Читать интересную книгу Чёрные узы и Белая ложь (ЛП) - Синглтон Кэт

— “Я” упрямый? — Я маниакально смеюсь, наклоняясь вперед на сиденье, чтобы попытаться лучше видеть сквозь порывы ветра, разметающего снег по всей дороге. — Ты разочаровалс меня с того момента, как я встретил тебя. Так что, прежде чем называть меня упрямым, посмотри на себя, сладкая.

— “Сладкая?” — говорит она с отвращением. — Не говори со мной свысока, придурок.

Я делаю глубокий вдох, ища любые признаки выхода, который, по ее мнению, близок. — Я не говорю с тобой свысока.

Саркастический смех заполняет напряженное пространство между нами. — То, что ты злишься из-за того, что ты неправ, а я права, не означает, что у тебя есть оправдание быть придурком.

Мои зубы скрежещут друг о друга, пока я держу рот закрытым. Есть так много вещей, которые я хотел бы донести до нее, например, тот факт, что она была той, кто была упрямой с того момента, как я поцеловал ее. Она может быть расстроена из-за меня на данный момент, но я расстроен уже больше месяца. Я не говорю ничего из этого, зная, что мы не сходимся во взглядах прямо сейчас с самого начала.

— Ты уверена, что межштатная автомагистраль впереди закрыта?

— Хочешь проверить себя? — Она кипит. Я смело смотрю на нее краем глаза. Она трясет передо мной своим телефоном, появилось какое-то приложение, в котором, кажется, есть обновления трафика.

— Дай мне, — приказываю я, снимая одну руку с руля, чтобы держать его перед ней.

— Ни за что! — кричит она. — Положи обе руки на руль. Ты “с ума сошел”?

Мои пальцы шевелятся, когда изо рта вырывается раздраженный вздох. — Дай мне этот чертов телефон, чтобы я мог проверить, где мне нужно выйти.

— Я же сказала тебе, это следующий выход.

— Ты где-нибудь видишь выход? — указываю я, с каждой секундой все больше разочаровываясь в ней.

— Положи обе руки на руль, и я посмотрю еще раз, — требует она.

Я рычу, торопливо пытаясь вырвать телефон из ее рук. Это не работает. Она кричит, звук заставляет меня подпрыгнуть. Она тут же тянется через пространство между нами, хватая руль.

— Руки прочь, — ругаюсь я, пытаясь оттолкнуть ее руки, чтобы я мог выполнить свою работу и безопасно доставить ее куда-нибудь.

— О, так “теперь” ты беспокоишься о безопасности?

Я пытаюсь оторвать ее руку от руля, но ее маленькие пальцы сжимают ее так сильно, что это оказывается труднее, чем я ожидал.

Пытаясь вырвать ее из-под руля, я пропускаю знак выхода. Все происходит в одном большом пятне. Я пытаюсь повернуть руль в сторону съезда, который появляется перед нами. К сожалению, Марго видит это одновременно. Она дергается за руль, пытаясь указать на это. Смесь наших движений вместе приводит к тому, что колесо уходит слишком далеко вправо. В замедленной съемке шины скользят по неиспользуемому съезду, мокрый снег покрывает поверхность. В один момент мы идеально выстроились на дороге, а в следующий момент внезапные движения руля заставляют нас скользить по обочине и спускаться по небольшой насыпи.

Моя рука немедленно тянется к Марго, скрещивая ее грудь, пытаясь защитить ее от любого удара. Ее крик рикошетом отскакивает от стен внедорожника, заставляя мое сердце содрогнуться от чистой паники из-за того, что она ранена.

Каким-то образом нам везет, и машина почти сразу же останавливается, шины застревают в густой смеси грязи и снега на обочине дороги.

Удар настолько мягкий, что даже подушки безопасности не срабатывают.

Я немедленно смотрю на нее, изучая ее лицо и тело в поисках любых признаков того, что ей причинили боль. — Ты в порядке? — Я тороплюсь, провожу пальцами по ее щеке, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.

— Не трогай меня, — сердито отвечает она, отталкивая мою руку. — Я в порядке.

Я был бы расстроен тем тоном, который она использует со мной, если бы я не чувствовал такого чертовски облегчения, что я не виноват в том, что она пострадала.

— Что ж, это один из способов убедиться, что мы остановимся, — говорю я, зная, что говорю как придурок, в котором она меня обвиняет.

