Зойка, бедная Зойка.
Рука Женевьевы, потянувшаяся было к видеофону, застыла в воздухе. Нарушать государственную тайну она не имеет права.
Лагранж почудилось, что она ощутила на лице ледяное, враждебное дыхание космоса. Вспомнилась тристаунская трагедия, также, по всей вероятности, вызванная внешними, космическими силами. Она свяжется, непременно свяжется с подругой, но чуточку попозже. Нет, она не оставит ее в беде.
Собрание совета по проведению Эксперимента было, как и предполагал Макгрегор, бурным, хотя его участников разделяли сотни тысяч и даже миллионы километров: ввиду экстренности его решено было провести заочно, с помощью видеосвязи.
В круглом зале по периферии стояли видеоэкраны, и каждый из членов совета мог видеть остальных, так что налицо был полный эффект присутствия.
Председатель сообщил данные о госте из космоса, высказал рабочую гипотезу и предложил ее обсудить. По его мнению, с подобной проблемой, столь серьезной, что она угрожала самому его существованию, человечество еще не сталкивалось, хотя прошло не одно тысячелетие своего пути по спирали познания. Суть дела состояла в том, что внеземная цивилизация, стоящая, по всей вероятности, на неизмеримо более высокой ступени развития, чем земная, сумела внедрить на нашу планету своего представителя, неотличимого по структуре от человека. Его двойник. Нужно ли говорить, чем это чревато для землян? Ведь если инопланетяне сумели «вылепить» двойника капитана Торопца, – значит, они умеют многое, очень многое, что недоступно землянам…
– Если это двойник, то где подлинный капитан Торопец? – спросил кто-то, когда Макгрегор закончил свое сообщение.
– Мы можем только гадать о его судьбе, – вступил в разговор астробиолог. – И сомневаюсь, сможем ли когда-нибудь выяснить ее до конца.
– Не забывайте, что ничего еще не доказано, – произнес Макгрегор. – Все это – только предположения, которые нам предстоит принять либо отвергнуть. Что касается меня, то я, вопреки загадочному рубцу, все же верю, что на Землю вернулся подлинный капитан Торопец.
– А я верю, что это инопланетянин, и на моей стороне, как мы убедились во время обсуждения, большинство, – парировал астробиолог.
– Большинство – еще не показатель истины, – покачал головой Макгрегор. – Вернувшийся со звезд – необязательно перевертыш.
– В таком случае ответьте, Алонд, на простой вопрос: кто оперировал в полете капитана Торопца? – наседал астробиолог.
– Да хотя бы те же представители инопланетной цивилизации! – погладил Макгрегор рыжеватую бороду.
– Гипотеза не хуже других, – поддержала его Лагранж.
– И этим вмешательство инопланетян ограничилось? – саркастически заметил биохимик. – Не очень-то логично. Я не верю, как вы, в абстрактную гуманность инопланетян. Вспомните тристаунский случай, который принес человечеству столько бед. А кто мог заподозрить врага человечества в безобидном часовом мастере? Между прочим, как вы все знаете, и его разоблачить помог сущий пустяк…
– Напоминание весьма кстати, – включился в разговор еще кто-то. – Оно призывает нас к бдительности. Да, гораздо естественнее, как это ни печально, выглядит предположение, что капитана Торопца «подменили».
– С какой целью? – спросила Женевьева.
– Это вопрос особый, – сказал астробиолог. – Очень может быть – уничтожение человеческой расы и захват планет Солнечной системы. Может быть, нам противостоит та самая цивилизация, которая вызвала тристаунскую трагедию.
На несколько мгновений в конференц-зале воцарилось тяжелое молчание. Каждый по-своему переживал услышанные слова.
– Хочу подчеркнуть еще одну сторону вопроса, – нарушил паузу биокибернетик. – Инопланетяне сумели разгадать суть нашего Эксперимента и с легкостью включиться в игру. А это значит, что наши нынешние достижения в науке и технике для них – давно пройденный этап. Этот говорит об особой их опасности для нашей цивилизации.
Кто-то бросил угрюмо:
– Мы для них – как для человека муравьи.
– А что, если все это – только наши домыслы и на Землю вернулся подлинный капитан Торопец? – гнула свое Женевьева.
– Ну, знаете, Лагранж, не вам говорить – не нам слушать! – возмутился биокибернетик. – Вы – один из ведущих медиков Земли и должны отвечать за свои слова.
– Всем нам сейчас тяжело, но слишком большая ответственность ложится на наши плечи, – добавил астробиолог.
– Я отвечаю за свои слова! – порозовела Женевьева. Перед ее глазами все время маячила неподвижная фигура в оранжевых клочьях скафандра, безжизненно повисшая в реанимационном контейнере.
Резкий обмен мнениями перешел в перепалку. Ее прервал Макгрегор, плечи которого ссутулились под невидимой тяжестью.
– Друзья мои, – произнес он, – все мы будем продолжать расследование загадочных обстоятельств, которыми сопровождалось возвращение… капитана Торопца. На это будут брошены лучшие силы. А сейчас мы должны сообща выработать стратегию дальнейших действий. Верно, мы не знаем, какой характер носит шрам на боку нашего гостя. То ли оставленный шрам – небрежность, допущенная инопланетянами, то ли что-то еще. Но пока мы должны вернуть нашего гостя к жизни. В каком он сейчас состоянии? – обратился Макгрегор к Женевьеве.
– Жизнь теплится, – лаконично ответила Лагранж.
– В сознание не приходил?
– Нет.
– Прежде всего – нужно дождаться, пока он придет в сознание, – негромко сказал Макгрегор.
– А потом будет поздно, – мрачно выдавил астробиолог.
– Мы примем меры безопасности, – решил Алонд. – Попросим наших физиков окружить контейнер мощным защитным полем. А Женевьеву – регулярно сообщать нам, как проходит реанимация.
– Хорошо, – кивнула высокой прической Лагранж. Я говорю из своего кабинета, у меня в приемной толпа корреспондентов со всех сторон Солнечной системы. Что мне им сказать?
– Повторите им то, что содержится в официальном коммюнике, и ни словом больше, – распорядился Макгрегор. – Вернулся капитан Торопец, в тяжелом состоянии, боремся за его жизнь. Все! А мы будем проводить расследование, и как можно оперативнее.
* * *
…Да, никто из землян не знал, по какой причине болезнь безумия, вдруг охватившая Тристаун и его окрестности, постепенно сошла на нет, а виновник трагедии так и не сумел связаться со своими сородичами. Какой-то свет на эти события мог бы пролить Сергей Торопец, но он сам находился в бессознательном состоянии, между жизнью и смертью, да еще под ужасным подозрением.
Вернемся к событиям десятилетней давности в Тристауне, которые развивались следующим образом.
Выбрав момент, когда в лавке никого не было, часовщик запер входную дверь, затем перенес мыслепередатчик на подоконник, принес стул и сел у окна, чтобы удобно было наблюдать. Несмотря на жаркий день, на улице было оживленно. Здесь располагалось много магазинов, да и местные жители привыкли к жаре. Какую-то тень давали прохожим пестрые брезентовые тенты, натянутые на манер зонтиков над витринами. Изредка налетал с океана освежающий, хотя и влажный, ветер, вздымая на окне занавеску.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});