значит, вы — сиделка? — сообразила я.
— Да, сиделка, — повторила она, взглянув на меня с удивлением. — Вы… иностранка?
Как сложно, когда одни и те же слова имеют разные значения, зависящие от контекста. Впрочем, вопрос о моей национальной принадлежности был однозначен.
— Да, я из России. Я могу увидеть миссис Клей?
— Думаю, в этом нет смысла, — ответила сиделка.
— Но, может, я поговорю с вами?
Я повторила свое имя и полезла в сумку за паспортом, но она, что-то обдумав, вдруг кивнула и впустила меня в дом. Первое, на что я обратила внимание, войдя внутрь — резкий, душистый запах каких-то трав, словно где-то без устали работал ароматизатор.
— Проходите сюда, в гостиную, — сказала сиделка.
В гостиной аромат был еще сильнее, и не удивительно, потому что все стены небольшой комнаты были увешаны связками сухих трав, словно здесь был не жилой дом, а гомеопатическая аптека. В углу около завешенного веселенькими занавесями окна сидела в кресле старушка. Отчего-то, первое, что пришло на ум, когда я увидела ее — престарелая Офелия. Она взглянула на меня, точнее сквозь меня, словно не видела. Застыдившись своих нескладных мыслей, я оглянулась на сиделку.
— Да, это миссис Клей, она почти ничего не видит, — сказала та и, указав на монументально-столетний стул, добавила: — Присядьте сюда.
Я послушно села, чувствуя себя не просто неловко, но почти преступницей, бессовестно вторгшейся на чужую территорию. От запаха трав и смятения закружилась голова.
— Вы знаете, что у миссис Клей есть сын, Джеймс… Монтгомери? — спросила я.
— Вероятно, у леди и есть сын с таким именем, но я о нём ничего не знаю, — ответила сиделка, устроившись напротив на столь же древнем стуле.
— А… миссис Клей, её можно спросить?
— Думаю, она вряд ли поймет смысл вашего вопроса.
— Но она что-то говорила о своих детях? Люди… в таком состоянии много говорят. Наверное, есть какие-то фотографии…
Я замолчала, понимая, что захожу далеко. С какой стати посторонний человек, сиделка, станет рыться и показывать мне, ещё более постороннему человеку, семейные фотографии? Но я могла задать другой вопрос.
— Извините за… — тщетно попыталась вспомнить слово «назойливость», не слишком верно заменила его на «глупость», — но кто вас нанимал на работу? Не сама же миссис Клей?
— Разумеется, нет, я заменила её прежнюю сиделку.
Я кивнула, разглядывая комнату — казалось, что она находится вне реального мира: эти сухие букеты на стенах, старая мебель, хрупкая фигура слепой старухи, завернутой в шаль, как в кокон, сердитая сиделка — и всё это плавало в удушающем аромате трав.
— Пойду, извините меня, — я поднялась со стула, стараясь дышать пореже.
Настаивать и рассказывать о причинах, что привели меня сюда, не имело смысла. Джеймса здесь явно не было. Сиделка вскочила, внезапно проявив заинтересованность, видимо, все-таки сработал синдром английской вежливости.
— Зачем же вы приходили?
— Э-э-э… видите ли, я знакомая мистера Монтгомери, и мне сказали, что здесь живет его мать.
— О! — она помолчала, вздохнула и сказала:
— Выпейте чаю, сейчас я принесу. Посидите, пожалуйста.
Я не успела ни отказаться, ни согласиться, как сиделка с неожиданной для её тяжеловатой фигуры лёгкостью упорхнула из гостиной, оставив меня наедине с фарфоровой фигурой старухи. Я осторожно приблизилась к ней. Она смотрела перед собой и что-то шептала, чуть шевеля подкрашенными губами, сухие руки с длинными пальцами покоились на крупном узоре белой вязаной шали. Печальная картина увядания. Голос сиделки и звяканье посуды отвлекли от созерцания старости. Тонкие до полупрозрачности фарфоровые чашки на таких же блюдцах, украшенные картинками из старинной жизни — не чета разнокалиберным кружкам на кухне Джеймса — красовались на сервировочном столике, который сиделка вкатила в гостиную. Она разлила чай из столь же очаровательного чайника, предложила печенье, и я, размякнув от всей этой одурманивающей английскости, попробовала чай, оказавшийся терпким, мятно-горьковатым на вкус. После нескольких глотков стало легче, головокружение уменьшилось, я даже попробовала печенье.
— Вам нравится наш чай? — поинтересовалась сиделка. — Я завариваю его с травами…
По все видимости, она перечислила названия, но этих слов в моем запасе не было.
— Да, спасибо, очень вкусно. Это вы увлекаетесь травами?
— Да, эти ароматы успокаивают, леди чувствует себя лучше, спокойнее, — она кивнула, беря толстыми пальцами чашку — казалось, ненароком раздавит эту хрупкую вещь. Золотисто-красноватый напиток просвечивал сквозь тонкую фарфоровую стенку, сквозь тщательно выписанную на ней даму в пышном викторианском платье с кринолином. Опять закружилась голова, и потяжелели веки, словно невидимая сила надавила на них. Я допила чай, слушая, как сиделка рассказывает о чудодейственной силе трав, которые её сестра выращивает на своей ферме. Гостиная мутнела и расплывалась, голос собеседницы отдалялся, словно уши медленно закладывало ватой. Я ухватилась за край сервировочного стола и услышала испуганный возглас сиделки:
— Что с вами, мэм?
Перед глазами расплывалось светлое пятно, которое с каждой секундой приобретало резкость, будто невидимая рука настраивала объектив, пока я не поняла, что это потолок. Под головой оказалась подушка, а сама я лежала, укрытая вязаной шалью — надеюсь не с плеч миссис Клей — на чем-то узком и жестком, оказавшемся деревянным диванчиком. Я уснула или потеряла сознание? Села, разлепляя упорно закрывающиеся глаза. Через пару минут, осмотревшись, обнаружила, что нахожусь в маленькой узкой комнате, скорее похожей на кладовую, с оконцем наверху, откуда и падал свет на потолок. Встала, убедившись, что способна держать равновесие, толкнула дверь и попала в уже знакомую гостиную. От запаха трав снова сдавило горло и я, проскочив комнату, вылетела, точнее, выползла в прихожую. Где сиделка? Что случилось со мной? Посмотрев на часы, с ужасом обнаружила, что опоздала на встречу с Кадогеном Раскиным. Что делать — молча ждать или звать сиделку, хотя я даже не знаю её имени? К счастью, ждать и звать не пришлось, раздались шаги, и она появилась на ступеньках лестницы, спускаясь со второго этажа.
— Что случилось со мной? — спросила я и лишь по её недоуменному взгляду поняла, что задала вопрос по-русски.
— Как вы себя чувствуете? — спросила она. — Я испугалась, но потом поняла, что вы просто заснули, и уложила вас.
— Просто заснула? — переспросила я.
— Да, — кивнула она.
— Вам надо обратиться к врачу, — продолжила она профессиональным тоном.
— Да, конечно, — согласилась я, сильно сомневаясь, что именно этим сейчас и займусь. Мною владело одно желание — выйти из этого душного дома, вдохнуть свежего воздуха, и тогда всё будет хотя бы в относительном в порядке.
— Да, конечно, — повторила я, — пойду, пора, мне нужно на воздух… Это от запаха ваших трав и вашего чая.
В жизни не страдала аллергией