Читать интересную книгу Секретная предыстория 1937 года. Сталин против красных олигархов - Сергей Цыркун

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 61

Оппозиционеры, с одной стороны, запуганные угрозами Рыкова и, с другой стороны, воодушевленные амнистией Сокольникова, в тот же день, 19 декабря 1927 г., подали коллективное заявление о своей полной капитуляции, прекращении всякой оппозиционной деятельности впредь и о восстановлении в партии (среди подписавших заявление были Каменев и Зиновьев). Однако заявление осталось не рассмотренным по существу с той мотивировкою, что по этому вопросу уже есть решение съезда. Кроме того, в тот же день принята резолюция о том, чтобы впредь рассматривать такие заявления только индивидуально и не ранее, чем по прошествии полугода. В итоге после съезда начались массовые исключения из партии сочувствующих левой оппозиции.

Но последний день работы съезда увидел еще одно событие, подлинное значение которого открылось лишь через несколько месяцев. Сталин неожиданно сделал заявление о своей отставке с поста Генерального секретаря ЦК. Он мотивировал это тем, что оппозиция теперь не только разгромлена, но исключена из партии, период внутрипартийной борьбы закончен, поэтому руководство работою партаппарата в руках одного человека более не требуется. Ход в действительности являлся беспроигрышным: суть предложения Сталина состояла в том, чтобы вообще упразднить пост Генерального секретаря и создать равноправие пяти секретарей ЦК; но если бы его предложение было принято, то из всех секретарей ЦК только он и Молотов имели одновременно членство в Политбюро, что делало их вес в Секретариате все равно преобладающим.

Смысл сталинского демарша состоял в том, чтобы дистанцироваться от бухаринской внутренней и внешней политики, которая приближалась к своему краху. Серый дом Коминтерна оставался эпицентром подготовки Мировой революции. Бухарин, закусив удила, пошел ва-банк, бросая остатки таявших на глазах валютных резервов страны в топку Мировой революции. Его единственный расчет был на то, что революция в Европе и Азии все спишет. И Сталин со своей стороны делал все, что мог, чтобы подогревать эти настроения и всячески поддерживать Бухарина в его движении к пропасти. Любая внешняя авантюра Бухарина и возглавляемого им Коминтерна находила активную поддержку со стороны Сталина. Примером тому служит деятельность Михаила Грузенберга-Бородина, в прошлом биржевого спекулянта и авантюриста, создавшего в свое время в Мексике вместе с упоминавшимся индусом Роем Латиноамериканское бюро Коминтерна, целью которого являлась подготовка коммунистической революции в латиноамериканских странах. Будучи эмиссаром Коминтерна в Китае, Бородин однажды затребовал от Политбюро для нужд китайской революции 50 миллионов долларов, 50 тысяч винтовок, 500 пулеметов и 75 орудий. Дебаты в Политбюро продолжались два дня, «Наркомфин пришел в ужас: через пару лет мы останемся без всяких валютных резервов». Однако в результате двухдневных дебатов в Политбюро Сталин и Молотов обеспечили Бухарину большинство по этому вопросу, причем именно Сталин, несмотря на единодушное сопротивление двух наркоматов — Наркомфина и НКИДа, настоял на выделении валюты в Китай. Пройдут годы, и Бородин умрет в Лефортовской тюрьме; но в тот момент он мог требовать оружие, валюту, все, что угодно: щедр и заботлив был товарищ Сталин.

В своем кругу Сталин с глубоким презрением отзывался об обитателях Серого дома: «Кто они, эти люди из Коминтерна? Ничего больше, как наймиты, живущие за наш счет. И через 90 лет они не смогут сделать нигде ни одной революции».[297] Иностранные революционеры все больше предпочитали нескучно проводить время в СССР. Видный немецкий коммунист Макс Гельц, по прибытии в Советский Союз получивший орден Красного Знамени и звание Почетного чекиста, разъезжал по стране в подаренном ему салон-вагоне, превратив гостиничные номера, где он останавливался, в подобие гаремов. Счета из ресторанов и первоклассных гостиниц Гельц и ему подобные равнодушно пересылали в Коминтерн. Борцы за свободу пролетариата устраивали драки и скандалы, жили на широкую ногу, и не думая об участии в революционных боях у себя на родине.[298]

И чем меньше Сталин верил в успех Коминтерна, тем активнее подталкивал на этот гибельный путь Бухарина, чтобы тот поскорее свернул себе шею. Как Ленин в свое время мечтал о поражении царской России в мировой войне, так и Сталин делал все, чтобы поставить бухаринский СССР на грань нового Брестского мира. Напутствуя вновь назначенного полпреда (посла) СССР в Японии, он говорил ему: «Если в Пекине будет советское правительство, то, для его спасения от интервенции, мы можем отдать японцам не только Владивосток, но и Иркутск. Все зависит от соотношения сил в каждый отдельный момент революции. Брест-Литовск будет еще повторяться в разных комбинациях. В китайской революции он может также понадобиться, как и в российской».[299] Сталин пытался и с Румынией вести секретные переговоры о признании советской стороною присоединения к Румынии Бессарабии (Молдавии), о чем стало известно службе Трилиссера. Сталину пришлось долго оправдываться, чтобы погасить разгоревшийся по этому поводу в Политбюро скандал.[300]

