— Дело, — сказал пожилой Вася. — Там ни за какие коврижки пешком не пойду.
— Что–то есть, что нам стоит знать? — деловито поинтересовался Коля. Вот сразу видно, кто тут главный.
— В Морозково банда, еле разошлись, — вот про что, а про банду рассказать надо. — Все с темой черепов. На машине, возможно на двух.
— Фигово, — отозвался колдун. Коля кивнул:
— Да, по вашему берегу, но могут и к нам заявиться. Ещё что?
— В Бору напала какая–то шестиногая магическая кошка.
— С воротником? — вклинился Лёха, изобразив руками поднимаемый воротник.
— Да. Еле отбились.
Колдун переглянулся взглядом с Коляном и, получив подтверждение в виде полуприкрытых глаз, кивнул:
— Мозгоед. Появились месяца два назад к югу от города. Трижды встречали. На большие группы не нападает.
Вот как. Выходит, в Гидростое про этих кошек знают, а мы до сих пор не в курсе… Что ещё? Рассказать про призрака и о том, что он наговорил про птиц? Нет, пока не стоит.
— В общем, если вы к нам в город — давайте по дороге, там вроде спокойно, — сказал Коля. — Мы пока на маршруте, провожать не будем. После семи появлюсь, можем посидеть в «Триаде», если ты с ночёвкой.
— Ох, не знаю, Коль, — покачал я головой. — С делами бы разобраться.
— Ну смотри сам, я по–любому там буду. Да, ещё — в садоводствах есть изгои. Но сидят тихо.
— Спасибо!
Кивнув Коле и его коллегам, мы разошлись — патруль пошёл в сторону заброшенного переезда на старой ветке, а мы пошагали в обратную сторону, к Гидрострою. Хватит с нас заброшенных переездов…
— Старый знакомый? — первой нарушила молчание Маша.
— Да, их ребята как–то помогли нам в промзоне, когда на нас изгои напали — мы как раз на выходных на рынок ехали… Хороший парень.
— А почему ты тогда про то, что было в Волково, не рассказал?
— Потому что Юрка — наш, с Вокзального, — вздохнул я. — Оттуда и плясать надо. А вот про джип тех гадов и про эти стволы, — я хлопнул ладонью по прикладу двустволки, — можно и здесь узнать. И даже нужно.
— И что дальше?
— А дальше посмотрим, Маш.
Мы шли по дороге — традиционной для этих мест, когда–то асфальтовой, но узкой и окончательно убитой. Если меж Вокзальным и Гидростроем было хоть какое–то регулярное движение, несмотря на Болото — тут его практически не было вообще. Куда ездить–то? Чуть южнее река–приток, мост через неё разрушен, деревни нежилые, а леса, насколько я знаю, кишат зверьём. И, кажется, не только…
До города было километров пять, наверное. Наконец вышли на «финишную прямую» — лес остался только слева, справа потянулись нескончаемые заброшенные садоводства с покосившимися домиками, когда–то обнесёнными сетчатыми заборами. Заборов почти нет — всё растащено, да и в домиках вряд ли осталось что–то ценное. А вон видны жиденькие дымки — значит, и правда тут живут изгои. Впрочем, они могут быть как агрессивными, так и тихими — например, те, кто накосячили где–то вне местной юрисдикции и теперь выжидают время, чтобы прибиться к какой–нибудь общине… Всё же малыми группами вне стен выжить проблематично. Особенно зимой.
Примерно через час ходьбы мы вышли к Стене.
Глава 20
Южный КПП в Гидрострое весьма своеобразен — обустроен между двуя огромными древними девятиэтажками, стоящими параллельно. Оба дома давно уже нежилые — скорее всего, никто и не пробовал реанимировать такие громады, благо жилья и без того хватает, и в пространстве между ними сделали традиционный «шлюз».
Под прицелом пулемётов со вторых этажей мы предъявили документы. Дежурный колдун, проверив, кивнул, и тут вступил в разговор хмурый здоровяк со шрамом, скорее всего старший:
— Так, у вас ещё два левых ствола. Это что?
— Трофеи, — я снял с плеча двустволку, показал жестом Маше, чтобы вынула «макар». — Обглоданный труп за переездом. Сами стреляли только по мишени, Маруся тренировалась. Так что узнать бы, «чистые» ли они — может, и человека опознать удастся.
