— Я должна пойти к ней.
Гарри отказался отпустить ее.
— Сначала надо уладить другое. Я поставил людей следить, не появится ли Аксман Билли. Никому не удастся проскочить незаметно. Но вам все еще угрожает ваш брат.
Кейт задрожала. Гарри прав. Эдвин не будет сидеть спокойно, зная, что она вышла из-под его контроля. Может быть, им с Би лучше уехать. На континент или в Вест-Индию. Или передать Исткорт деревне — просто чтобы до него не дотянулись руки Эдвина, а затем они с Би смогут исчезнуть…
— Кейт, — сказал Гарри, поворачивая к ней лицо, — вам нужен муж.
Она отпрянула, словно ее ударили.
— Что? О нет, спасибо. У меня уже был один. У нас не сложилось.
— С этим вам не придется иметь дело. Вы должны будете только взять его имя, и ваш брат потеряет право распоряжаться вами.
Кейт засмеялась, паника сжимала ей грудь.
— Чье имя? Ваше?
Гарри не улыбнулся.
— Так я сказал вашему брату.
Кейт попыталась отодвинуться подальше.
— Не будьте смешным. Никто не поставит вам в вину такое нелепое заявление. Я уж точно не собираюсь требовать от вас такой жертвы.
— Зато я требую, — возразил он со свирепым видом. — Для меня это дело чести.
Кейт охватил ужас.
— О, этого не может быть. Вам ни к чему оказаться привязанным ко мне на всю жизнь. Вы сами говорили мне. Вы хотите быть свободным. Это разрушит ваши планы.
Она взглянула на него в тот самый момент, когда в его глазах мелькнул голодный блеск, мелькнул — и пропал.
— В действительности не совсем так. Вы будете жить своей жизнью. Я своей.
Она затрясла головой:
— Я все равно буду вашей собственностью. Нет, спасибо, Гарри. Меня вполне устраивает самой отвечать за свои поступки. — Она перевела дух, подождала, пока сердце перестанет совершать скачки. — Нет, нам надо придумать что-нибудь другое. Ко мне благоволит Принни.
— Он задолжал вашему брату несколько тысяч фунтов.
— Архиепископ Кентерберийский — мой кузен. Он заступится.
— Если дело идет о крещении и причастии. Но не в канцлерском суде, в котором ваш брат добивается передачи ему вашего имущества.
Кейт поднялась на шатких ногах, колени у нее подгибались. Гарри хотел прийти на помощь, но она оттолкнула его и схватилась за спинку скамейки. Она подхватила одеяло как раз в тот момент, когда оно чуть было не сползло на землю.
— Я подам на Эдвина в суд, — сказала она, делая несколько неверных шагов по дорожке.
Ей очень не нравилось, что у нее сильно дрожали руки, что она шла так, словно ей было восемьдесят. Если ей предстояло оказаться в заточении, как бы ни называлось заведение, куда ее поместят, она должна быть сильной.
— У вас нет времени, — сказал Гарри с сочувствием. — Вам не показалось подозрительным, что ваш брат появился сразу же после попытки убить вас?
Кейт остановилась, гравий хрустнул под ее ногами.
— Вы считаете, что он «лев», потому что он пытался отправить меня в заточение? — Она засмеялась. — Гарри, он хотел избавиться от меня с тех пор, как я упустила свору его гончих, мне тогда было шесть лет. Ничего нового.
— А картина? Кто-то нарисовал эту картину и позаботился, чтобы ваш брат увидел ее. Я думаю, кто-то очень хорошо знал, что он использует ее как повод отправить вас туда, откуда о вас никогда не долетело бы никаких вестей. Ваш брат воздерживается от попыток немедленно возвратить вас в Ричмонд-Хиллс по единственной причине — он думает, что вы уже замужем.
Кейт открыла рот, но тут же закрыла его, не зная, что сказать. Гарри прав. Она может навсегда исчезнуть в том ужасном сумасшедшем доме, став жертвой зависти и жадности Эдвина.
На миг она снова оказалась в темноте, снова слышала тот шепот, ощущала надвигающийся страх. «Они никогда не выпустят нас». Они и не выпустили бы.
И все же она покачала головой.
— Я уже доверилась вам. — Ее голос был непозволительно резок. — Спасибо, но нет. Я не выйду за вас замуж.
— Но вы уже замужем за мной, — сказал он, становясь перед ней. — По крайней мере так написано в специальном разрешении, на котором Джош Уилтон и Чаффи Уайлд поставили дату бракосочетания Оливии и Джека Грейсчерч. Они сейчас в передней гостиной вместе с Йеном Фергюсоном.
Сердце у Кейт замерло, она боролась с новой волной страха.
— Они видели меня?
— Они помогли мне вызволить вас оттуда.
Кейт обхватила себя руками и качалась вперед-назад, стыд обрушился на нее. Слишком много всего. Она не могла смотреть на Гарри. Не могла смотреть ни на одного из них. Она не была уверена, что после всего случившегося когда-нибудь сможет сделать шаг из своей гостиной.
— Пожалуйста, — сказала она, качая головой. — Я не могу говорить об этом, пока… не приду в себя.
«Стану прежней, по крайней мере для себя».
— Грейс проводит вас к ванне, — сказал Гарри. — Она приехала, чтобы побыть с Би. О других не тревожьтесь. Они понимают.
— Нет! — Кейт чувствовала себя совершенно униженной и ненавидела Гарри за это. — Они не понимают. Я не хочу, чтобы они понимали.
— Они были очень добры к вам.
— Мне все равно. — Кейт дрожала. — Меня нельзя принудить выйти замуж.
Его ответ был спокойным и суровым.
— Тогда вы вернетесь в дом для душевнобольных.
Беспомощность.
В горле у Кейт стояли слезы. Она прижала к глазам ладони, не давая им пролиться.
— Вы негодяй, вам это известно?
Голос Гарри, когда он смог заговорить, звучал ровно.
— Мне это нравится не больше, чем вам.
У нее больше не было сил. Она снова опустилась на скамью.
— У вас в самом деле есть разрешение на брак?
— Со всеми подписями. — Быстрая ухмылка осветила его лицо. — Кстати, вы знаете, что Финни прекрасно копирует вашу подпись?
— Разумеется, знаю. Я сама его научила. — Кейт подняла на него глаза, умолять было выше ее сил. — У нас есть разрешение. Этого наверняка достаточно. Зачем дальше ломать комедию?
Гарри покачал головой.
— Джошуа Уилтон — достойный человек. Он проставил на разрешении на брак другую дату только потому, что считал — брак действительно состоится. Вы представляете себе, чем он рискует?
Кейт вздохнула.
— Знаю. И будьте вы прокляты, я не могу подвести его.
Оценивая свои действия, Кейт подумала, что ей следовало бы реагировать гораздо более бурно. Она могла бы биться в судорогах, впасть в ярость. Это у нее получалось хорошо. Однако сейчас у нее не было слез, она сползала в немую темноту шока. Все вокруг стало серым.
— Вы не можете просто взять меня, — настаивал Гарри. — Вам придется принять всю мою семью. Вам они всегда нравились. Вы вечно торчали на кухне, разговаривая с моей матушкой, или бегали вокруг, играя с малышами.