Читать интересную книгу Хроника пикирующего времени - Александр Проханов

Пикет идет четыре часа. Невыносимое московское пекло. Люди устают. В глазах малиновые пятна. Жажда, усталость, кому‑то из стариков стало плохо. Журналисты, высматривающие своими стеклянными телевизионными глазками все самое лакомое, выхватывающие своими жадными кривыми клювами кусочки сенсаций, — и те исчезают, как утомленные грифы.

Власти, чувствуя ослабление пикета, начинают акцию по выдавливанию. Змейкой бегут солдаты внутренних войск, в камуфляже и касках. Тесней сдвигается ОМОН. Идет милицейская машина с мигалкой. По обе стороны Охотного ряда медленно ползут тупоносые грузовики. Как бульдозеры, сдвигают толпу. Короткие схватки. Крики, визги, наклоненное красное знамя. Народ неохотно уходит с проезжей части к гостинице. Открывается пустое пространство улицы. Едет поливальная машина, рассыпая пышные ворохи воды, сметая сор. И вслед за ней, еще неуверенно, потом все смелей и яростней, устремляется автомобильный поток. «Мерседесы», «вольво», «ауди». Клерки, бизнесмены, разбогатевшие сутенеры, непойманные киллеры, раскормленные эстрадные певицы, изолгавшиеся политологи катят по своей Москве. С презрением поглядывают на узенькую красную ленточку пикета, отороченную черной бахромой ОМОНа.

В Думе принят еще один буржуазный закон, в согласии с которым все так же будут падать самолеты «Ту‑154», норвежские фирмы станут подымать утонувшие подводные лодки, Шойгу продолжит гулять по горящей, замерзающей, затопляемой России, в Чечне взорвется очередной фугас, растерзав на части еще одного омоновца. И кремлевские сычи, сидя в золоченых кабинетах, глядя на малахитовые остановившиеся часы русской истории, будут думать, что они навсегда победили.

Но я видел, видел красную ласточку Революции, которая вихрем пронеслась над Охотным рядом и, радостно сверкнув оперением, скрылась, чтобы скоро вернуться.

Столица Югославии — Гаага

июль 2001 г., № 27

Когда панамский президент Норьега решил установить суверенитет над каналом, американцы высадили в Панаме корпус морской пехоты, разбомбили столицу, выдернули Норьегу из Дворца и вертолетом отправили в свою тюрьму, где тот гниет по сей день. В Югославии американцы месяц бомбили страну, разрушили мосты, заводы, госпитали, школы, электростанции, превратив цивилизованный европейский народ в обезумевшее племя. Навязали этому «забомбленному» племени выборы под прицелами самолетов‑невидимок, под дулами армии вторжения. Привели к власти подонков, коллаборационистов, платных агентов и шизофреников — родных братьев российских демократов, для которых Сербия — перевалочный пункт в Тель‑Авив. Те заковали Милошевича в кандалы, сунули в военно‑транспортный самолет и, вопреки сербским судьям, политикам и священникам, отдали в лапы офицеров НАТО, которые построили в Гааге спецтюрьму для непокорных европейцев. Теперь его немного посудят, немного поколют психотропными препаратами, немного повозят в клетке по европейским столицам и Диснейленду, а потом отвезут в Калифорнию и сделают из него на электрическом стуле гриль.

Это и есть глобализм. Это и есть мировое правительство. Это и есть «новый мировой порядок». Общая для всех экономика, общий СПИД, общая для непокорных президентов тюрьма.

Вина Милошевича, по мнению цэрэушников, одетых в судейские мантии, в том, что он помогал боснийским сербам выстоять под ножами хорватов и ракетами Ф‑15. А также в том, что ввел армию в Косово, священную матку сербской государственности, отторгаемую албанскими наркодельцами и афганскими моджахедами.

Но вина президента Милошевича в другом. Он не двинул в Боснию прекрасно вооруженную, готовую воевать армию Югославии на помощь братьям, и позволил натовской «антанте» разбомбить Караджича и Младича, обрекая их на вечное подполье, а боснийских сербов — на вечное пленение. Вина его в том, что он не выдержал пытки ковровыми бомбежками, давления предателя Черномырдина, отсутствия военных поставок из России и не вынудил американцев к «наземной операции», в которой бы сербские войска, хранящие заветы «четников» и титовских партизан, усеяли костями натовских негров, итальянских «макаронников» и английских педерастов холмы и долины Косово.

Он сдался, увел войска, бросил на растерзание албанцам беззащитных косовских сербов, отдал на поругание монастыри и святыни. Армия не простила ему отступничества. Население Югославии не простило бессмысленности недавних героических жертв. Народ отвернулся от Милошевича и выбрал другого президента, себе на погибель. Милошевич не захотел стать легендарным лидером несдавшегося народа. Стал сдавшимся президентом покоренной Югославии. Сам надел на себя наручники. Об этом — его сегодняшние мрачные думы в Гаагской тюрьме.

