прикрыла солнышко, сияние исчезло, и девочки увидели улыбающееся лицо старушки. Широко распахнутые глаза (действительно, круглые, вспомнился рассказ Наташи) смотрели одновременно сосредоточенно и робко, но в них таилась мудрость прожитых лет.
Оленька повела взглядом, она вспомнила эту гостиную, да и та, похоже, улыбалась ей. И вдруг, от этих улыбок, от морщинок, на лице старушки, что собрались в мельчайшие складочки, и разбежалась по сторонам, на Оленьку нахлынули давно забытые картинки из прошлого.
Вот, она, наконец, пришла домой, после тяжелой смены в институте, села в кресло, освободила голову от тугого узла на затылке и Катюша одевает ей домашние тапочки, которые, поджидая хозяйку, прижимала к груди, что бы согреть и укоризненно спрашивает: – «Умаялись, барышня?»
От присутствия этой старушки, Оленьке стало легко и уютно в этом доме, и она, наконец, отпустила руку Чан Ми.
– Добрый день! Евгения Александровна?
– Добрый, добрый, да, именно так меня и зовут, а вы простите?
– Я, Ольга Семеновна, а это моя дочь, Чан Ми.
– Ах, Чан Ми… Какая прелесть…Ну, конечно… Так это вам, барышня, я подарила сие строение?
– В обмен на шикарные полати с удобствами, бабулечка, – скорчив лукавую рожицу, она запросто подошла и обняла старушку.
– «Бабулечка», как приятно слышать это слово, однако, «За твоим языком не поспеешь босиком», да, красавица?
– «Всяк свою шкуру защищает: корова – рогами, конь – копытом», – сходу парировала Чан Ми.
Пока грелся чайник на плите, Оленька нарезала привезенный торт, прислушиваясь, как щебечут две «старушки», которые в мгновение ока превратились в подружек.
– «Красоту сразу видать, да характер нелегко узнать». Не отступалась Евгения Александровна.
– «С виду тих, да характером лих», – не унималась Чан Ми, ее глаза блестели задором, не каждый день попадается человек, готовый посостязаться с ней в остроумии.
– «Лиха беда кафтан нажить, а рубаху и дома сошьют», – отвечала старушка.
– «Дом купи крытый, кафтан шитый, а жену непочатую».
Повисла пауза, Евгения Васильевна переводила взгляд с Чан Ми на Оленьку, и пока она раздумывала, продолжать ли дальше состязание, Чан Ми захлопала в ладоши и закричала: «Омма! Я победила, победила, бабулечку».
– Сударыни, присаживайтесь к столу, отведаем сей кулинарный шедевр, за наше случайное знакомство, а может и не случайное…
– Благодарю, все было очень вкусно! Мама, можно мне осмотреться в доме, пока вы поболтаете?
–Конечно, тебе одной не скучно будет?
– Неее…
– Чудо-чудесное ваша девочка, – с грустью произнесла Евгения Александровна, глядя на Чан Ми, что удаляясь, прыгала на одной ножке, – мне вот, господь Бог деток не дал.
– Что так? – вытирая полотенчиком крохотные чашечки, спросила Оленька, – уверена, поклонников у вас было хоть отбавляй.
– Возможно, я уж теперь и не помню, время было, не то, что нынче, все училась, училась…
– А кто вы по образованию?
– Педагог, русский язык и литература.
– Вот откуда вы столько пословиц знаете. И что, ни разу замужем не были?
– Была, да только года не прошло, погиб мой Эдик на Байконуре.
– Космонавт?!?
– Нет, электромеханик, учились в одном городе. Судьба-судьбинушка… Старушка горестно вздохнула.
– Студенческое знакомство?
– Можно и так сказать, но познакомились мы в машине. Уж не помню почему, но я не взяла билеты на поезд, а соседка, наша, Машенька, работала секретаршей у высокопоставленного чиновника, Герой Социалистического труда, суровый был мужчина, свекор мой будущий. Так вот он сына своего, Эдика на машине утречком отправлял, меня к нему и подсадили. Так и познакомились.
– Хорош был собой?
– Да я бы не сказала, ростом высок был, приятный, можно так сказать. Беседовать с ним было одно удовольствие.
– Технарь и гуманитарий, о чем же вы говорили?
– Да обо всем на свете, он был всесторонне образован, и мог любую беседу поддержать, но была одна загвоздка, которая не давала мне его воспринимать, как потенциального жениха.
Она подняла глаза к потолку, вспоминая былое, и опять морщинки на лице разбежались в разные стороны.
– Что? Родители были против брака?
– Он был моложе меня на полгода.
– ???
Она засмеялась так молодо и звонко, что Оленька сразу увидела красивую студентку-хохотушку, что прижимала к себе увесистый томик «Война и мир», и две косички врастопырку, они будто бы предупреждали: Я забияка, ко мне так просто не подойти.
– Это сейчас веселые времена настали, бабушки выходят замуж за мальчиков, и гордятся этим. А в наше время парень должен был, на три-пять лет постарше, но не больше. Вот такое воспитание было, – вы, Оленька, конечно, не знаете об этом, в силу вашего возраста.
– Конечно, – она мило улыбнулась, – а вы расскажите, и я буду знать.
– Эдичка мой, в этот же вечер, пришел к общежитию, приглашал погулять, но я отказалась. На следующий день, опять… Настырный оказался.
Так два года и пролетело, иногда встречались, как друзья, но не более.
И вот пред выпускными экзаменами, мама достала путевку в Крым. Мы с подружкой, которая естественно была в курсе наших отношений, загорали на пляже, а вокруг парочки, солнце такое ласковое, и «Озорное море, подоткнув подол, толкало берег ножкою из прошвы»… И заговорили мы об Эдике.
Наталочка еще та была провокаторша, напиши, ему, да напиши, да я и сама уже понимала, что постоянно думаю о нем. Написала, что, мол, скучаю. Мобильников тогда еще не было, а жаль. По возвращении, мы начали встречаться по-настоящему.
После окончания института, я вернулась домой, работала в школе. Эдичка сразу же перевелся вслед за мной на заочное, устроился на завод, и каждый день хоть на минутку, но забегал ко мне, перекинуться словечком, или поцеловаться тайком. Еще через год сыграли свадьбу.
– Ах, что за время было счастливое! Пошли мы, как то на футбол. «Гоооол», кричит Эдичка, изо всех сил. «Гоооол», кричала и я, вослед, не сводя с него влюбленных глаз. На корте мы отчаянно сражались друг против друга, а по окончании, падали на землю и хохотали, счастливые, обнимаясь, мы вместе, мы рядом, не это ли счастье? Эдичка к этому времени возмужал, раздался в плечах, обозначились мускулы, он ведь и гимнастикой не гнушался, и я вместе с ним занималась. Да. Вот только шахматы никак одолеть не могла, к великому огорчению моего супруга.
Не знаю, что со мной происходило, ни до него, ни после, не было той бешеной вибрации внутри, когда кровь словно закипает, бурлит от жажды видеть, говорить, обладать. Но и отдавать, и не только в физическом плане, вы меня понимаете, да? А еще забота о любимом. Это обеды завтраки ужины, это глаженые сорочки, это идеальная чистота в доме, это крахмальные простыни и начищены до синевы окна. Это совместные походы в театр и на ипподром, это когда ему интересно все, что волнует меня, а мне интересны его увлечения.
Мы снимали крохотную «однушку» на пятом этаже. Я готовила ужин и все время поглядывала на дорогу. Вот сейчас он появится из-за соседнего дома, и он появлялся, махал мне рукой, знал, что я жду,