Инна оказалась права. Я была слишком глупой тогда. Мне бы по-хорошему нужно было передать Владу наш разговор, но я посчитала, что ничего особенного она мне не сказала и промолчала. Что справлюсь с Инной, которая по сравнению со мной, умеет играть чужими жизнями слишком виртуозно и бесчувственно. Ее волновало только ее счастье, а до остальных ей просто не было дело. Расскажи я Торопову об ее озвученных желаниях и представлениях своего будущего, возможно бы у нас все сложилось по-другому. Мы бы не совершили той ошибки, от которой мой мир рухнет в преисподнюю.
Но тогда мне даже было невдомек, что Инна не просто ревнует и надеется на свадьбу с Тороповым. Она жила этим желанием. Дышала. И такая глупая и наивная девчонка, как я, была ей не помехой.
Но не буду забегать вперед. В тот день я просто подошла к Владу и заглянув в его лучистые глаза, постаралась не воспринимать близко к сердцу этот разговор. А когда Влад, по-собственнически обнял меня и прижал к себе, не прерывая разговора, я просто забыла о нем и об Инне, чувствуя приятное тепло от его прикосновений. Он уперся подбородком в мой затылок, и я просто утонула в уже родном запахе своего парня, отключив все негативные эмоции. Мне было слишком хорошо, чтобы сейчас обращать внимание на зависть и ревность Инны, которая к моему легкому удивлению весь день избегала нас и даже ни разу не подошла к Торопову. Наверное, этот ее ход был продуман заранее, но мне было уже все равно.
У нас все было хорошо с Владом. А большего мне и не надо было.
После того, как родители узнали о наших отношениях, мы больше не скрывались и виделись не только после тренировок и воскресеньям. Конечно, допоздна гулять меня не отпускали, но я в любое время могла пойти с Владом на встречу и не придумывать несуществующих причин для своего отсутствия.
Папа к нашим отношениям относился скептически, и даже пару раз порывался отговорить меня от встреч с Владом, но я была настроена категорически, и с маминой поддержкой мне все же удалось убедить его, что ничего страшного не происходит и я всего лишь провожу время с парнем, которого люблю и который ни за что меня не обидит. Стиснув зубы, папа молча отпускал меня к Владу. До сих пор не знаю, о чем мой отец и Влад разговаривали в тот вечер, но сейчас точно понимаю, что папе Влад не то, чтобы понравился, но все-таки заслужил его одобрение. Будь оно по-другому — не видать мне Торопова, как своих ушей. Уж я-то знаю своего отца. Просто ему скорее всего не нравилась наша разница в возрасте, ну или еще какая-нибудь мелочь. Вот он и сердился. Но видя мои оценки и отношение к учебе, послушное поведение и ни одного опоздания домой, ему было просто нечего мне предъявить.
Эти три месяца были самыми счастливыми в моей жизни. Влад заваливал меня цветами и различными безделушками, и это было так приятно. Но важнее всего была его любовь ко мне. Его искренне желание проводить со мной время и нежность, с которой он меня целовал или просто прижимая, шептал о своей любви. Эти моменты просто бесценны. Конечно, мы ссорились. Но ничего серьезного. Например, мы необоснованные слезы, которые бывают почти у всех девочек перед критическими днями. Торопов долго пытался выяснить в чем причина, а когда я ему, краснея и смущаясь рассказала в чем дело, долго смеялся, потом кормил наивкуснейшим швейцарским шоколадом и целовал жарко, чувственно, слишком откровенно забираясь горячими руками под мою кофту или платье, не опасаясь своего неуемного желания. Говорил, что в такие дни он может себе позволить чуть больше дозволенного. А потом снова был сосредоточенным и каждый раз тормозил меня, если вдруг я немного переходила границы разрешенного. Из-за этого мы тоже ссорились. Я настаивала на том, что готова и очень хочу его. И меня уже давно не пугают его фразочки типа «трахну до искр из глаз» или «поимею прям здесь». Я согласна. И до искр из глаз, и прям здесь. Потому что моя спавшая сексуальность проснулась и требовала удовлетворить свои потребности. А голый торс с упругими мышцами и накаченная задница в вперемешку с сладко-откровенными поцелуями никак не облегчали ситуацию. Скорее усугубляли. А уж что со мной делал запрет Влада на прикосновения к нему. Да я чуть ли не плакала, уговаривая его хоть немного позволить поласкать его тело. Но Торопову военным надо было бы стать. Это тот еще кремень. Нет, и все на этом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
И даже сегодня, после того, как мы развезли часть нашей компании после отдыха на турбазе, где я щеголяла в купальнике, надеясь, что Влад не выдержит и, хотя бы позволит нам обоим чуть-чуть распустить руки.
