— С кем ты разговаривала? — На пороге стояла Эвелина.
На мгновение показалось, что она готова по-хозяйски зайти к Лайне, прыгнуть на кровать и вернуть все обратно. Но сестра оставалась на пороге.
Лайна взглянула на нее. В яркое красивое лицо, оживленное и энергичное, несмотря на ранний час. Эвелина куда-то собиралась. Еще расстегнутое пальто изящно приоткрывало ловко сидящие брюки и тонкий зеленый свитер. Из хвоста волос выбилось несколько прядей. Весь облик излучал уверенность. Магия. Магия — это уверенность, подкрепленная силой. Силе нет нужды прятаться по углам, поджимая хвост и трясясь, как бы кто не разоблачил подлости, на которые слабость идет из желания стать сильнее…
— Я разговаривала сама с собой. У себя в комнате, никому не мешая.
Они недавно стояли вот так лицом к лицу. На ступеньках. В этом же доме. В свете люстры, в золотых лучах, которые делают все по-настоящему прекрасное еще прекраснее, а уродливое — уродливее. В фальшивых золотых лучах. Ведь в настоящих прекрасным становится даже уродливое.
Имеют ли в таком случае настоящие лучи право на жизнь?
— Понятно. Если мама появится, попроси кого-то, чтобы сообщили мне, — сказала Эвелина и пошла по галерее к лестнице. Блестящие черные волосы, завязанные в хвост, подпрыгивали при ходьбе.
Лайна захлопнула дверь, яростно дернула ящик стола и достала зеркало. Оттуда смотрела все та же уродливая физиономия.
Она отбросила зеркало на кровать. Казалось, еще чуть-чуть — и к горлу подкатит тошнота.
Пальто — неуклюжее, со всех сторон торчащее, придающее сходство с набитым мешком — висело тут же в шкафу. Лайна сунула руку в карман. Деньги на расходы еще оставались.
Она влезла в пальто и, стараясь не замечать свое отражение в трельяжах холла, побежала на улицу. Снова трамвай. На сей раз — не на площадь Карнитт.
Лайна вышла, не доезжая пары остановок до центральной площади. Долго блуждала по улицам и переулкам. Утренний город дышал белесым паром, звякал посудой, маскируясь под трамвайные звонки, разминался, зажигая свет в окнах, разгонял по жилам кровь — и бежали деловитые прохожие, а рядом по венам-дорогам ползли капли-машины. Лайна специально не хотела обращаться в справочное бюро или спрашивать у местных, как пройти. Времени было полно. Сама найдет, без посторонней помощи.
Нужная вывеска вспыхнула ей навстречу из-за угла. Летом этот переулок, наверное, можно было назвать тенистым — если бы в Малдисе светило назойливое солнце. Дома поросли пышными лозами дикого винограда. Он вился по толстым узловатым дубовым стволам. Фонари выхватывали голые ветви, не давали утонуть в темноте.
Лайна дернула стеклянную дверь и вошла.
— Я хочу покрасить волосы, — сказала она распорядительнице. — В рыжий цвет. Оттенок? Медный или золотой. Чтобы это был цвет, а не блеклое недоразумение или карикатура на парик для дешевой актрисы. Да, и брови выщипать.
* * *
На зов явился измотанный, нищенски одетый человечек со взглядом больной собаки. Он чуть заметно сверкнул глазами, обдавая магическим холодом быстрой проверки, кивнул и поманил за собой.
Коридор был аккуратным, чистым и неплохо освещенным. Он лег под ноги за десятком подвальных ступеней и, время от времени изгибаясь, привел к новой двери. Из-за нее слышались разговоры.
Молчаливый человечек проскользнул в зал первым и растворился в задымленных, пропахших перегаром и сигаретами глубинах. Агнесса оглянулась. И без того тусклые лампы покрывала копоть, а под потолком висел слой сизого дыма — такой плотный, что в баре стояла желтоватая полутьма. Противоположная стена терялась в щиплющем глаза тумане.
Разговоры не стихали. Звенели стаканы. Ругался кто-то невидимый, ему вторил разнобой голосов потише. На пришельцев не обращали внимания.
Свободные столы — длинные, поцарапанные, с приколоченными за планки скамейками — обнаружились у окна. Хотя оно было накрепко закрыто, его явно сторонились.