— “Действительно?” Это то, что ты сейчас говоришь?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Я что-то еще должен был сказать? — Я достаю телефон, чтобы попытаться позвать на помощь. Эзра ждет нас в частном аэропорту. Он мог бы что-то сделать. Или я могу хотя бы попытаться вызвать эвакуатор.

— Да, как насчет того, чтобы извиниться за то, что чуть не убил меня?

Я стреляю в нее взглядом. — Ты та, кто схватилась за руль! У тебя есть желание умереть?

Она раздраженно вздыхает. — Единственная причина, по которой я схватилась за руль, это то, что ты убрал с него руку! Я просто пыталась обезопасить нас.

Я закатываю глаза. — Я не думаю, что для пассажира безопасно схватиться за руль. Ты посещала курсы обучения вождению?

— Ты сейчас ведешь себя как мудак.

— Ой, прости. Должен ли я быть благодарен за твою помощь в том, чтобы мы застряли в чертовой глуши? — Я машу телефоном между нами. — Без гребаной связи.

Ее губы складываются в маленькую букву О, когда мои слова доходят до нее. Она смотрит на свой телефон, чтобы подтвердить мое заявление для себя.

У нас нет связи.

Я тянусь, зажимая переносицу большим и указательным пальцами, и мои глаза закрываются. Я делаю успокаивающий вдох, пытаясь обдумать наши варианты.

По сути, нам пиздец. У нас нет связи. Снаружи темнеет. Снег падает густыми мокрыми скоплениями, из-за чего ничего не видно. Добавьте к этому ветер и лютый холод, и на улице будет гребаный кошмар.

Кроме того, есть забавный факт, что единственным признаком цивилизации является небольшой намек на свет на расстоянии.

— Может быть, мы могли бы подождать, пока кто-нибудь не проедет мимо? — предлагает Марго.

Я держу глаза закрытыми, прикусывая язык, прежде чем сказать ответ, о котором могу пожалеть.

Глубоко вздохнув, я пытаюсь проверить, не помогает ли нажатие на педаль газа. Может быть, если я нажму достаточно сильно, мы сможем вырваться. Мои усилия оказываются тщетными. Мы не сдвинемся ни на дюйм.

— Оставайся в тепле, — приказываю я. Я сердито дергаю дверную ручку, толкая дверь. Я сразу же получаю удар в лицо от обжигающего холода. Даже дергать за воротник пальто, пытаясь прикрыть лицо, недостаточно, чтобы бороться с озлобленным ветром.

Фары внедорожника мигают, освещая ночь. Наклонившись перед машиной, я смотрю на оба передних колеса.

— Черт, — бормочу я, заметив, что оба колеса на четверть пути вкопались в грязь. Я не думаю, что есть какой-либо способ выбраться без буксира.

“Прекрасно.”

Я топаю обратно к машине, наслаждаясь теплом, когда сажусь на место водителя и закрываю дверь.

— Насколько ты уверена, что поблизости есть город?

Она ковыряет свои кутикулы [Прим.: Кутикула (от лат. сuticula — «кожица») — это кожная пленка в районе ногтевой лунки, состоящая из отмерших и живых клеток], я заметил, что она делает это, когда нервничает. Если бы я не был так зол на себя за то, что поставил нас в такое положение, я бы протянул руку и попытался успокоить ее нервы. Я не знаю, что делать в этой ситуации, поэтому я собираюсь остаться на своей стороне внедорожника и вариться в своем гневе.

— Я имею в виду, что это был выход, где, по-моему, говорилось что-то о городе под названием Саттон Маунтин или что-то в этом роде. Наверняка есть предприятия? Я думаю…

— Ты думаешь?

— Да, Бек, я думаю. Создавалось впечатление, что он есть, но я не хочу сказать, что полностью уверена в этом.

С гневным вздохом я соображаю, что делать. Я поворачиваюсь к ней лицом. — Ты остаешься в машине. Держи его запертым и держи его включенным. Я вернусь.

Ее рот распахивается, в глазах страх. — Ты собираешься выйти в этом? — Ее глаза смотрят в лобовое стекло, где видимость еще больше ухудшилась — я не знал, что такое возможно.

— У меня нет особого выбора. Мне нужно найти нам помощь.

Несколько секунд она кусает губу. — Я пойду с тобой. Может, найдем, где переночевать.

— Ты не выйдешь на улицу в таких условиях. — Мой тон резок, но я не хочу его смягчать. Я мог бы сойти с ума, если бы мне пришлось смотреть, как она бредет по лютому холоду и снегу, потому что я был слишком ревнив, чтобы остаться в милом, теплом месте, которое нам предложили ранее.