Читать интересную книгу Всегда настороже. Партизанская хроника - Олдржих Шулерж

Каменчак сообщил штабу, что его обирает какая-то шайка подростков, которая выдает себя за партизан. Они вооружены пистолетами и забирают у него хлеб и деньги. Расписки же никакой не оставляют. Последний раз заявили, что явятся снова в среду, и пригрозили, если, мол, Каменчак захочет сообщить об этом жандармам или немцам, пусть заранее прощается с жизнью.

Со стороны сада вошел Василь Голубоглазый; который охранял пекарню. Он сказал, что возле дома вертится какой-то паренек, видно, хочет войти, но осторожничает.

— Это определенно они, — сказал Каменчак. — Вы, ребята, спрячьтесь!

Сначала вошел один — худой, в чем только душа держится, но вид у него был независимый, даже нагловатый, глаза насмешливые. Парень начал издалека, — видимо, хотел прощупать почву.

— Брось трепаться. Я же знаю, кто ты и зачем пришел, — осадил его Каменчак. — Где твои дружки?

Парнишка не терял выдержки.

— Где тут прячутся немцы?

— Немцев у меня нет, я с ними дружбы не вожу, — ответил Каменчак.

Тут парнишка вышел и через минуту вернулся еще с четырьмя.

Ребята были озябшие, голодные, но хорохорились изо всех сил. Главарем у них был парень постарше и, похоже, бывалый; звали они его Бореком.

Этот Борек, угрожая пистолетом, потребовал от Каменчака хлеба и денег.

Каменчак, делая вид, что поднимает вверх руки, с силой ударил Борека, и тот грохнулся на мешки с мукой.

Однако, падая, Борек успел выстрелить, но выстрел был не точный. Пуля отщепила от оконной рамы кусок дерева. Каменчак пригнулся, чтобы спрятаться за квашней, но тут щелкнул предохранитель, и перед разъяренным Бореком вырос ствол автомата.

— Руки вверх! — скомандовал Николай Блондин.

Борек опустил пистолет и неохотно поднял руки. Один из подростков кинулся к двери, распахнул ее и выбежал наружу. Но сразу же возвратился назад: в дверном проеме с автоматом наизготовку стоял Василь Голубоглазый.

Они загнали юнцов в угол пекарни, и Густлик их обыскал. Оказалось, что у них было всего два револьвера и совсем немного патронов.

Василь Веселый, который был командиром партизанской группы, осмотрел оба пистолета. Тот, из которого стрелял Борек, был маленьким вальтером, второй — маузером.

— Как они к вам попали?

— Один мы выкрали у немецкого офицера, — сказал тощий парнишка.

— Хватит болтать! — прикрикнул на него Борек.

Василь Веселый рассмеялся.

— Эх вы, сопляки паршивые!

— Мы не сопляки, — возразил Борек.

— Мы партизаны.

— Если вы партизаны, так выкладывайте, кто вы и откуда, — приказал Василь Веселый, — потому что и мы тоже партизаны.

— Сперва уберите оружие.

Василь Веселый сделал знак, чтобы партизаны отвели от них дула автоматов. Ребята с облегчением опустили руки.

— Пистолет я отобрал у одного жандарма из Вигантиц, — сказал Борек. — Его уже нет в живых.

— Так это были вы? — вырвалось у Каменчака. — Ну и скверную же вы нам службу сослужили!

Вигантицкий жандарм был партизанским связным, только он мог давать партизанам сведения относительно рожновской службы безопасности. Однажды вечером на него напали неизвестные и убили. Это приписали партизанам. Местные жители были глубоко возмущены, человека этого они уважали, знали, что он настоящий патриот.

— Так что же вы, собственно, делаете и зачем? — спросил Василь Веселый, сидя верхом на мешке с мукой прямо против Борека.

Ребята говорить не хотели, пришлось на них нажать. Один из них тогда рассказал все.

Это была настоящая банда. Четверо из них еще перед войной были приговорены судом для несовершеннолетних к тюремному заключению. В тюрьме Борек организовал побег. Ножкой от железной койки они убили надзирателя, и им удалось бежать. Пятого — тощего парнишку с насмешливыми глазами — они подобрали в лесу. У него не было родных, вырос он в детском доме; после прихода немцев его послали на принудительные работы в остравскую шахту, но он бежал оттуда.

— И что же вы делали?

— Делали что хотели.

Они обкрадывали табачные лавки. На их счету имелось уже несколько невинных жертв. Однажды они ограбили трактир и напились до бесчувствия. В пьяном виде их схватили жандармы, но почему-то отпустили.

— Вы просто уголовники! — крикнул Большой Пепа. — Какие вы партизаны?!

