Нижнее белье я даже смотреть не стала — неприлично дарить подобное! К тому же, как мне кажется, Скендер обходится вовсе без белья. Зато проходя мимо лавки, в которой улыбчивая эльфийка продавала платки, я задержалась. Нет, платок мне не нужен; я задумалась о повязке Скендера. Одежду я ему купила, и она очень неплоха на вид, но если он не сменит свою страшную засаленную повязку, преображения не случится. Повязка нужна эффектная, такая, чтобы сразу было ясно — перед вами сидхе-провидец! Обычный платок не сгодится, каким бы красивым он ни был.
— Вот ты где, — брякнула Дианн, и, протянув руку, втащила меня к себе за прилавок. — Хватит шляться, приметят.
Поправив капюшон плаща, чтобы окружающие не увидели отсутствия у меня острых ушек и не подняли шум (человек!), я проворчала:
— Не надо так меня хватать. Когда меня резко хватают, случаются всякие неожиданности.
Дианн заглянула в мою зачарованную сумку, способную вместить множество вещей и, когда я прикрыла ее, хмыкнула:
— Видела я, чего ты купила. Одежу. Мужскую одежу.
— Да.
— Зачем тебе мужская одежа?
— Надо.
— Скендеру надо?
— Т-с-с! — приложила я палец к губам и, не удивленная тем, что карга знает о наших встречах, попросила: — Не говори никому. Скендер — мой научный объект.
— Из всех сидхе ты приметила именно этого, — протянула Дианн. — При таком-то выборе… Лоха, как есть лоха.
— Кто? — не поняла я.
— Дура.
— Спорное утверждение! Давно ты знаешь о Скендере?
— Дак у тебя с первого дня на лице все написано. Лыба на лице дурная, глазища горят. Что, задобрить его думаешь? Одежой да пирожками? Не выйдет. Пророчество сбудется, как ни крути.
— Да знаю я! Я его самого изучаю, понимаешь, Дианн, и-зу-ча-ю! Очень интересна мне природа его силы.
— Выбрала бы кого другого, да изучала. А то ишь, горевидца приметила… Он как псина породистая, которую хозяева из дома выкинули, навечно обиженный. Скока не корми, скока не задабривай, он добрее не станет и никого к себе не подпустит. Зазеваешься — загрызет. Не ходи к нему боле.
— Ты не можешь мне указывать, Дианн, — спокойно ответила я, глядя на проходящих мимо прилавка эльфов.
— Как хошь. Я тебя упредила.
«Упреждение» карги я в расчет не взяла. На следующий день я, как обычно, пошла к озеру, предвкушая волнительный момент преображения… или истерики сидхе. Волнение заставило мое сердце биться чаще, разлилось в коленях слабостью, пробежалось по коже ознобом. Сморщив нос, я тонко чихнула. На мой чих из озера выбежал Сапфир.
Я сунула в сумку руку, выудила оттуда лепешку и вручила фейри. Спустившись к берегу, я заметила Скендера. Представив, как на нем сядет одежда, я не заметила камня под ногами, неловко споткнулась и покатилась вниз, к берегам. Сапфир в один миг меня догнал и, ухватив за воротник, поднял. Отряхивая испачканные коленки, я проговорила с досадой:
— Неуклюжая я сегодня.
Скендер подошел ко мне и заявил вместо приветствия:
— Плохо выглядишь.
— Я три дня не купалась в озере. Вот искупнусь в нем, и снова стану сияющей красоткой. Но сначала, — я достала из сумки блокнот и потрясла им, — займемся делом.
Скендер присел, и мы начали. Сегодня я расспрашивала его о специфике силы короля Элидира, отмечала, что изменилось при Неблагом дворе с начала его правления. Скендер говорил, а я отмечала интересное в блокноте, не обращая внимания на легкую слабость… Вдруг строчки запрыгали перед глазами, и меня повело в сторону.
Рука сидхе коснулась моего лба.
— Ты горячая!
— О, да, я горячая штучка, темперамент у меня бабулин, а она, кстати, пять мужей сменила… — с вялой улыбкой сказала я, но сидхе только сильнее брови сдвинул.
— Магари, ты больна, — серьезно сказал он.
— Простудилась, наверное, лазая по болотам за ядомыжником… Сейчас искупаюсь и все пройдет, — я начала подниматься. — Тебе лучше уйти. А то я, знаешь, купаюсь обнаженной.
