Читать интересную книгу "Один на один - Грейс Райли"

публичный секс?

Мое лицо тут же заливает румянцем. Это идеально: мы не одни в поезде, но народу не так много, чтобы кто-нибудь нам помешал. На грани опасного, но не настолько, чтобы я засомневалась.

— Наполовину публичный. Под номером шесть.

— Слегка забегаем вперед, — говорит Купер и целует меня в шею. — Все равно надо трахнуть тебя в зад в скором времени, милая. Но не здесь.

Он запускает ногти в мои колготки — и разрывает их, чтобы добраться до трусиков.

— Это были хорошие колготки, — протестую я, но мой голос утихает, как только Купер трет костяшками пальцев спереди моих стрингов.

— Я куплю тебе новые. — Он продолжает целовать меня в шею, разматывая шарф и швыряя его на сиденье напротив. — Я куплю тебе десять новых пар. Что захочешь.

Купер точно глазом не моргнул, купив мне дилдо за сто пятьдесят долларов, так что не сомневаюсь, что он отведет меня в торговый центр за новыми колготками. Об этом легко забыть, потому что богатеньким мальчиком он не выглядит — уж точно не такого типа, как Престон, — но его семья при деньгах. Он дразнит меня через трусики, одновременно роясь в пакете из «Темного соблазна», и уровень возбуждения, которое я испытываю в его присутствии, растет. Найдя вибратор с пультом управления, Купер матерится на упаковку. Я беру ее у него из рук и рву в тот же момент, когда он окончательно портит мои трусики.

— Купер! — возмущенно восклицаю я. Колготки — это одно, но нижнее белье?! Он точно должен мне новые. — Ты ведешь себя как варвар.

— У меня охерительный стояк еще с магазина, — говорит он мне на ухо. — Блин, ты ведь тоже мокрая. Какая же ты маленькая шлюшка.

От этих слов у меня вырывается стон, и я запрокидываю голову на спинку сиденья. Поезд трогается с места, свет гаснет, когда мы проходим сквозь туннель. Пару долгих минут я ничего не вижу, кроме фонарей, проносящихся мимо нас, оранжевых и размытых, — и не могу ни на чем сосредоточиться, кроме пальцев Купера, дразнящих мой клитор.

— Я хочу вставить пальцы, — бормочет он мне на ухо. — Можно трахнуть тебя пальцами здесь, где нас может увидеть любой, как только мы выедем из тун­неля?

Я киваю ему в плечо: сейчас я не решусь что-либо говорить. Он вводит один свой длинный и толстый палец, до умопомрачения медленно, и я снова издаю стон, хватая воздух, пока не вцепляюсь ему в предплечье. Он целует меня в висок и добавляет второй, резко разводя их, как ножницы. Я вскрикиваю, но, к счастью, мой крик перекрывает гудок поезда.

Мир вокруг нас снова взрывается светом. Купер продолжает фингеринг, изгибаясь так, чтобы закрыть меня как можно сильнее. Как будто он не хочет, чтобы кто-нибудь меня увидел, не только потому, что это будет смерти подобно, но еще и потому, что он хочет меня всю для себя. И когда я начинаю ему подмахивать, туго сжимаясь, чтобы его пальцы оставались внутри, Купер сбавляет темп.

Я с мольбой смотрю на него, и протест уже готов сорваться с моих губ, но Купер берет маленький вибратор — теперь я вижу его форму, абстрактную, но узнаваемую, лисью, с острым носиком, идеальным для массажа клитора, — и вставляет его меж моих половых губ. Затем поправляет мне юбку, я разглаживаю помятый свитер. На нас можно смотреть, не замечая ничего необычного — кроме выпуклости у него в штанах и моего румянца, конечно.

Купер усмехается и берет пульт.

— Тебе придется быть потише, девочка.

Я закусываю губу, когда он включает вибратор. От внезапного движения я ахаю, но он целует меня, чтобы заглушить звук, поглаживая рукой юбку. Пульт скрыт в его ладони — Купер жмет еще на одну кнопку, и ритм меняется. Хвостовая часть вибратора, едва введенная в меня, вибрирует быстро, а вот головка — и этот шишковидный носик, тычущийся прямо мне в клитор, — пульсирует с медленной и длинной амплитудой. Я думаю, что мне будет сложно не кончить где-то секунд через тридцать, не говоря уже о громкости моего стона, когда дверь вагона отъезжает в сторону.

