— Сэм, наша малышка у нее!
Он похолодел. Слова Нэнси эхом отдавались в его душе. Наша малышка у нее! У нее…
— Она обменяла нашу малышку на своего мертворожденного сына. — Нэнси вцепилась ему в куртку. — Как ты не понимаешь! Иначе она ни за что не согласилась бы похоронить своего ребенка под чужим именем!
Сэм осторожно разжал пальцы Нэнси и плотно сжал ее ладонь. Ее глаза лихорадочно блестели, она вся дрожала.
— Нэнси, — мягко проговорил он.
Как разубедить ее, чтобы не похоронить вместе с мертвым ребенком и последнюю надежду, как сделать так, чтобы она не отчаивалась и продолжала поиски?
— Нэнси, подумай сама. Зачем этим людям лишние заботы? Неужели они пойдут на такие чудовищные ухищрения только ради того, чтобы подменить ребенка?
Она взглянула на него.
— Может, это не простая женщина. Может, у нее денег куры не клюют и…
— Вряд ли. У нее не хватило денег даже на приличный букет.
— Она не стала покупать дорогие цветы из оранжереи, чтобы никто не догадался, что она была на его могиле.
— Странно. Тогда было бы легче купить свечку. Или вообще просто побывать на его могиле и уйти, не оставив никаких следов.
Нэнси часто дышала. Снежинки застревали в ее темных волосах, растрепавшихся на ветру, садились на длинные ресницы. Она нахмурилась, обдумывая его слова.
А Сэм продолжал:
— Взгляни на отпечатки ее обуви. Это осенние туфли, к тому же сильно поношенные. Она здорово замерзла, пока дошла сюда. Любая на ее месте надела бы сапоги. А у нее просто нет на них денег.
— Наверное, она не подумала, что пойдет снег, и надела первое, что попалось ей под руку.
Сэм пожал плечами.
Нэнси вырвала свою руку, часто заморгала, ее прекрасные голубые глаза наполнились слезами.
— Если наша малышка не у нее, то она хотя бы знает, где ее искать?
— Вполне возможно. Во всяком случае, она знакома с кем-то из этой компании, устроившей похищение.
Сэм не стал говорить Нэнси, что, скорее всего, женщине просто заплатили, чтобы она отдала своего ребенка. Судя по всему, врач еще до родов знал, что ребенок родится мертвым. Однако, если все так, тот же самый врач должен был сообщить обо всем людям, которые и организовали подмену. Значит, он тоже участвует в заговоре.
Господи, я стал рассуждать, как Рик Валенти! Заговоры, злой умысел, опасности и интриги на каждом шагу…
— Раз она знает, где похоронен ее сын, — сказала Нэнси, — то знает и обо мне.
Это тоже возможно. Если, конечно, вообще на могилу приходила мать ребенка. Но в любом случае эта женщина вряд ли осведомлена об этой истории в подробностях. И их дочери у нее наверняка нет.
Взяв Нэнси за руку, Сэм повел ее к машине. Ему не хотелось, чтобы она стояла и смотрела на величественный монумент, возвышавшийся на могиле ее мужа. Дело не в ревности. Просто Харлан Нельсон вызывал у него необъяснимое отвращение. Впрочем, после визита в больницу он, возможно, сумеет на фактах объяснить, почему невзлюбил доктора, который всю жизнь посвятил служению человечеству.
— Как же мы теперь ее разыщем?
Хороший вопрос! Если удастся найти женщину, которая приходила на могилу, и если эта женщина и впрямь мать мертворожденного ребенка, тогда у них впервые появятся бесспорные доказательства того, что детей подменили. Кроме того, она рожала там же, где и Нэнси, а значит, поможет им установить, где проходили роды.
— Трудно сказать.
Сэм сел за руль. Он и действительно не представлял, с чего начать. Ни малейшей зацепки. К врачу, даже если очень нужно будет, женщина не обратится: расспросов в таком случае не избежать, а на это она пойти никак не может.
— Меня беспокоит один вопрос, — сказал он. — Эти… люди, переодетые чудовищами, которые принимали у тебя роды… Если они были профессиональные врачи, почему же тогда не сделали кесарева сечения, как сказал Кларк Фэрис? И почему, когда ты наконец очутилась в муниципальной больнице, у тебя была высокая температура?
— Что, если они нарочно ничего не предприняли? Чтобы в больнице решили, будто я родила сама, без врачебной помощи?
— Может, и так. — И все-таки что-то в этой истории о чудовищах, принимавших роды, его смущало. Наверное, то, что в какой-то момент они вдруг засуетились. — Мне кажется, в этом есть что-то странное. Будто они не до конца знали, как принимать роды, и испугались, что что-то пойдет не так. Может, они вообще не врачи. Тебе удалось еще что-нибудь вспомнить о той комнате? Может, роды вообще проходили в обычном доме, в самой обыкновенной спальне?
Нэнси покачала головой.
— Нет, я лежала на жесткой медицинской кушетке с подъемной спинкой. Такие бывают только в больницах.
Не только. Такую можно купить или, в конце концов, взять напрокат.
— Ну не знаю… — Нэнси тяжело вздохнула. — Конечно, я могла лежать в обычном доме, только… Да! Потолок!
Сэм бросил на нее недоуменный взгляд. Нэнси сидела с закрытыми глазами, припоминая происшедшее той ночью.
— Он… был очень высокий, в домах таких не бывает. А еще… на нем что-то было…
Сэм молчал, чтобы не сбить ее с толку.
— Какая-то отметина. — Она открыла глаза и нахмурилась.
— Отметина? Может, просто штукатурка осыпалась? Или потолок протек?
— Да… Я видела какое-то пятно, большое, оно меня испугало.
Сэм снова посмотрел на нее, затем перевел взгляд на дорогу.
— Какой-то рисунок?
— Да. Или нет… Это было чудовище. — Нэнси вздохнула. — Мне везде мерещатся чудовища.
Она отчаялась как следует все вспомнить, а это плохо: ведь для них важна любая деталь. Хотя, вынужден был признать Сэм, как ни крути, но это уже перебор: три чудовища у постели, а одно парит в потолке?
Джип подпрыгнул на очередном ухабе. Этот участок пути был особенно трудным: через несколько недель его закроют на ремонт. У Сэма в кармане мило позвякивали ключи и пластмассовый пузырек с таблетками. Как раз таблетками он и собирался сейчас заняться. Возможно, это лекарство из разряда тех, о которых вчера вечером говорил ему Рик Валенти.
— Не возражаешь, если я подожду здесь? — спросила Нэнси, когда он припарковался у аптеки.
Сэм кивнул. Он предпочел бы, чтобы она пошла с ним, так ему было бы спокойнее. Но окошко фармацевта находится рядом с окном, и оттуда он все равно ее увидит.
— Сиди. Я куплю тебе аспирин или чего-нибудь еще от головы.
— Откуда ты знаешь, что у меня разболелась голова? — Нэнси не скрывала удивления.
Сэм показал пальцем на ее лоб.
— Складочка здесь, между бровями, появляется, когда у тебя голова болит. — Ему не очень хотелось раскрывать ей маленькие тайны, те секреты, которые ему про нее известны.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});