В русских кругах слышатся сравнения сербов с Иудой — за «тридцать сребреников» американской экономической помощи продали Милошевича палачам. Слышится злорадство в адрес Македонии, предоставившей свою территорию экспедиционному корпусу НАТО, — теперь македонцев «использовали», перестали платить, и вместо дотаций НАТО к ним из Косово лезут, как тараканы, вооруженные до зубов албанцы.

Не нам, русским, осуждать братских сербов. Это мы вскормили упырька Горбачева и не помешали ему обескровить Родину. Мы выбрали себе в лидеры монстра Ельцина и тупо смотрели, как он десять лет колуном раскалывает территорию, заводы, лаборатории, космодромы, стирает бомбами русские города, стреляет из танков в русский парламент.

Мы и сегодня отдаем без боя наши пашни, леса, электростанции и железные дороги абрамовичам, фридманам и мамутам. Равнодушно взираем на вымирающих соплеменников, идиотически верим краснобайствующим убийцам, выбирая себе из них новых мэров, губернаторов, президентов.

Но, быть может, судьба непоследовательного славянина Милошевича послужит уроком Лукашенко, которому уже уготована камера в гаагской тюрьме, и батька не дрогнет в сражениях с натовской проплаченной сволочью. Или Кучме, который то лизнет HATО, то укусит Россию, и для которого уже сделан косметический ремонт в американском каземате рядом с Лазаренко. Или Президенту Путину, что никак не расстанется с ельцинским окружением, в которое плюнь — и попадешь в агента НАТО. Оно лицемерно льстит и служит ему, но сдаст непременно в трибунал по военным преступлениям за бомбардировки Чечни, за массовые захоронения вблизи Шатоя и Ведено, за тысячи беглецов и погорельцев, — обвинит в геноциде чеченцев, как Милошевича обвинили в геноциде албанцев.

Пусть тогда Путин не рассчитывает на заступничество мировой интеллигенции, которая уже вся погружена в педофилию. Пусть не надеется на снисхождение американцев, которые являются бандитами по определению, — сбросили атомную бомбу на Хиросиму, спалили напалмом Вьетнам, заразили человечество ВИЧ‑инфекцией, наводнили мир поп‑культурой, которая страшнее менингита. И пусть не взывает к собственному народу, который не был им защищен от вымирания.

Трагическая история Милошевича — это книга на сербском языке. Но ее должен срочно прочитать Президент России, чтобы ненароком не угодить в военно‑транспортный самолет, идущий курсом на Гаагу.

Оторванные головы не едят ананасов

июнь 2001 г., № 25

Лимонову — в тюрьму

Дорогой Эдуард!

Не знаю, как у тебя в «Лефортово», но у нас, «на воле», вовсю строят «неолит с человеческим лицом». Людоедская жилищная реформа возвращает гражданина в пещеру. Земельный помещичий кодекс не оставляет крепостным даже «юрьева дня». Электрическая, газовая и железнодорожная монополии движутся от Чубайса — к лучине. Пенсионный фонд надежно обеспечивает «гробовые». Здравоохранение и образование строятся по принципу: «больному СПИДом читать не надо». Налогообложение напоминает средневековую каменную давильню, куда укладывается налогоплательщик с ИНН на лбу, и из него, с немецкой пунктуальностью, Греф выжимает до капли все жизненные соки. Голенький, плоский, на согнутых ножках, прикрывая тощий пах, бежит русский Иван на огород сажать спасительную морковку.

Кое‑кто скажет: шапки долой — великое советское прошлое, с могучей экономикой, атомными городами, деревенскими самородками и бесплатными университетами, кануло в пучину, как «Варяг». Оставило по себе реквием на слова Александрова и красный флаг, с которым военный балет, подготовленный в Уголке Дурова, совершает праздничное дефиле. Но мы с тобой так не думаем.

Жить стало невозможней, но жить стало веселей. Бойцы ОМОНа с длинноствольными автоматами ходят по электричкам, заставляя пассажиров брать билеты. Губернаторы заявляют, что злостных неплательщиков будут выселять из квартир в помещения с печным отоплением. Пенсию собираются платить на пятый год после смерти. Неграмотных детишек в лапоточках будут водить в Музей Реформ и показывать электрическую лампочку и говяжью колбаску. Из русского языка уберут букву «р», и язык будет называться «гусским». Земля получит, наконец, хозяина, того, кто не дошел до Москвы в 41‑м. На ней, по эскизам Лужкова и Громова, откроют «сафари‑парки», где туристы в тирольских шапочках станут стрелять косуль, лосей и фазанов.