Мои глаза скользят по его электронной почте, пытаясь не показывать слишком сильной реакции, зная, что он все еще может наблюдать за мной.
Кому: [email protected]
От: [email protected]
Должен ли я ревновать? Ты смотришь в монитор своего компьютера с улыбкой на лице уже тридцать минут. Теперь ты скрестила ноги. На что ты смотришь, Фиалка?
Сосредоточься на мне.
Бек
Мои щеки подергиваются, когда я борюсь с улыбкой. В голову лезет идея. Тот, которому нечего там делать, но перед которым я не могу устоять. Мое внимание остается на клавиатуре передо мной, пока я печатаю ответ.
Кому: [email protected]
От: [email protected]
Заставь меня.
Я занята чувством гордости за себя, пристрастилась к острым ощущениям игры в кошки-мышки, которую мы с Беком продолжаем, когда дверь моего офиса громко хлопает. Подняв голову, я вижу Бека с сердитыми глазами, смотрящего на меня.
— Мисс Моретти. — Он держит свой голос ровным, несмотря на глубокий, хриплый тон.
— Да, мистер Синклер?
Бек оглядывается через плечо, через стеклянные окна, в которые все могут заглянуть. Нетрудно не заметить любопытные глаза, которые притворяются, что не наблюдают за нами обоими. Это как в аквариуме. С опасным блеском в глазах Бека прямо сейчас, я не уверена, что благодарна за то, что все мои коллеги могут видеть прямо сейчас, или я ненавижу то, что они могут.
— Ты думаешь, это мило — отправлять электронные письма, от которых у меня чертовски кипит кровь, зная, что я не могу действовать в соответствии с этим.
Я откидываюсь на спинку стула, закинув одну ногу на другую, и смотрю вверх и вниз на его возвышающуюся фигуру. На его плечах лежит сердитый груз. Его челюсти сжаты так сильно, что мне интересно, скрипит ли он при этом зубами. — Боюсь, я не понимаю, о чем ты говоришь.
Я провожу кончиком карандаша по губе, точно зная, куда привлеку его внимание этим движением.
— Может быть, мне стоит склонить тебя над этим столом прямо сейчас и наказать за то, что ты наказала меня.
Я засовываю карандаш между зубами, улыбаясь ему. — На глазах у всех твоих сотрудников? — Мой язык щелкает. — Что-то мне подсказывает, что совет директоров сочтет это очень плохой идеей.
Его ноздри раздуваются, когда он внимательно смотрит на меня. Он не торопится, отвечая мне. Как будто он может читать мои мысли, зная, что его молчания — в сочетании с его угрожающим взглядом — достаточно, чтобы заставить меня поежиться.
Мой желудок сжимается, когда он проводит большим пальцем по нижней губе, прежде чем она расплывается в зловещей улыбке. — Боже, будет так хорошо, когда я наконец поставлю тебя на колени. Может быть, я накажу тебя так же сильно, как ты наказываешь меня.
Прежде чем я успеваю ответить, он выпрямляет спину. Он делает шаг ближе, его глаза скользят по экрану моего компьютера. Я торопливо пытаюсь закрыть вкладки, показывающие, что я перечитываю все наши старые сообщения. Улыбка, от которой мою кожу покалывало сильное желание, исчезла, его маска, которую он использует для работы, вернулась на место.
— Скажи мне, как ты относишься к Колорадо [Прим.: Колорадо, западный штат США, – это разнообразный ландшафт бесплодной пустыни, речных каньонов и Скалистых гор, покрытых снегом]?
Мои брови на лбу сдвинуты в замешательстве. — Прошу прощения?
Он проводит пальцем по краю моего стола. Его прикосновение в опасной близости к моему обнаженному колену.
— Нам предстоит командировка. На завтра.
— Завтра?
Его костяшки пальцев стучат по моему столу. “— Завтра”, — подтверждает он.
А потом он оставляет меня одну в моем кабинете, задаваясь вопросом, как, черт возьми, я выживу, путешествуя с ним, и не сдамся окончательно.
27
Бек
— Бек, я думаю, нам следует остановиться у следующего выхода.