— Маш, ну блин, чувствую себя малолетней школьницей, которую взрослый дядя уговаривает сиськи показать, — улыбался он, перехватывая мою руку, которая изучала кожу у него на животе рядом с пряжкой ремня на джинсах. — Скоро меня от тебя надо будет спасать. И еще под вопросом кто кого совращает.
Торопов шутил, но я чувствовала, как были напряжены его мышцы живота, когда я запустила под кромку его джинс кончики своих пальцев. И как потемнели его глаза. Вся эта беззаботность была напускной и мой парень снова был на грани.
— Готова понести наказание, только дайте мне одну маленькую возможность совратить эту каменную глыбу. Ну хоть чуть-чуть, — я прищурила глаза и облизнула нижнюю губу.
— Я тебе что вот за это обещал? — строго спросил Влад, кивая на мои влажные губы.
— Посадить меня под замок и больше не приезжать ко мне, пока мне исполнится восемнадцать, — я это надолго запомнила.
Я тогда так испугалась, что он и правда больше не приедет, пока Торопов не убедил меня, что не сможет без меня и дня. Но шутка про замок до совершеннолетия прижилась, и он частенько меня ей пугал.
— Принцесса, я и так еле выдержал этот день, пока ты там на пляже голышом бегала.
А я-то думала, что он настолько привык ко мне, что даже не замечает.
Мы сидим в машине. На улицу уже закрались сумерки и мне нужно бежать домой, но я как всегда, не могу от него уйти. Или он меня отпустить.
— Это называется купальник, а не голышом. У всех девочек есть такие вещи. И вообще, чего ты там еле выдержал, если даже не разу не появился. Или боялся накинуться на меня прям там?
— Да нее, принцесса. Если вдруг решусь на такой шаг, то мы будем только вдвоем. Просто трусы так выпирали, что не нашлось бы тех, кто не заметил бы, как я выдерживаю этот день.
Его пальцы выводят узоры на моей ладони, и я не могу оторвать взгляд от этого милого жеста. И не перестаю удивляться, сколько все-таки выдержки у Торопова. Я на его месте давно бы сдалась.
— Можно я тебя поцелую?
Влад удивленно вскидывает бровь. Ведь он никогда не запрещал мне его целовать.
— Сама. Так, как я хочу. У тебя на коленях. Один раз.
— Маш, блин, — голос Влада сиплый, — плохая идея.
Но в противовес своим словам он крепко сжимает мою руку и тянет меня на себя. Черт, ведь он знает, как опасны для нас такие шутки, но похоже сегодня он действительно на взводе. Я пользуюсь ситуацией и тут же оказываюсь на коленях. Его руки ложатся на мои обнаженные бедра и слегка сжимаю их.
В глазах Торопова грозовые тучи и, кажется, он даже не дышит. Я сама от предвкушения вдыхаю через раз, но ни за что не упущу предоставленную возможность. Заглядываю в его глаза и медленно склоняюсь к его лицу, не отрывая взгляда.
— Ох, принцесса, выхватишь ты у меня скоро, — шепчет он и впервые за все время скользит своими руками по моему телу вверх, позволяя себе дотронуться до меня. Пусть совсем легко и через одежду, но от этих движений у меня все внутри скручивается в узел и кровь закипает так, что я теряюсь во времени и пространстве. Только его руки. Горячие, обжигающие, под напряжением в двести двадцать. На бедрах, на талии, на спине, а потом на груди. Торопов сжимает мою грудь и стонет так, что я чувствую, как между ног становится горячо и влажно. Не могу ничего сделать с собой. Выгибаюсь дугой ему навстречу, а потом вместо того чтобы самой поцеловать его, оказываюсь в плену его губ. Он просто накидывается на меня, не сдерживая своих желаний. Его язык требовательный и жадный. Он не оставляет у меня во рту не одного места, где бы не оставил свой след.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})