Последнее явно не стоило озвучивать. Что-то сегодня и впрямь со мной неладно: спотыкаюсь, чихаю, болтаю лишнее… Потрогав лоб, я не заметила повышения температуры, но озноб и слабость говорят сами за себя. А я еще их на волнение списывала! Три дня без озера и вот тебе — сразу простуда!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— А говорят, люди в холмах не болеют, — проворчала я.
— Не болеют, — напряженно проговорил Скендер.
— Что-то не нравится мне твой тон…
— Как и мне не нравится твой вид.
— Так, все! Срочно купаться!
Я сбросила с плеча сумку и, стянув кофту, пошла к озеру, помня, какие упоительные ощущения оно дарит. Конечно же, эти замечательные голубые воды меня исцелят. Сапфир вдруг оказался прямо передо мной и замотал головой из стороны в сторону, выражая протест.
— Не пускаешь? — растерялась я.
Келпи фыркнул.
— Скендер, — беспомощно произнесла я, поворачиваясь к сидхе, — он меня не пускает.
Чтобы смотреть в лицо провидца, мне приходится задирать голову, и в этот раз сей маневр с задиранием головы дался мне почему-то нелегко, будто вместо головы у меня гиря тяжеленная.
— Магари, что с тобой? — испугался Скендер и подался ко мне.
— Отойди от нее!
Вздрогнув от неожиданности, я обернулась и увидела Ириана. Голова все так же казалась гирей, а вот тело, напротив, словно размягчилось и стало похожим на желе. Особенно желейными казались ноги. Понимая, что вот-вот рухну, я вцепилась-таки в руку Скендера, и он меня поддержал.
— Руки убери! — крикнул рыжий кому-то из нас, стремительно приближаясь.
— Не отпускай меня, — попросила я, вися на провидце.
Скендер крепче прижал меня к себе, а Ириан настиг нас. Что случилось дальше, я не знаю. Эти обмороки вечно случаются в самый неподходящий момент!
Я пришла в себя на знакомой кровати в знакомом доме. Влажный платок сползал со лба на глаза; мое тело плотно укутали одеялом, но даже под ним я дрожала. Грипп проклятый добрался-таки до меня в этом году!
— Ба-а-бушка, — слабо позвала я, — ба-а-а-бушка…
Бабушка оказалась рядом и склонилась надо мной. Я не увидела ее лица, но заметила, что волосы у нее распущены и… белые!
— Ба-а, — удивленно просипела я, — ты волосы забыла подкрасить?
— Забыла, видать, — как-то странно ответила она.
— А что голос такой сиплый? Тоже простудилась?
— Тебе кажется, Магари.
— Ой… — расстроилась я.
— Чего?
— Ты зовешь меня полным именем только в крайних случаях.
— Глупости, деточка.
— «Деточкой» ты меня никогда не называла…
— П-ф-ф! — фыркнула она. — Спи, зараза!
Зараза… Это уже знакомо. Успокоенная, я откинулась на подушки и только тогда вспомнила, зачем вообще звала ба.
— Ба-а-абушка.
— А? — хрипло отозвалась она.
— Платок сползает, — пожаловалась я. — Поправь, а то у меня сил нет руку поднять.
Платок забрали, смочили прохладной водой и вернули на место. Я закрыла глаза, и некоторое время пыталась дремать. Задремать не получилось; сердце билось слишком быстро, а противный озноб мешал расслабиться.
— Ба-а-абушка…
— Чего?
— Расскажи мне сказку, как в детстве.
— Еще чего!
— Пожа-а-алуйста, — попросила я, и начала подниматься. Неожиданно крепкая и большая рука уперлась мне в грудь и вернула на место.
— Не знаю я никаких сказок! Спи, окаянная! Полведра зелья на тебя извела, а все вертишься!
— Пожа-а-а-а-алуйста! — монотонно продолжила я. — Пожа-а-а-алуйста!
— Я тебе сказку расскажу, — раздался мужской голос, и чья-то приятно теплая рука провела по моей щеке. Несмотря на приятность прикосновения, меня передернуло.
— Это кто? — насторожилась я, открывая глаза и пытаясь разглядеть в слабом мерцающем свете лицо мужчины. Лица я так и не разглядела, как ни приглядывалась, заметила только рыжину. — Ба, кого ты привела? Кто этот рыжий рин? Доктор? Выгони его! Я не доверяю рыжим!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Слыхал? — деловито спросила ба у гостя. — Выйди! Вишь, девка в бреду мечется!
— И ты ответишь за это, карга, — пообещал зловеще доктор.