Я ворчу, мои глаза сосредоточены на дороге перед нами. Дворники двигаются в быстрой последовательности, но даже с их безудержной скоростью они все равно не очень помогают. Из-за того, что с неба падают густые снежные бури, трудно что-либо разглядеть на дороге.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Скоро снега не будет, — отвечаю я, пытаясь успокоить ее нервы. Кажется, она чертовски нервничает, сидя рядом со мной. Оглядываясь назад, я, возможно, должен был принять приглашение остаться в резиденции человека, который только что согласился вложить достаточно средств в компанию, чтобы упорядочить разработку, над которой работали уже два года.
Я был слишком горд, чтобы принять это. Я ненавидел то, как его сын смотрел на Марго. Он смотрел на нее так, как будто хотел ее. Последнее, что я собирался делать, это оставаться в этом доме со всеми, чтобы переждать снежную бурю. Не зная, как плохо его надоедливый сын, играющий роль золотистого ретривера, смотрел на Марго так, будто только и ждал, чтобы вонзить в нее свои когти. Я хорошо знаю выражение желания, когда дело доходит до нее. Это потому, что я уже давно ношу один и тот же образ.
Я вообще не должен был приводить Марго. Конечно, она думает, что ее наняли отчасти из-за того, что она путешествовала со мной. Но в тот момент, когда я увидел, как загорелись глаза сына, когда Марго вышла из-за меня в начале встречи, я пожалел, что вообще привел ее.
— Если этот радар верен, снег должен идти как минимум следующие двенадцать часов. И это все, что он позволяет мне видеть.
— Эти вещи никогда не бывают правильными.
— О, так ты теперь метеоролог?
— И вы? — Я обвиняю, бросая ее оскорбление обратно на нее. Я не грёбаный метеоролог, хотя это кажется хорошей штукой, потому что они ошибаются в половине случаев и при этом сохраняют свою работу.
— Все, что я хочу сказать, это то, что я не пытаюсь умереть в снежную бурю. Так что, если ты хочешь продолжать ехать, чтобы попытаться добраться до твоего маленького аэропорта, пожалуйста, будь моим гостем. Я думаю, что это глупо, учитывая, что они не могут летать в этом, но ты можешь попробовать. Я, с другой стороны, хотела бы, чтобы ты высадил меня у следующего выхода, чтобы я могла переждать снежную бурю в тепле и не опасаться за свою жизнь.
— Я не оставлю тебя одну в незнакомом месте.
— А безрассудная езда посреди метели — лучший вариант?
Если бы я не побелел костяшками пальцев на руле, я бы посмотрел на нее и бросил на нее грозный взгляд. У нее может быть правильная точка зрения, но у меня все еще сложилось впечатление, что рано или поздно нам придется пройти через самый сильный снегопад. Это произошло довольно внезапно, небольшие шквалы были легко видны поначалу, прежде чем начался сбрасывание снега.
— Бек. — Она повышает на меня голос. Я чувствую ее горячий взгляд на своих щеках.
— Что?
— Я думаю, недалеко есть город под названием Саттон Маунтин [Прим.: В высоту 4700 футов, горы Саттон возвышаются над окружающим ландшафтом]. Остановись на следующем выезде. Нам нужно где-то остановиться.
— Нет. Мы почти на месте.
Она стонет, ее руки взлетают вверх в отчаянии. — Мы почти не вышли из этого. Я хочу выйти из машины и остаться где-нибудь! Мы должны пройти мимо выхода в любую минуту. Мы должны свернуть.
— Последний раз, когда я проверял, я за рулем.
Мне приходится щуриться, чтобы видеть сквозь снег. Может быть, она права. Я думал, что снег посветлеет, если мы будем ехать дальше, но видимость становится все хуже и хуже. Даже с полным приводом внедорожника я чувствую, как шины время от времени проскальзывают на скользких участках.
— Ой, смотри, — саркастически говорит Марго. Краем глаза я вижу, как она подносит телефон к лицу и что-то читает. — Очевидно, они перекрыли межштатную автомагистраль в трех милях впереди из-за шторма. “Странно.” Как будто мы попали в настоящую чертовски опасную снежную бурю!
— Следи за своим тоном, — предупреждаю я, ненавидя свою ошибку в этом сценарии.
— “Следи за своим тоном”, — усмехается она. — Боже, ты такой упрямый и разочаровывающий. Можешь ли ты просто признать, что был неправ, и сдаться?