Я так сильно прикусываю губу, что мне больно. Купер даже не моргнул — он просто закидывает лодыжку на колено и достает телефон, пока к нам подходит кондукторша — кудрявая пожилая женщина. В вагоне только мы двое, так что она с широкой улыбкой направляется прямиком к нам.

— Билеты?

— Пожалуйста, — отвечает Купер, протягивая теле­фон.

— Отлично, — говорит кондукторша, отсканировав билеты. — Как ваш день? Надеюсь, было весело?

— Мы учимся в МакКи, — говорит Купер. Он непринужденно обнимает меня и наверняка снова жмет кнопку на пульте, потому что сила вибрации увеличивается уже на обоих концах игрушки. Я только и могу, что не стонать вслух, до боли желая облегчения. — И сегодня обедали с моим братом и его невестой.

— О, как мило, — говорит женщина. — Вы уже бывали здесь раньше?

Купер, этот ублюдок, болтает с кондукторшей несколько минут, меняя скорость и ритм игрушки. Я натянуто улыбаюсь, отчаянно пытаясь не дать понять, что происходит, каким-нибудь несвоевременным аханьем или хныканьем. Не то чтобы я хочу, чтобы Купер прекращал, — не хочу. Я просто хочу кончить, а потом встать на колени и отсосать ему, пока он снова не назовет меня шлюшкой.

Когда кондукторша наконец-то уходит, Купер резко выключает вибратор. У меня отвисает челюсть. Я уже готова задать ему трепку за такие невыносимые дразнилки — но не успеваю: он вытаскивает вибратор, швыряет в пластиковый пакет из магазина и тащит меня в туалет в конце вагона.

— Что?..

— Мне охереть как надо тебя попробовать, — говорит Купер, прислоняя меня к двери и защелкивая замок. Поезд качает, я чуть не падаю, но он удер­живает меня. Выглядит он отчаянно — примерно так, как я себя чувствую: облизывает губы, бейсболка съехала набок. Могу поклясться, что его радужки стали на несколько оттенков темнее. Он падает на колени, хотя пол там явно грязнее, чем та кладовка, где мы впервые переспали, и засовывает голову прямо мне под юбку.

У меня в глазах взрываются звезды, когда его язык проходит по моему клитору. Водя носом по моим половым губам, Купер стонет так, будто это ему доставляют удовольствие.

— Мой самый любимый вкус в целом мире — это ты.

Я сбиваю кепку у него с головы, чтобы схватить его за волосы и уткнуть лицом туда, куда хочу. Поезд снова покачивает, и я чуть не шатаюсь вместе с ним: ноги превратились в желе. Но Купер спасает меня, пока я все не испортила, устроив себе сотрясение мозга о металлическую раковину, встроенную в стену. Мое удовольствие достигает пика, рядом с которым оно витало на протяжении всего разговора с кондукторшей. Если Купер чуть поднажмет, сунет в меня палец или укусит, я обкончаю ему все лицо. Но он продолжает меня дразнить, и его слова разносятся эхом в моих мыслях, как шарик для пинбола.

Но ведь парни просто так говорят, верно? Балаболят невесть что от удовольствия. Никогда не доверяй тому, что парень сказал в постели. Или в вагонном туалете.

Дверь громко лязгает. Я замираю, но Купер продолжает. Я засовываю в рот кулак, чтобы не издать ни звука, — и хорошо, потому что он вставляет в меня сразу два пальца. Я сжимаюсь вокруг него, и Купер стонет, зарываясь лицом в мое бедро и кусая его. В отместку я запускаю пальцы в его волосы и сильно тяну.

Кто бы ни стоял по ту сторону двери, он или она снова дергает дверь. Я подавляю истерический смешок. Если замок сломается и нас больше никогда не пустят на железную дорогу, я буду заставлять Купера возить меня в город, когда я захочу.

— Фантастика, — произносит чей-то голос.

Я прислушиваюсь к звуку шагов, и когда становится понятно, что к нам точно никто не вой­дет, расслабляюсь, но только на секунду. Ведь Купер, похоже, решил заставить меня лишиться всех крох достоинства, что у меня остались. Когда он вставляет третий палец, я рушусь за грань, роняя кулак,