Читать интересную книгу "Первые шаги: Как прямохождение сделало нас людьми - Джереми Десильва"

«ребенок из Таунга», был назван его первооткрывателем Раймондом Дартом А. africanus. Люси принадлежала к виду А. afarensis. Древнейший из известных австралопитеков – А. anamensis. Есть и спорные виды, известные всего по нескольким костям: А. platyops, А. garhi и А. bahrelghazali. Австралопитеков с крупными зубами, которых называют А. Robustus, иногда рассматривают как отдельный род Paranthropus и выделяют в нем три разных вида: Р. aethiopicus, Р. robustus и Р. boisei.

Бергер только что объявил об открытии нового вида австралопитеков – А. sediba.

Несмотря на различия между многочисленными видами австралопитеков, у них, как считалось, был один общий признак: все они ходили на двух ногах. Картина, однако, оказалась гораздо более сложной.

В начале 1970-х гг. Дж. Робинсон, ученик Роберта Брума (того самого, кто взрывал пещеры, чтобы добраться до окаменелостей), предположил, что два разных вида Australopithecus, найденные в пещерах Южной Африки – большезубый А. robustus и А. africanus с менее крупными зубами, – ходили по-разному. Обратив внимание на различия в строении их таза и бедренных суставов, он предположил, что А. robustus ходил на полусогнутых ногах, шаркающей походкой, а походка у А. africanus больше походила на человеческую{180}. Однако тазовые кости настолько тонкие, что легко повреждаются и деформируются в процессе фоссилизации. Нельзя было с уверенностью сказать, имелись ли замеченные Робинсоном различия при жизни этих гоминин.

Тридцать лет спустя палеоантрополог из Американского музея естественной истории Уилл Харкорт-Смит, изучив кости стопы А. africanus и вида, к которому принадлежала Люси (A. afarensis), выдвинул аналогичное предположение{181}. Воспользовавшись методом геометрической морфометрии, позволяющим зафиксировать и оцифровать сложную трехмерную форму костей стопы, он заявил, что Люси и ее сородичи имели человекоподобные голеностопные суставы, но другие части их стоп были ближе к обезьяньим. У южноафриканского A. africanus, наоборот, лодыжки были как у человекообразных обезьян, а стопы как у человека.

Я отнесся к этому утверждению скептически. В конце концов, у нас имеется лишь горстка костей обоих видов. Были ли обнаруженные Харкорт-Смитом различия сколь-нибудь более существенными, чем обычные вариации строения костей стопы у современных людей? Как мне представлялось, Australopithecus выработал способность ходить как человек и любые различия между видами или окаменелостями, обнаруженными в разных местах раскопок в Африке, являлись несущественными с биологической точки зрения.

Я ошибался, но понадобился A. sediba, чтобы заставить меня изменить мое мнение.

Кости стопы A. sediba – хотя он был на миллион лет моложе вида, к которому относилась Люси, – оказались по большей части менее похожими на человеческие. Колено, таз и поясница указывали на то, что A. sediba ходил на двух ногах, но не так, как мы, и, безусловно, не так, как другие виды австралопитеков.

В 2011 г., после тщательного исследования костей, мы с Ципфелем опубликовали полученные результаты{182}. Мы детально описали необычное строение пятки, лодыжки и подошвы стопы, напоминающее строение стопы человекообразной обезьяны. Однако мы так и не смогли выяснить, как все это сказывалось на походке A. sediba. Каждой своей костью он отличался как от других видов австралопитеков, так и от современных людей. А значит, он и ходить должен был по-другому – мы просто не знали как.