Василь Веселый сделал ему знак, чтобы успокоился, и спросил:

— Немцам вы вредили?

— Нам все равно — берем у любого, — ответил Борек.

— Сволочи вы — вот кто! — зло сказал Василь Голубоглазый.

— Это неправда! — вырвалось у тощего насмешливого парнишки.

Василь Веселый внимательно взглянул на него.

— Что неправда?

— Я не сволочь! — торопливо заговорил парнишка. — Они заставили меня идти с ними. А что мне оставалось делать? Они убили бы меня — им ведь все равно. Револьвера мне не дали, а посылали меня все время первым.

Этот парнишка заинтересовал партизан, и они перестали обращать внимание на Борека. Воспользовавшись этим, тот подскочил к скамье и схватил автомат Николая. Он успел дать короткую очередь — и тут же заговорил автомат Василя.

Худенький парнишка лежал на полу, из горла его била струйка крови. Тело Борека свисало со скамьи. Голубоглазый почти рассек его автоматной очередью, стреляя с такого близкого расстояния.

— Я хотел быть… настоящим партизаном, — хрипел худенький парнишка. — Я к вам хотел…

Он потерял сознание.

Василь Веселый поручил Каменчаку позаботиться о парнишке, но было уже поздно. Парнишка быстро скончался.

За деревней партизаны расстреляли троих остальных. Их трупы остались лежать у дороги для всеобщего обозрения, а к телеграфному столбу был прикреплен бумажный листок, на котором Густлик аккуратно, печатными буквами, написал: «Так мы наказываем бандитов, Жижка».

* * *

К вечеру со стороны плато Смрек послышалась стрельба. Слышал ее и Ушьяк. Он сидел на крытой веранде охотничьего домика, в котором размещался штаб, и разговаривал с учителем Людвиком Билым о воспитательной работе в бригаде. Когда загрохала стрельба, Ушьяк насторожился и внимательно прислушался. Но потом все же продолжал начатый разговор. Он знал, что партизанский лагерь хорошо охраняется со всех сторон и разведка тотчас бы донесла, если бы появилась какая-нибудь опасность.

Заготовительные отряды и ударная рота Козы находились в этот день далеко от лагеря, и на Троячке оставалось всего человек восемьдесят. Радисты выстукивали монотонные позывные оперативной базы. Караульные расхаживали по заболоченной земле вокруг остатков костров, погашенных с наступлением сумерек, но до сих пор еще слегка дымившихся. На лагерь опустился тихий осенний вечер.

Вдруг однообразное постукивание радиста сменилось неправильным ритмом знаков. Радиостанция установила связь с командованием фронта. Через-несколько минут радисты прибежали к домику и вместе с командиром Ушьяком вошли внутрь. По лагерю разнеслась радостная весть: Красная Армия приближается к Кракову, бригада завтра вечером получит оружие. Усталость и сон как рукой сняло. Еще один только день продержаться — и бригада будет вооружена!

В начале ночи оживилась деятельность связных. Прибывали люди с выдвинутых далеко вперед сторожевых постов, приходили дозорные с сообщениями о передвижении немцев. Ушьяк и Мурзин допоздна совещались с командирами.

К утру была объявлена тревога. В лагерь примчались дозорные и сообщили о приближении по всей округе крупных немецких частей. Немцы двигались уверенно. Плотным кольцом окружали они Троячку.

Бригада расположилась на восточном склоне горы. Охотничий домик стоял на небольшой вырубке, окруженной густым лесом, а с запада защищенной крутым откосом. С северной стороны она заканчивалась глубоким обрывом, с южной стороны был такой же обрыв и труднопроходимые заросли. Нападение на лагерь возможно было только между откосом и обрывами, а на востоке — со стороны плавно поднимающегося леса и лесной дороги.

У неприятеля был явный перевес в численности. Бригада после недавних боев очень поредела, люди устали; кроме того, недоставало роты Козы, которая до сих пор еще не возвратилась из своего рейда. К тому же партизаны были плохо вооружены — лишь шестьдесят человек имели оружие. Поэтому командиры приняли решение — отходить поротно, тремя колоннами в единственно свободном направлении — к вершине Троячки. Только Длгоцецал задержался.

Партизанские части отходили по козьей тропе среди молодой лесной просеки. В сером предутреннем свете на вырубке показались первые немцы. Длгоцецал выпустил по ним длинную, на весь диск, очередь из автомата. И сразу же бросил гранату. В считанные секунды он сменил диск и тут же дал еще очередь по врагу. У немцев создалось впечатление, что против них действует целый взвод. Так Длгоцецал выиграл для отхода своей части целые четверть часа, а после этого отошел сам.