ему жизнь? Это немыслимо.
Одна из главных помех на пути к правде для Трумана была в том, что обманщики были умны. Но его ждала преграда пострашнее: чтобы развеять морок, ему потребовалось отречься от всего, что ему дорого. Ему пришлось отказаться от привязанности и дружеских отношений. Пришлось признать, что его друзья – не его друзья, работа – не его работа, жена – не его жена. В точности то же самое произошло с Джозефом. Памала привнесла в его жизнь то, чего у него не было; то, чего, как он думал, у него никогда не будет, – то, без чего, как он теперь верил, не сможет прожить. Любовь, дружеское общение и доверие. Утешение, счастье и надежда. Он был одиноким мужчиной из пыльной техасской глубинки. Без особых перспектив. Она стала его оазисом в пустыне. Стала другом. Он надеялся, что она станет его женой. Засомневаться в том, была ли Памала на встрече в Молине той самой Памалой, писавшей ему письма, значило бы лишиться панциря, который защищал его; якоря, который давал ему стабильность; маяка, который освещал путь.
Недели и месяцы после первой встречи Джозеф вновь и вновь прокручивал в голове этот алгоритм. Готов ли он принять то, что его жизнь строилась на лжи? И вновь и вновь Джозеф отвечал отрицательно.
Вскоре после празднования дня рождения в Молине до Джозефа стали доходить слухи, что у Памалы начались проблемы. Следователи окружили ее, и Джозеф узнал, что Памале будет предъявлено обвинение в преступлении. Ему стало известно о Доне Лоури и махинациях с письмами, но он убедил себя, что Памала, с которой он познакомился, была той самой женщиной, которую он любил. Когда его попросили дать показания на суде в Пеории, где рассматривалось дело по обвинению Дона Лоури и Памалы Сент-Чарльз в различных статьях, предусматривающих мошенничество по предварительному сговору с использованием почты, Джозеф согласился свидетельствовать – в их защиту.
В суде появились и некоторые из мужчин, тоже присутствовавших на дне рождения Памалы. Соперничество за ее расположение внезапно потеряло смысл. Они стали частью одного племени – обманутыми членами организации, над которой глумились средства массовой информации. Публика потешалась над ними. Репортеры заваливали вопросами. Зрители смеялись.
К недоумению прокуроров и представителей СМИ, мужчины, с которыми подружился Джозеф, стояли возле зала суда, держа плакаты в поддержку подсудимых. Они осуждали государственных обвинителей, которые якобы пытались защитить их от мошенника. В один холодный зимний день, когда (настоящая) Памала Сент-Чарльз заходила в здание суда, Джозеф увидел, что журналисты не дают ей проходу. Он бросился на помощь, укрыв ее своим собственным пальто. Он сопроводил ее в зал суда «как телохранитель».
Со временем я понял, что такие люди, как Карл Корнелл (упомянутый во вступлении гость в шоу Херальдо Риверы) и Джозеф Энрикес, вели себя самоотверженно. Вопреки едким нападкам и насмешкам они стояли на своем и защищали женщину, которую, как им казалось, любили. Если миру это не нравится, заявляли они, будь этот мир проклят.
* * *
Во время интервью с Джозефом мы много разговаривали о суде в Пеории. Разумеется, думал я, в этот момент шоры упали с его глаз. Однако суд почти не изменил взгляды Джозефа. Весь этот процесс – проведенный, по иронии судьбы, в бывшем здании почты – можно включать в учебники как пример когнитивного диссонанса. Следователи нарисовали четкую и изобличительную картину махинации Дона Лоури. В своем вступительном слове прокурор Тейт Чемберс прямо заявил, что преступная схема работала как детская сказка, которую рассказывают на ночь:
Когда Мария Мирелес была маленьким ребенком и жила в Мексике, она пережила религиозный опыт. Ей явился ангел и велел поехать в Соединенные Штаты, чтобы создать новый сад Эдема, место под названием Чонда-За, где мужчины и женщины могли бы вновь жить в гармонии с природой.
В конце концов речь Чемберса достигла кульминации. Он рассказал присяжным, что «в приюте в Хиллсдейле, штат Иллинойс, не было никаких замерзших и голодных девушек. Деньги и подарки, которые присылали участники, не шли на починку машин, ремонт насоса в колодце, покупку еды и одежды для Ангелов». Чемберс указал на Дона Лоури: «Они шли к нему в карман».
Защита Дона Лоури, под стать его преступной схеме, была неординарной. Пресса окрестила ее «защитой Санта-Клауса». Во вступительном слове адвоката Джерри Шика упоминается этот незабываемый аргумент:
Иронично, что в начале рождественского сезона вы услышите свидетельства, что Дон и его организация создали вымысел, похожий на тот, который радует всех наших детей, вымысел о Санта-Клаусе… Улики по этому делу – это улики вымысла. Это не доказательство мошенничества. Это вымысел, созданный Доном Лоури для участников [его рассылки]. Ровно так же, как нашим детям нисколько не вредит, что они радуются вымыслу о Санте-Клаусе… участникам не вредил и вымысел об Ангелах, матери Марии, Убежище.
Ни обвинение, ни защита не коснулись сложных психологических вопросов, поднятых в этом деле. Обвинение настаивало, что Лоури намеренно вынудил участников рассылки поверить в нечто, не являющееся правдой, а затем наживался на их ложном веровании. Защита хотела показать, что Лоури был просто писателем и рассказчиком и его отношения с участниками ничем не отличались от отношений между любым писателем и его читателями.
Определенно, версия обвинения ближе к истине. Но само присутствие на процессе мужчин, размахивавших плакатами и поддерживающих подсудимых, наводило на мысль, что все не так просто. Если тут имел место обман – а так и было, – то он подразумевал соучастие со стороны самих членов Церкви. Некоторые дали показания, что они приезжали в Хилсдейл – город в штате Иллинойс, чей почтовый штемпель стоял на всех письмах Ангелов и куда участники посылали свои «любовные подношения», – в поисках Ангелов и Убежища. Даже среди свидетелей со стороны обвинения лишь немногие выразили возмущение в адрес Дона Лоури. Два участника заявили, что Церковь Любви спасла их от самоубийства. Один был свидетелем со стороны защиты. Другой – обвинения.
Свидетель со стороны защиты, безработный 35-летний мужчина из Массачусетса, рассказал, что до вступления в Церковь Любви его жизнь «была не очень осмысленной или продуктивной…»: «Просто пустая