сказал:
– Благодарю вас, господа. Информация, которую я от вас получил, очень важна. Не смею вас более задерживать. Если будет нужно, я разыщу вас.
Обрадованный неожиданно быстрым завершением допроса, бармен Болер засуетился и направился к выходу из бара. Он дождался, когда подойдут Ниммер и Линг, и, пропустив их вперед, запер дверь.
Вахмистр Линг еще некоторое время шел рядом с инспектором Ниммером, потом остановился и сказал:
– Я вам, вероятно, тоже больше не нужен, господин инспектор… Вам известно, где в случае необходимости можно взглянуть на труп самоубийцы?
Ниммер, вспомнив описание лица потерпевшего, подумал, что осмотр трупа вряд ли даст какой-нибудь результат. Ведь это все равно, что смотреть на фотографию с отрезанным лицом. Но вахмистру по этому поводу он не сказал ничего, ограничившись формальными фразами:
– Да, я знаю, господин Линг. Еще раз огромное вам спасибо. Если возникнет необходимость, я свяжусь с вами.
Они пожали друг другу руки, и Ниммер снова отправился на перрон. Там он побродил, несколько раз обошел вокруг щита, затем подошел к краю платформы и глянул на рельсы. Потом, вернувшись к щиту, посмотрел по сторонам. Если допустить, что за щитом был еще один человек, то самым быстрым и, пожалуй, единственным способом бегства было отступление через лестницу для выхода в город. Если в это время по ступенькам и поднимался кто-то, то вряд ли он что-то запомнил. Да и где теперь искать этого человека?
Ниммер спустился по ступенькам в подземный переход, по которому можно было двигаться только направо. Замечательно. Он пошел направо и попал прямо на привокзальную площадь. Впереди, метрах в двадцати, под начавшимся моросящим дождем сиротливо стояли два такси. Ниммер подумал, что, будь он на месте неизвестного, он первым делом постарался бы побыстрее исчезнуть с площади, и потому быстро направился к первой машине.
Водитель читал газету и, услышав легкий стук по стеклу, повернул голову. Увидев полицейского, опустил стекло.
– Слушаю вас, господин полицейский.
– Хотел бы задать вам парочку вопросов. Не пустите ли внутрь, а то погода, сами понимаете, не благоприятствует?
Водитель с виноватым видом распахнул дверь. Ниммер забрался в машину и, усевшись поудобнее, спросил:
– Сегодня, примерно в пять утра, вы работали?
Водитель на миг задумался, потом сказал:
– Безусловно. Примерно в это время я как раз повез одну дамочку… Если вы, господин полицейский, интересуетесь нелегальной проституцией, то думаю, что красотка – как раз тот случай.
Ниммер рассмеялся и сказал:
– К сожалению, нет. Я больше интересуюсь лицами мужского пола, специализирующимися на мокрых делах.
Водитель уважительно глянул на полицейского и ответил:
– Тогда ничем не могу помочь – в это время я не увозил с вокзала ни одного мужчины. Может быть, Вернер сможет вам помочь. Не исключено, что, когда я повез дамочку, он брал какого-нибудь клиента мужского пола. Его машина сзади. Я могу его позвать.
Ниммер, обрадовавшись возможности оставаться в машине, сказал:
– Был бы крайне признателен.
Водитель сбегал к коллеге-таксисту, и скоро тот уже забирался на заднее сиденье такси. Первый водитель повернулся и проговорил:
– Вот, Вернер, господин полицейский интересуется…
Ниммер подал ему знак, который мог означать только одно: «Спасибо, уважаемый, но я уж сам…», после чего, повернувшись к Вернеру, спросил:
– Скажите, сегодня часов в пять утра вам не приходилось отвозить клиента мужского пола с короткими светлыми волосами с большими залысинами?
– Этакий крепыш, обе руки в татуировках?
– Возможно.
– Приходилось, господин полицейский. Только он проехал всего два квартала и вышел. Он еще дал мне двадцать евро.
– Куда он потом пошел, вы, конечно, не заметили?
– Честно сказать, господин полицейский, меня это не интересовало. Разворачиваясь, я лишь увидел, что он быстро пошел по боковой улочке. Ничем не примечательная улочка, мощенная камнем.
– Благодарю вас, господа, – сказал Ниммер и выбрался из машины.
Он медленно, не обращая внимания на дождь, побрел к парковке, где оставил свой автомобиль. Крепыш с татуировками сделал все грамотно, подумал он. Обрубил все концы, а сам залег на дно. И не представляется возможным обнаружить его. Хотя неизвестный наверняка из бывших «сидельцев». Можно снова вызвать бармена, а в придачу хозяина антикварной лавки и с их помощью составить фоторобот неизвестного, а затем показать снимок сотрудникам исправительных учреждений. Вполне возможно, кто-нибудь из них и узнает на снимке с фоторобота их бывшего сидельца.
А что этот частный детектив? Как он забыл о нем? Ведь они расстались всего пару дней назад. Похоже, он парень неглупый. Разве что немного самоуверенный. Ниммер не мог забыть, как Макс Вундерлих пытался поучать его, Ниммера… К тому же он образованный. Говорил, что окончил университет… Как дела у него? Ниммеру очень не хотелось звонить частному сыщику. Но ведь между ними существует договор. Пусть и не официальный. Как это он сказал? Двигаться навстречу друг другу с разных сторон… Это как два велосипедиста, выехавшие навстречу друг другу из пунктов А и Б. Спрашивается, где они встретятся? А это уж зависит от скорости каждого…
Надо все же связаться с ним. C этой мыслью инспектор Ниммер завел двигатель своего автомобиля.
24
Они встретились на главном вокзале. Было шесть часов утра. Накануне Мартина позвонила, и они договорились отправиться в ближайшее воскресенье на прогулку. Он предоставил ей свободу выбора маршрута. Она была одета по-спортивному, как подобает человеку, часто совершающему велосипедные прогулки и понимающему в них толк. Единственной нелепостью для такого случая – так решил Макс – была огромная яркая кепка с длиннющим козырьком. Он критически глянул на кепку, но промолчал. Она, нисколечко не смутившись, спросила:
– Очень экстравагантно?
Макс пожал плечами и сдержанно сказал:
– Такая кепка подходит больше людям творческих профессий, скажем поэтам или музыкантам. А ты у нас работаешь в редакции, по совместительству оказываешь кое-какие услуги частному сыщику – это деятельность серьезная.
Мартина хотела было обидеться, но передумала, и лицо ее осветилось улыбкой:
– Но я ведь пишу детективные романы, а значит, я почти писательница, а это профессия творческая.
Макс задумался, размышляя, как парировать удар. В те времена, когда они вместе трудились у Мюллера и состояли в любовной связи, его всегда поражало ее легкое отношение к жизни. То качество, которое напрочь отсутствовало у него, родившегося на ферме в Швейцарских Альпах и наблюдавшего вплоть до поступления в университет, как тяжким крестьянским трудом добывается хлеб насущный. В те времена он даже немного завидовал Мартине. Он всегда изумлялся, как легко она может отключиться от возникшей проблемной ситуации и уже через считаные минуты говорить о пустяках или заливисто смеяться по любому, совсем не смешному поводу