– Не так, – возразил Ян. – Война логична. Нелогично слишком много рассуждать об этом. Все просто. Есть цель. Есть пути достижения. Есть результат.
– Это не только исторический, но и философский роман, – заметил Виктор. – Не только о войне. О жизни вообще, о человеческих взаимоотношениях, о мужестве…
Ян приподнял брови.
– Моему бывшему наставнику, – ответил он, – осколок распорол живот. С вывороченными кишками он дотащил до Улья ракетную установку. Ночью. Через болота. Потому, что есть долг. Есть Устав. Принял решение – иди и выполняй. Не принял – сиди и не дергайся. Каждый делает только то, что он должен и может сделать. Зачем столько болтать?
– Да при чем тут это! – рассердился Виктор. – Я тебе о литературе толкую! Да и вообще, то техника, а то люди.
– Люди – это сырье, – отрезал Ян. – А ракеты у нас дефицит.
Виктор махнул рукой, чувствуя, что снова начинает раздражаться. Так бывало всегда, когда ему приходилось общаться с Яном дольше десяти минут, поэтому решил перевести тему:
– Ну, так что с этим твоим наставником? Наградили его?
– Это как?
– Ну… – Виктор запнулся. – Орден дали? Или медаль? Или почетную грамоту? Или что там у вас дают в качестве поощрения?
– Ничего не дают. Зашили и в строй. Правда, недолго служил.
– Погиб? – интуитивно догадался Виктор.
– Я его убил, – поправил Ян, потом вдруг улыбнулся и доверительно, будто старому другу, признался:
– Мечтал об этом с момента перерождения.
На это Виктор не нашелся, что сказать. Еще меньше, чем сам васпа, ему нравился васпа улыбающийся – выглядело это крайне неестественно, а порой и жутко.
Прошла еще одна ночь, и на этот раз она была спокойна. Правда, половину ночи Виктору отчего-то снился князь Болконский в красном преторианском кителе, но это он списал на усталость и стресс.
Наутро сквозь облака наконец-то проглянуло солнце, и Виктор подумал, что этот теплый и погожий денек никак не годится для такого печального мероприятия, как похороны.
Виктор собирался тщательно – начисто выбрился, надел новую черную рубашку и черный костюм. Он думал про всех своих погибших товарищей, и не представлял, как смотреть в лица их родным, что говорить… Волна вины снова начала захлестывать его с головой. И настроение только ухудшилось при появлении Яна.
Ученый отметил, что с потерей военного мундира Ян растерял половину своей демонической харизмы, и новые брюки и рубашка в сочетании с черной повязкой через голову смотрелись достаточно нелепо. Ян тоже осознавал это и, как тогда в Выгжеле, старался стать незаметнее, поворачиваясь к Виктору здоровой, не изуродованной частью лица. Ученый подумал, что встреть он васпу впервые у себя в институте – принял бы за одного из аспирантов.
– Я еду с тобой, – сказал Ян.
Виктор прекратил укладывать волосы и сердито воззрился на него в отражение зеркала.
– Вообще-то, сегодня похороны, – как можно более сдержанно ответил ученый. – Потерпи еще один день.
– Нет, – отрезал Ян. – Довольно ждать. Я здоров. Выгляжу как человек. Едем.
Виктор в раздражении швырнул расческу и повернулся к Яну.
– Ты что, не понимаешь? – повысил он голос – Я еду на похороны своих товарищей! Людей, которых убил ты!
– Фактически, я убил только двоих, – рассудительно ответил Ян.
– Да? – вспылил Виктор, сжимая кулаки. – А Савелий? Он погиб, когда падал твой вертолет! А Дерек? Его застрелили твои соплеменники, разве нет? Все они погибли из-за тебя!
Виктор вдруг почувствовал жжение в глазах.
«Только бы не расплакаться перед этим… Как он сказал вчера? Люди – сырье?»
– Да, черт возьми! – с ненавистью в голосе продолжил он. – Пусть двоих – но это люди! Ты отнял жизни! Ты – убийца! У Мириам сын сиротой остался, между прочим!
Ян демонстративно повернулся к ученому спиной и принялся надевать куртку.
– Сбавь тон, – бросил он через плечо. – Это не первый сирота.
– Оставить бы тебя в тайге, болотникам на радость, – мстительно произнес Виктор. – А еще лучше морду набить.
– Ты не сделаешь этого, – спокойно отозвался Ян.
Самым мерзким было то, что он был прав. Васпа порой мог выглядеть нелепо, но Виктор не обманывался внешностью – в воздухе все еще ощущался легкий аромат озона и гари, и половицы куда более громким скрипом отзывались на шаги Яна, и шрам на ладони никуда не подевался тоже.
– Зачем тебе идти со мной на похороны? – угрюмо спросил Виктор.
– Незачем, – сказал Ян. – Я не иду.
– Тогда что тебе нужно в городе?
– Информация. У вас есть место, где можно узнать о событиях последних тридцати лет? Имена людей? Даты рождения, смерти?
– Тебе нужно в главный информационный центр, – буркнул Виктор. – В архивный отдел. Но не знаю, справишься ли сам…
– Я справлюсь, – уверенно ответил Ян. – Отвези меня туда.
И Виктор сдался.
Некоторое время они ехали молча, не глядя друг на друга. Ученый сосредоточенно смотрел на проселочную дорогу, объезжая попадающиеся на пути рытвины. Ян сидел неподвижно, привычно ссутулившись и опустив голову, и Виктор не мог сказать, спит васпа или бодрствует: кидая редкие косые взгляды на пассажира, он видел лишь черный кружок повязки и изрезанную шрамами щеку. Поэтому Виктор едва не подпрыгнул на месте и дернул руль, когда Ян первым нарушил молчание.
– Я прочел книгу, – сказал он. – Ты прав. Я не понимаю. Многое мне кажется бесполезным и нелогичным.
– Я в этом и не сомневался, – отозвался Виктор.
– Объясни.
Ученый стрельнул взглядом вбок. Теперь лицо Яна было повернуто к нему анфас и выражало крайнюю сосредоточенность.
– Есть три основных инстинкта, – строго произнес васпа, – самосохранение, размножение и добывание пищи. Когда мне что-то нужно – я просто иду и беру это. Без разговоров.
– Veni, vidi, vici? – Виктор криво усмехнулся. – Ну, а если не дадут?
– Невозможно. Я всегда получаю, что хочу.
– А как же дружба? – не сдавался Виктор. – А любовь? Любовь твоих родных, любовь женщины, в конце концов?
– Бессмыслица, – ответил Ян. – Шелуха. Женщин я беру, когда пожелаю. Если что-то становится ненужно – я просто избавляюсь от этого.
– Вот это прекрасно! – саркастично воскликнул Виктор. – Значит, когда я стану тебе не нужен – от меня ты избавишься тоже?
– Но пока ты нужен, – возразил Ян. – Зачем болтать об этом сейчас?
– Вот уж спасибо, утешил!
– Ты судишь своими мерками, – спокойно сказал Ян. – Эмоциями. Но мы их не испытываем. Излишняя эмоциональность губительна.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});