Бухта Песчаная заезжена туристами до такой степени, до какой Бакланий Камень засижен чайками. Это общепринятое мнение, и на первый взгляд, конечно же, чувствуется присутствие человека. Но по европейским меркам место все-таки достаточно дикое. Туристов я обнаружил всего несколько, а может быть, это были и не туристы вовсе, а так просто — люди непонятного назначения.
Несколько обнаженных женских тел лежали на песке. Я старался плыть потихоньку, чтобы не спугнуть дам, но все-таки спугнул. Они встрепенулись и начали смотреть в мою сторону, как Ассоль на горизонт. Я подплыл поближе, и дамы, разглядев меня, нечесаного и небритого, перестали глядеть на горизонт как Ассоль, а стали смотреть на меня, как на неопознанный инопланетный объект. По какой-то причине дамы не разговаривали, и на мое приветствие ответили неопределенными вялыми движениями тел, после чего упали на пляж загорать дальше.
"Странные женщины, — подумал я, — не байкальское какое-то у них поведение. Видимо, их привезли откуда-то издалека и забыли вернуть на место".
Бухта Песчаная — местечко на редкость прелестное и даже слишком: не в меру оно уютное и, по-моему, вовсе не байкальское. Образовалось оно, наверное, от какого-то неизвестного чуда, вроде Тунгусского метеорита, или как-нибудь еще, не совсем обычно.
Песчаная — сказка, если не обращать внимания на творения рук человеческих в виде затрапезных строений, созданных без спроса у архитектора. Строения предназначались для отдыха трудящихся, которых почему-то не видно, несмотря на то, что был июль. Видны только не похожие на отдыхающих люди, которые слоняются по берегу непонятно зачем. Среди слоняющихся половина состояла из молодцов с бритыми затылками, большими животами и автоматами. Зачем все это здесь?
От пристани протянул еще метров сто и поравнялся с избой, отдельно стоявшей на самом берегу. Изба представляла из себя душевный предмет, она существовала совершенно отдельно и независимо от архитектурного недоразумения в виде базы отдыха, расположенной рядом. Около избы женщина занималась по хозяйству чем-то нехитрым. На самом берегу сидел мужчина и неспешно починял рыбацкие причиндалы. На вид ему было лет 40-45. Из-за широкого костяка и крепкого природного телосложения выглядел он мощно и добротно. Густая шевелюра и борода умеренной длины только усиливали впечатление. Жизнь мужчины представлялась мне могучим и спокойным потоком, уносящимся вперед, к заранее и хорошо известной цели.
Я не такой человек, и все у меня не так, как у него: и по земле хожу не так основательно, и думаю не так постепенно и правильно, поэтому отношусь к таким людям с большим уважением, как к космонавтам, в числе которых мне никогда не быть.
Разговор с местным населением обычно начинается с того, как это я додумался путешествовать по Байкалу в одиночку. Разные люди реагируют по-разному, но все, как правило, недоумевают. Жители Байкала очень хорошо знают свое море и куда более моего представляют, что меня подстерегает. Поэтому в их взглядах часто вижу печаль.
Я не гордый человек, но поводов возгордиться у меня было предостаточно. Мой вид и то, что я один, все-таки заставляли уважать меня сходу.
Как выяснилось, я не совсем представлял, что меня подстерегает впереди. Места, которые простираются дальше на север — самые гиблые. Там ждут громадные прижимы и стережет страшный ветер-горняк, который достигает здесь чудовищной силы. Налетает он совершенно неожиданно. Рассказали несколько историй, как людей на лодке уносило в море, а дальше — крутая волна и ледяная вода добивали несчастных. Мне по-серьезному очень не советовали продолжать путешествие. Дело поворачивалось так, что мне в самый раз повернуть назад и убираться отсюда подобру-поздорову.
Представьте мое состояние и что должен был думать, когда на протяжении всего пути каждый встречный человек относится ко мне, как к покойнику.
Огромная масса холодной байкальской воды, находясь подо мной в течении всего дня, высосала остатки тепла из нижней части туловища, и я начал опасаться, как бы не застудить почки, которые уже чувствовал. Жители бухты Песчаной спасли меня от верной гибели, подарив новые, ненадеванные ватные штаны — мечту последних нескольких дней. На всякий случай я предложил взамен деньги, но мужчина и женщина наотрез отказались и даже разговаривать на эту тему не хотели.
Удивительный сибирский феномен. Предо мной находилось семейство, состоящее из мужчины, женщины и детей. Явно с деньгами у них не все в порядке, как и у всех жителей России, живущих честно и правильно. Штаны стоили немалых денег, которые можно использовать для улучшения благосостояния или купить еду. Я готов был выложить, действительно, приличные деньги, потому что оценивал свои почки достаточно дорого. Конкурентов не было и цену на ватные штаны можно взвинчивать до небес, но ничего подобного не произошло.
Тот мир, где я жил до Байкала, так не устроен: там бы с меня содрали три шкуры, не моргнув глазом. Мне очень обидно за мой народ и за себя, за то, что привык к неправильной жизни, совершенно позабыв о том, как надо. А ведь знал и жил как надо на далеком Сахалине. Ведь жил той жизнью, когда не считают деньги и когда впереди всего ставят твои человеческие качества. Благословенны те дни!
Здесь на Байкале во мне в первую очередь видели странника, которого впереди ждал долгий и опасный путь и который тратит жизнь на строительство воздушных замков и поиск птицы удачи. Какой народ! Какое правильное отношение к странникам! Я очень благодарен этим людям. Возьми они деньги, не добраться мне благополучно домой.
Мы распрощались и сердце мое чуть защемило, как будто выпил бокал чудодейственного бальзама.
Такие встречи, как след от падающей звезды, исчезают после того, как их прожили. Единственное, что после них остается, так это только воспоминания, которые греют душу на протяжении всей оставшейся жизни. Я люблю эту жизнь в основном за такие встречи и незначительные на первый взгляд события, как, например, подарок ватных штанов.
Обогнул мыс Большой Колокольный, который действительно смотрится, как большой каменный колокол, и въехал в Губу Сенную. Она показалась мне еще чудесней Песчаной. Скалы, обрывающиеся в мор, раскрашены в розовые цвета, отчего кажутся теплыми.
Длина береговой полосы в Сенной Губе примерно 4 км, и я довольно быстро преодолел это расстояние по невозмущенной ветром поверхности воды. Бухта заканчивалась скалистым мысом совсем не торжественного вида. Мыс невысок, всего метров тридцать, и состоит из немонолитной крошащейся породы, отчего кажется дряхлым и отжившим свой век. Такая природа камня угнетает.