Беспроигрышный ход. Проверять за город никто не попрётся, а колдун изменение ауры вряд ли заметит — главное, самому по максимуму верить в то, что говоришь. Тем более, если разобраться, откровенной неправды я и не сказал — даже труп наверняка обглодают уже на днях. А уж как мне хочется опознать человка, кто б знал. Реально, сука, хочется!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Старший повертел в руках пистолет, разрядил, ссыпал мне в пригоршню патроны, и колдун сноровисто поставил на пистолет «пломбу» — этакий широкий хомутик, не позволяющий нажимать на спуск. Потом проделал то же самое с ружьём.
— В мэрию зайдёте, если у нас эти стволы светились — скажут. Там же поставите на учёт. Или сдадите, смотрите сами.
А то я сам не знаю… Но для КПП фразы стандартные, ребята просто делают свою работу.
Мэрия — это так в Гидрострое называют управу, на западный манер. Почему — понятия не имею. Может, в своё время нашёлся шутник — то ли из «провалившихся», то ли из фанатов запада, вот название и прилепилось. А может, потому, что здесь, в отличие от Вокзального и его Совета, глава администрации Волочков рулит в одно лицо — потому и «мэр».
На самом деле, можно заплатить за стволы пошлину и поставить на учёт, а потом продать самому — подобные «левые» стволы управа обычно скупает за копейки, что наша, что Гидростроевская. Хотя в целом уклад на Гидрострое отличается от нашего — если в Вокзальном некий намёк на социализм, то тут изначально власть в руках бывшего криминалитета. Для непосвящённого человека разница почти незаметна, а вот если присмотреться — в Гидрострое гораздо более вольные нравы. Опять же, по сути «нефтяной порт».
А вот своего Колледжа у них нет, не сложилось — колдуны почти поголовно проходят обучение и практику в Вокзальном. Потому тут чуток побольше молодёжи без колдовских способностей. Не потому, что их нет — просто на их развитие изначально клали болт. Отличный пример — Колян Ильин. Он ведь молодой, 30 с небольшим, должен бы иметь колдовские способности — а нет. Потому что изначально забил на обучение, я уж не помню, по какой причине.
Потому и наблюдается некий баланс — в Вокзальном сильная колдовская школа, в Гидрострое — коммуникации. Избавиться бы от долбаного Болота, чтобы объединить город, хотя бы территориально… но что толку о несбыточном мечтать. Хорошо хоть, на Болоте такая развлекуха, как при крайнем рейсе, происходит далеко не всегда. А плохо то, что непредсказуемо всё это — то проезжаешь, лениво поплёвывая за борт, то кирпичи откладываешь.
— И что теперь? — спросила Маша. Мы как раз вышли на улицу Молодёжи, тянущуюся почти через весь город и застроенную серокирпичными хрущёвками, и девчонка вовсю озиралась — в этой части города она ещё не была… здесь.
— В мэрию, — пожал я плечами. — Это местная управа. Попробуем узнать по этим стволам и УАЗику, заодно свяжемся с Вокзальным, а то меня с работы выгонят. И узнаем про попутку.
— В мэрию — это куда?
— Площадь Ленина, бывший ДК.
— Ааааа, — протянула Маша. — Ясненько… А тут есть где поесть?
— Рядом столовка, туда и зайдём. Я тоже не в восторге от второго дня сухомятки.
Головой Маша уже не вертела. А что смотреть? Две вереницы серых хрущёвок? Рискну предположить, что они в той, покинутой реальности точно такими же и остались.
— Вроде у себя в городе. Вроде и нет, — странным голосом сказала девчонка. Ну да, как раз об этом и думает — ничего удивительного. Она тут всего ничего. Ещё пока сравнивает…
Столовая занимала приземистое здание в скверике наискосок от мэрии и носила романтичное название «Сказка» — понятия не имею, новое или оставшееся с прежних времён. Из окон открывался вид на площадь с разбитым асфальтом и разросшимися деревьями, в центре которой стоял традиционный для советских городов Ленин, а с противоположной стороны — бывшая гостиница, Анклав провалившихся в Гидрострое, их тут побольше, чем у нас, около тысячи. На площади было пустынно, не считая редких прохожих. Рабочий день…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})