Многие палеоантропологи в процессе обучения становятся специалистами по определенным частям скелета. Среди нас есть эксперты по анатомическому строению черепа, зубов, локтей, плеч, коленей или бедер. Моя специализация – стопа, в частности лодыжка. Мы получаем такую подготовку отчасти потому, что палеоантропология – наука, изучающая фрагменты костей. За шесть недель раскопок мы можем найти пару зубов и, если повезет, локтевой сустав гоминина в одном месте и какую-нибудь кость стопы в другом. Чтобы интерпретировать эти древние фрагменты, мы стараемся узнать все, что можно, о том, чем конкретная кость отличается у разных видов животных, как эти различия влияют на образ жизни животного и как эта кость формировалась на протяжении эволюции человекообразных обезьян и человека. Это необходимо, чтобы извлечь каждую крупицу информации из бесценных остатков гоминин, которые нам удается разыскать.

Разумеется, если мы не находим почти целый скелет. В случае А. sediba у нас было даже два скелета.

Мы так привыкли анализировать изолированные ископаемые фрагменты костей, что, когда перед нами оказывается скелет, нам проще рассматривать его как совокупность отдельных частей. Однако скелет не просто куча не связанных между собой анатомических деталей. Это костные остатки того, что при жизни данной особи составляло целостную, согласовано работающую систему. Чтобы интерпретировать древние скелеты из Малапы, нам нужен был совет человека, ежедневно имеющего дело с телом человека и понимающего, что оно функционирует как единая система и что изменение одного сустава влияет на другие.

То есть нам нужен был специалист по физической реабилитации.

«Как выглядит это колено?» – спросил меня Кен Холт, специалист по биомеханике и лечебной физкультуре из Бостонского университета, после того как я сделал презентацию с находками из Малапы для его группы. С тех пор Холт оставил преподавание, но продолжает заниматься терапевтической практикой и бóльшую часть усилий направляет на разработку приспособления наподобие костюма Железного Человека Тони Старка, который позволил бы людям после инсульта снова нормально ходить.

«Довольно необычно! – ответил я. – Почти по всем признакам похоже на человеческое, но имеет самый большой боковой выступ из всех, что я видел». Боковые выступы (мыщелки, латеральный и медиальный) – это подпорная стенка из кости в колене, удерживающая на месте коленную чашечку (надколенник). У человекообразных обезьян нет этой особенности строения колена. Она иногда обнаруживается лишь у двуногих гоминин. Однако выступ у А. sediba настолько велик, что выглядит слишком по-человечески, и это приводит в недоумение, если учитывать обезьяноподобное строение стопы.

– Это вполне объяснимо, – ответил Холт.

– Вот как? – удивился я. Мне так не казалось.

Мы снова встретились после того, как в переписке выяснили ряд вопросов, и он объяснил, что видит в этих костях специалист его профиля. Australopithecus sediba, сказал он, является, с его точки зрения, гиперпронатором.

Имея такую маленькую, как у шимпанзе, пяточную кость, A. sediba не мог при ходьбе резко ставить пятку на землю, как это делают современные люди или даже сородичи Люси. Он ходил скорее как человекообразная обезьяна – делая короткие шаги на плоских стопах, ставя их на землю с упором на внешнюю сторону. Любое действие имеет равное ему и противоположно направленное противодействие, поэтому, когда у A. sediba внешняя сторона ступни вступала в контакт с поверхностью земли, земля оказывала сопротивление, вынуждая стопу повернуться в направлении большого пальца. Это заставляло большеберцовую кость заваливаться внутрь, что провоцировало избыточный поворот колена.

Некоторые современные люди ходят так же, и это называется гиперпронацией. Если вы относитесь к их числу, подошва вашей обуви с внутренней стороны, особенно возле пятки, быстро снашивается. Поскольку колено вывернуто внутрь, у гиперпронаторов высок риск смещения коленной чашечки – эта травма ежегодно возникает примерно у 20 000 американцев. Со смещенной коленной чашечкой можно ходить, и ее даже можно поставить на место, но это больно, и полное восстановление может занять шесть недель.

Несомненно, ходить таким способом, который чреват смещением коленной чашечки, кажется не самой хорошей идеей для австралопитека. Честно говоря, так можно попасть на первую страницу кулинарной книги саблезубой кошки. Однако у А. sediba развилась