Заткнув рот левой оппозиции, которая предупреждала о гибельности бухаринской политики, Сталин делал все, что мог, для того чтобы раскачать «тележку» как можно больше, действуя по принципу «чем хуже, тем лучше»: только так он мог, не имея собственного большинства в ЦК, поколебать позиции Бухарина. Взвинчивая цены на потребительские промышленные товары, Бухарин, Рыков и Сталин уже изрядно подогрели обстановку. К концу 1927 г. к этому добавился дефицит зерна в сто миллионов пудов. И в решающий момент Сталин соскакивает с разогнавшегося советского бронепоезда, сделав заявление об отставке. Момент был выбран идеально: с одной стороны, Бухарин еще не отошел от эйфории по случаю окончательного разгрома левой оппозиции. С другой стороны, имея на своей стороне большинство делегатов съезда, он все же просто не успел бы обработать их перед голосованием по неожиданному для всех вопросу о сталинской отставке.

Первым против сталинского предложения выступил Ворошилов, который получил место в Политбюро как общий друг Бухарина и Сталина, своего рода буфер между ними; заинтересованный в сохранении некоторого равновесия, он убеждал съезд не принимать отставку Сталина. Следующим последовало возражение Председателя Совнаркома Рыкова, который, естественно, заподозрил, что Сталин решил на время уйти в тень, чтобы свалить потом на большинство Политбюро ответственность за провалы во внешней политике и, что еще более существенно, за надвигавшиеся на страну нехватку продовольствия и товарный дефицит. Для прочих делегатов съезда, в числе которых находился и Ягода, эта отставка вообще стала полною неожиданностью. В итоге съезд голосованием отклонил ее, и Сталину удалось создать впечатление, будто он находится на своем посту принудительно. Не пройдет и трех месяцев, как он мастерски разыграет эту карту.

На следующий день, 20 декабря 1927 г., уловив обстановку, начальник Штаба Красной Армии М. Тухачевский подает свою докладную записку, в которой предлагает в голодной стране, с растраченными валютными резервами, выстроить за год от 50 до 100 тысяч танков. Сталин и Ворошилов восприняли эту идею, бредовую по сути, вполне благосклонно: она удачно увенчала нагнетавшуюся на протяжении 1926–1927 гг. «военную тревогу». Примечательно, что когда через два года, уже после падения Бухарина, Тухачевский всерьез напомнил о своей идее, это вызвало иронию Ворошилова и гнев Сталина. Ворошилов острил: «Тухачевский хочет быть оригинальным и радикальным. Плохо, что в КА есть порода людей, которая этот радикализм принимает за чистую монету». Сталин возмутился: «… Я думаю, что «план» т. Тухачевского является результатом увлечения «левой» фразой, результатом увлечения бумажным, канцелярским максимализмом. Поэтому-то анализ заменен в нем «игрой в цифири», а марксистская перспектива роста Красной Армии — фантастикой. «Осуществить» такой «план» — значит наверняка загубить и хозяйство страны и армию. Это было бы хуже всякой контрреволюции…» Наконец, Ворошилов снисходительно разъяснил Тухачевскому: «… Принятие и выполнение Вашей программы было бы хуже всякой контрреволюции, потому что оно неминуемо повело бы к полной ликвидации социалистического строительства и к замене его какой-то своеобразной и, во всяком случае, враждебной пролетариату системой «красного милитаризма».[301] Но это случится позже. А в те дни, когда надо было подтолкнуть бухаринско-рыковское правительство к краю пропасти, в декабре 1927 г., «красный милитаризм» Сталина вполне устраивал.

В тот же день с большим размахом отмечалось десятилетие органов ВЧК — ОГПУ. Для гуляний отвели здание гостиницы «Европа» на ул. Неглинной, д. 4.[302] Фактически праздновалась триумфальная победа Бухарина и его клевретов в ОГПУ — Ягоды и Трилиссера — над левой оппозицией. Бухарин, как 5 лет назад Зиновьев, приехал лично поздравить чекистов: «ГПУ свершило величайшее чудо всех времен. Оно сумело изменить саму природу русского человека…».[303] Новый глава Коминтерна развивал свою идею в каком-то угаре революционного мышления: «Россия обновилась, Россия переродилась, появился новый тип русского человека — инициативного, подвижного, быстро выходящего из любого затруднения, появился новый пламенный человек! Чекист — наиболее законченный тип такого человека».

1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 61
На этом сайте Вы можете читать книги онлайн бесплатно русская версия Секретная предыстория 1937 года. Сталин против красных олигархов - Сергей Цыркун.

Оставить комментарий