заполнялся пассажирами.
Полицейский, который все это время командовал на перроне, облегченно вздохнул и снова взглянул на часы. Было семь часов утра. Он вспомнил о Ниммере и подумал, что сейчас в самый раз ему позвонить. С Ниммером его не связывало ничего. Они служили в разных подразделениях. Но с недавних пор, после того как на окраине города был обнаружен труп, полицейским всех служб вменили в обязанность обращать пристальное внимание на все происшествия, хотя бы косвенно указывающие на их уголовный характер. Этот случай вполне тянул на нечто подобное. Полицейский подозвал напарника и сказал:
– Михаэль, возвращайтесь в участок, доложите о проведенных нами действиях. Я должен еще немного задержаться.
После этого он набрал номер телефона. Трубку долго не снимали, потом сонный голос ответил:
– Инспектор уголовной полиции Фриц Ниммер.
– Доброе утро, господин инспектор. Меня зовут Эдгар Линг. Я из транспортной полиции. Нас тут обязали сообщать вам обо всех подозрительных случаях… Ведь это вы расследуете дело, связанное с обнаружением трупа на окраине города?
– Совершенно верно, господин Линг. Что можете сообщить?
– Погиб мужчина, бросился под поезд. Есть основания считать, что ему в этом помогли. Я допросил некоторых свидетелей и думаю, что есть кое-что по вашей части.
– Я сейчас приеду. Где я смогу вас найти?
– Я на вокзале. Буду вас ждать на перроне номер два, возле лестницы для выхода в город.
В телефоне раздались гудки отбоя, Эдгар Линг спрятал мобильник в карман и, ежась от утренней прохлады, стал прохаживаться по перрону, не теряя из поля зрения лестницу для выхода в город. Он подошел к щиту, из-за которого, со слов машиниста, бросился под поезд «самоубийца», оглядел его и подумал, что за ним вполне могут укрыться и два человека, один из которых… Эту версию он решил приберечь для Ниммера. Затем он снова двинулся в направлении лестницы и, подойдя к ней, увидел быстро поднимающегося по ней полицейского.
Ниммер заметил Линга и, едва поставив ногу на последнюю ступеньку, протянул ему руку:
– Инспектор уголовной полиции Ниммер. А вы?
– Вахмистр Линг. Я несу дежурство в привокзальной зоне.
Линг повел Ниммера по перрону, по ходу дела описывая составленную им картину происшедшего. При этом он энергично жестикулировал и, лишь подведя инспектора к щиту, дал покой своим рукам. Он сказал:
– Вот этот щит, господин инспектор. – Затем, помолчав секунду, с таинственным видом добавил: – Я думаю, что за щитом вполне мог быть и другой человек, который и подтолкнул беднягу к краю платформы, а машинист вполне мог ничего не заметить.
Ниммер внимательно посмотрел на Линга и по выражению его лица догадался, что вахмистр сам придумал эту версию и очень горд этим. Про себя же он отметил, что версия вполне правдоподобна, но решение принять ее или отвергнуть будет зависеть от опроса свидетелей. Поэтому он никак не выразил свое отношение к высказанной вахмистром версии, а лишь произнес:
– Господин Линг, вы сказали, что главным свидетелем, пожалуй, является бармен. Не могли бы мы пройти прямо к нему?
– Безусловно, господин инспектор. Давайте поторопимся. Как бы он не ушел… Ведь бар ночной.
Они подошли к бару как раз в тот момент, когда бармен с сумкой через плечо стремительно отошел от стеклянной двери бара, которую он только что запер. Увидев двух полицейских и узнав одного из них, он сделал кислое выражение лица. Но сообразив, что допроса не избежать, замедлил шаг.
Вахмистр Линг почти радостно воскликнул:
– О, господин бармен, как замечательно, что вы еще не ушли. Инспектор уголовной полиции хотел бы побеседовать с вами.
Бармен, явно не разделявший радость вахмистра, остановился и лишь смог выдавить из себя:
– Где побеседовать?
– А хотя бы в вашем баре. Так сказать, на месте, имеющем отношение к происшествию, – сказал Линг.
Явно покоробленный такой характеристикой его рабочего места, бармен развернулся и, копаясь в кармане куртки в поисках ключа, нехотя поплелся к двери бара. Справившись с замком, он пропустил полицейских вперед и прикрыл стеклянную дверь, предварительно повесив на нее табличку с надписью «Closed». Затем пригласил всех присесть за столик, стоявший в дальнем углу бара.
Ниммер раскрыл блокнот и спросил:
– Как вас зовут, господин бармен?
– Теодор Болер, – ответил бармен.
– Господин Линг рассказал мне, что мужчина, бросившийся под поезд всего пару часов назад, возможно, выпивал сегодня ночью в вашем баре в компании еще одного клиента…
– Да, господин инспектор, если, конечно, погибший человек и ночной клиент одно и то же лицо. Я предупреждал господина вахмистра, что не уверен на сто процентов…
– Согласен, господин Болер. Будем пока исходить из того, что это тот человек. Меня больше интересует второй, который появился в вашем баре раньше. Когда примерно он пришел в бар? Как вел себя?
– Он пришел часа за полтора до прихода этого длинного. Тогда в баре еще было сравнительно много клиентов. Он что-то заказал. Я подал, а затем занялся другими клиентами. До прихода длинного он меня больше не беспокоил. Ближе к моменту появления длинного он оставался в баре один, поэтому я видел, как он говорил по телефону, но ничего и не слышал, так как находился в это время возле музыкальной установки. Музыка была не слишком громкой, но я не разобрал ни слова. Да и говорил он, пожалуй, недолго. Длинный появился минут через сорок. Я еще решил, что этот лысый и вызвал его…
– Вы сказали «лысый»? – переспросил Ниммер, поглядев на пышную шевелюру бармена и подумав, что обладатель таких волос, пожалуй, назовет лысым не только человека с абсолютно голым черепом, но и со скромной прической.
– Ну да, господин инспектор. У него были короткие светлые волосы с большими залысинами.
– Понятно, господин Болер. Что еще вы могли бы сказать о его внешнем виде?
– Он был невысок, плотно сложен… Большие крепкие руки с татуировкой… Да, крупная серьга в правом ухе.
Ниммер задумался. Описание внешнего вида неизвестного, с которым, возможно, выпивал «самоубийца», удивительно совпадало с описанием, которое пару дней назад дал владелец антикварной лавки Альберт Шульц приходившему к нему с медальоном человеку. Если предположить, что погибший и «верзила», о котором рассказывал пенсионер Манфред Дик, есть одно и то же лицо, то картина становится логически вполне завершенной. Неизвестный с залысинами является организатором преступления, в котором главным исполнителем был человек высокого роста, всего два часа назад унесенный с перрона на носилках двумя дюжими санитарами. Организатор, лишившийся злополучного медальона, решил подстраховаться и на всякий случай убрать последнего свидетеля преступления. После чего он… Ниммер решил потом додумать, что могло быть после. Он встал и