Блонди откинулся в кресле и продолжил:
— Оказалось, что ты прекрасно раздвигаешь ноги. Вот уж ни за что не подумал бы… У тебя есть скрытые таланты и их надо развивать. Что скажешь?
— Я… не понимаю, — выдохнул Катце. На лице монгрела отобразился испуг. — Какие фотографии? Какой бордель?
Слова Рауля — ледяные и жестокие, — они били хуже пощечин: стыдом — по щекам, болью — по сердцу. Катце и правда не понимал, о чем говорит Эм. Насколько он помнил: никаких фотографий в борделях он не делал, а ноги и перед Раулем неплохо раздвигать приходилось. «Какого?!..»
Блонди изобразил на своём лице удивление:
— Не помнишь? Странно, значит, выходит, что для тебя это не впервые? Тем лучше. Значит, у тебя и опыт имеется, — Рауль как будто обсуждал с Катце планы на сегодняшний вечер, как бы дико это не звучало. — Твой сегодняшний мальчик в борделе Минос был таким милым…Тебе понравилось подставлять ему задницу, Катце? — блонди поднялся из-за стола и, обойдя его, оказался прямо перед монгрелом. — Тебе понравилось это чувство? Вижу — понравилось. После меня тебе было чем заняться, правда? Уж время даром ты явно не терял, так что получи свою награду — в бордель Раная-Уго попадает не каждый пэт… Гордись, Катце, — откровенная усмешка.
«Понравилось?!.. Сегодняшний мальчик?!.. Ёхито…» Катце побледнел. «Рауль все знает? Но как?! Почему?! Этого же не должно было случиться! Он следил за мной?!»
Монгрел даже не мог толком ничего сказать. Его глаза расширились от дикого ужаса. Сослать его в Раная-Уго за одну ночь с другим парнем! Что это? Ревность или такое обособленное чувство юмора?
— За… что?
— За хорошее усвоение изложенного мною материала. — Усмешка и движение ладони по волосам монгрела, больше похожее на поощрение собаки: — Ты далеко пойдёшь. Уверен, клиентов у тебя будет — хоть отбавляй. Там тебя научат всему, что необходимо для жизни. Для начала, например, никогда не лгать своим клиентам — это, обычно, плохо заканчивается…Тебе ли не знать.
Блонди вернулся за стол и набрал что-то на своём компьютере.
— Сейчас за тобой придут. Я не могу допустить, чтобы такой ценный экземпляр сам добирался до Раная-Уго.
Рауль не шутил, а Катце не знал, что и думать. С чего это Второй Консул так рассвирепел, что просто взял и сослал его в самый отвратительный бордель Мидаса? Если бы Эм был человеком, можно было подумать, что узнав о связи Катце с Ёхито, он просто поддался ревности, но Рауль человеком не был. Блонди не должны задевать подобные вещи — им должно быть наплевать. Катце даже предположить не мог, что его личная жизнь вообще кого-то… разволнует? Не Рауля Эма. Не Второго Консула Амои. Не Блонди.
— Я смотрю… это вопрос решенный уже? Что ж… — Катце попытался взять себя в руки. Если погибать, то хотя бы без унижений. Просить Рауля о чем-либо бессмысленно — это он понял уже давно. Ясон тоже, скорее всего не станет вмешиваться — ему с Рики проблем хватает. «Ну, может оно и к лучшему… Ёхито не тронут — уже хорошо, а я… Нет, Рауль, ты никогда не поймешь, почему я это сделал. Ты сам приручил меня, а я всего лишь хотел, чтобы ты перестал мне сниться по ночам. Черт, как же хочется тебе по морде съездить». Горькая усмешка — и Катце опустил глаза. «Если это хоть на десять процентов ревность, то я знаю способ сделать тебе больно, Рауль. Смотри, я тоже так умею».
— Буду заниматься любимым делом, — злость плохо удавалось маскировать под безразличие. Катце, проглотив ком в горле, посмотрел в глаза блонди: — А то здесь, в Эосе, в плане хорошего секса никаких перспектив… — монгрел сравнил Рауля с проститутками, сделав упор на превосходство последних. — Пока мы ждем моих сопровождающих, не возражаете, если я закурю?
Не дожидаясь разрешения, Катце достал из кармана сигареты, открыл пачку и, помедлив, вытащил обычную. Он курил зло и нервно, стряхивая пепел в сигаретную коробку.
— Ты все-таки не внял моим предупреждениям и не держишь язык за зубами, — в отличие от Катце, Рауль мог идеально спокойно реагировать на то, что вызывало ярость. — Это большой недостаток, — изображая разочарование. — Но, к счастью, в Раная-Уго это достаточно легко решается если не убеждением, то хирургическим путём, — улыбка, знаменующая идеальное решение проблемы. — Да, и перспектив больше, — почти задумчивость. — Там как раз интересуются такими как ты — другие просто не пользуются спросом.
Рауль уже практически привык к тому, что Катце пытается вывести его из себя…Или сделать больно? Во всяком случае, Блонди — не люди — эмоции для них лишнее. Элита не зря носила свои маски — часто они настолько срастались с кожей, что снять их было уже невозможно.
С усмешкой наблюдая за нервно курящим монгрелом, Эм вдруг вспомнил об одном интересном аспекте: «Практически каждый раз, куря в моём присутствии, он будто раздумывает над очередной пачкой сигарет…и дело тут не в душевных терзаниях по поводу моего и своего здоровья, — внутренняя усмешка. — Этому должно быть объяснение…»
— Как символично — последняя сигарета перед переходом в новую жизнь, — притворно торжественно, — не находишь? В конце концов в борделе тебе курить никто не разрешит, так что наслаждайся…В последний раз.
— Вы так правы, — иронично подметил Катце, выпуская дым в сторону. Он достал из пачки пару сигарет, одна из которых была черной, и сунул их в карман плаща. — Пожалуй, отложу парочку… для последнего раза…
И правильно! Да катись оно все к черту, вместе со Вторым Консулом! Дело решенное! Забавно, а умирать страшно? Нет — в принципе. Вот когда Рауль руки распускает — страшно. Когда заставляет извиваться от своих ласк, глядя пристально в глаза — страшно. Когда он готовится взять тебя, а ты уже доведен до того, что хочешь этого — страшно.
— Я полагаю, вы уже нашли мне достойную замену на рынке… и для ваших экспериментов. Я много лет работал на вас… могу хотя бы поинтересоваться кандидатурой моего приемника? — Катце почти засмеялся, но как-то натянуто. — Этому бедолаге будет непросто. Знаете, господин Эм, мне его даже больше жаль, чем себя… К требовательным клиентам мне-то не привыкать, — Катце все-таки сорвался и наговорил бог весть что.
Блонди пожал плечами, будто не замечая иронии:
— Я всегда прав. А твоя замена не должна тебя волновать — это больше не твоё дело. Да и думаю: он справится с работой лучше тебя, впрочем, как и ты — с его. — Блонди выдержал театральную паузу. — Интересно, как долго твой мальчик продержится в Кересе и что с ним сделают другие чёрные дельцы? Признаться честно, мне даже любопытно… Думаю: тебе тоже, — за этими словами последовал понимающий взгляд в истинности которого усомнился бы и самый безмозглый пэт. — Хотя я могу пойти на некоторые уступки и донести до тебя сведения о его…успехах в этом деле. — И наконец улыбка: — Если, конечно, хочешь.