— Заложили бы вовсе. Кирпичами, — буркнул Аджарн, отыскав барную стойку и жестом подзывая бармена. — У вас не найдется воды и тряпки промыть рану?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Тот кивнул и скрылся в низкой дверце между полками.
— Ты что, ранен? — Агнесса придирчиво осмотрела Аджарна, но ничего странного не увидела.
— Меня царапнуло это облако. По-моему, так оно присасывается и тянет силы. Посмотри, пожалуйста, — спокойно ответил он.
— Еще виски, будьте добры, — только и сказала Агнесса вернувшемуся бармену. — Два. Один двойной.
Место оказалось более популярным, чем она думала. Дверь хлопала все чаще. Подтягивались новые маги. И раненых среди них тоже хватало. Пара таких подсели к Агнессе с Аджарном. Они боязливо устроились на краешке скамьи, подальше от окна.
— Надо связаться с Ларадером, — тихо пробормотала Агнесса себе под нос. Царапина у Аджарна пересекала лопатку и тянулась по боку, словно от удара хлыстом. Только походила не на след от хлыста, а на воспаленный ожог.
— Будь я проклят, если поползу к Ларадеру за помощью, — отчего-то со смешком ответил Аджарн. — Что там? Что бы это ни было, брось в него нейтрализующее заклятие и залей виски.
Нейтрализующее далось с трудом. То ли оттого, что Агнесса еще не восстановила силы, то ли просто не представляла, что именно нужно обезвреживать. Но чары сработали. Полоса на коже отозвалась легкой вспышкой.
— Ну хоть нейтрализующая магия на него действует, — буркнула Агнесса. — Значит, не настолько эти призраки всемогущи… Ты как?
— Еще не знаю, — глухо отозвался Аджарн. Морщась, он надел рубашку и залпом допил остатки виски. Рядом мигнула вспышка. Незнакомые маги лечились тем же методом.
— Так как? — Агнесса села на скамью напротив Аджарна. — Это тот бар или нет?
— Да похоже, тот, — вздохнул он. — Только в чем загвоздка… Мы вообще сможем натянуть это место на такое же в нашей псевдореальности, если оно иначе используется? У нас — место отдыха маргиналов. Здесь — убежище от призраков, а маргиналы — все, кто не с Ларадером.
— Стоп. У нас или в реальном мире? Нужно, чтобы места совпали в псевдореальностях.
Агнесса подумала, что попытка упростить, сравнивать персональные мирки с настоящим сыграла с ней злую шутку. В настоящем мире такой притон существовал. Там собирались любители «пыли». В псевдореальностях никакой «пыли» не было.
— У нас тоже. Ты просто не следишь за каждым сборищем магов-отщепенцев.
— А ты следишь? — подняла брови Агнесса.
— Приходится иногда. Такие подземные бары — это как приманка для молодых идиотов. Дешево, похмельно, расслабляет. Твои ведьмы, видно, за этим не бегают. Ни здесь, ни в реальном мире. А парни сразу после школы при гильдии — те часто забредают. Ищи их потом, гадай, почему не вышли на дежурство.
— Ты мне не рассказывал, — заметила Агнесса. Что-то о заблудших магах она слышала и раньше. Да и видела немало — особенно сталкиваясь с ведьмами, пострадавшими от их рук. В псевдореальности — раньше, в призрачном прошлом, когда женская гильдия едва встала на ноги; в настоящем мире — стоило посмотреть по сторонам. Но именно этот бар…
— Да, ты правильно сомневаешься, — подытожила она. — Пока здесь такая толпа магов, которые спасаются от призраков, мы вряд ли соединим слои. Коридор тот самый?
Аджарн кивнул.
— Тогда ограничимся им. Одного коридора достаточно, чтобы держать связь с Ларадером. Хотя я сомневаюсь, что буду часто захаживать на огонек, — нервно хмыкнула она, оглядывая зал. За полчаса, проведенные здесь, он заполнился людьми под завязку. Приходилось разговаривать вполголоса и склоняться вплотную друг к другу, чтобы не выдать себя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Агнесса вдруг осознала, что понятия не имеет, как люди из псевдореальности отреагируют на правду о себе и своем мире. И у Арки не спросишь — барьеры, проклятые барьеры…
— Это ведь псевдореальность Ларадера, — непонятно к чему произнес Аджарн. Он медлил, хотя сдвигать слои и убираться отсюда можно было сейчас же.
— Ну да, — пожала плечами Агнесса.