Читать интересную книгу Начиналась жизнь - Файвл Соломонович Сито

девочек. Но ни у одной из них платье не раздувалось зонтом, потому что все они носили узкие юбки.

В танцах особенно отличалась Бэйлка Динор, и ее отдали в балетную студию.

Студия совершенно изменила девочку. С первых же дней Бэйлка начала говорить в детском доме только по-русски. Она стала часто смотреться в зеркало, оглядывать свои волосы, фигуру, выделывала ногами замысловатые па. Она старательно пудрила нос и подводила брови. Движения ее стали свободнее. Походка изменилась: теперь тонкий корпус девочки раскачивался при ходьбе, как качается молодая березка от ветра.

Айседора Дункан, великая мировая танцовщица! Если бы вы знали нашу Бэйлку Динор!

Бэйлка Динор — «последовательница» школы Айседоры Дункан. Она тоже танцовщица-босоножка. Просыпаясь, она заворачивается в простыню и принимается танцевать на кровати. Простыня вздувается, как большой открытый зонт. Наконец-то она научилась подражать в этом учительнице.

Спать Бэйлка ложится с танцами. С танцами же и к столу подходит, танцы ее опьяняют. Она ходит танцуя, бегает танцуя и даже стоя на месте как будто танцует. Пляшут ее руки, плечи, голова. Она изгибается всем телом то влево, то вправо. Она вытягивает правую руку вперед, левую откидывает назад и пытается удержаться на носке. Она готова жизнь отдать за танцы.

Ах, Айседора Дункан, если бы вы знали нашу Бэйлку Динор!..

Шраге чувствовал в увлечении танцами какую-то опасность для Бэйлки и для всего детдома, но решил некоторое время выждать.

Ждать ему пришлось недолго.

В один из дней Бэйлка исчезла из детдома.

.   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .

Бэйлку затащила к себе на дачу, на именины, подруга.

Свежий букет хризантем стоял на столе. Свежая скатерть слепила глаза белизной. На продолговатом блюде лежал жареный поросенок. Вокруг поросенка, как часовые, выстроились бутылки с вином. Хрустальная ваза была наполнена печеньем.

Бэйлке никогда в жизни не приходилось есть ничего подобного.

Гостей было мало. Почти одни родственники. Вертелся тут какой-то молодой человек в новом костюме цвета «кофе с молоком» и с золотым передним зубом. Он усердно ухаживал за Бэйлкой, то и дело поднося ей печенье.

— Попробуйте, Изабелла.

После ужина, за которым гости порядком выпили, юноша сел к роялю и начал играть, сам себе подпевая, какую-то пошлую песенку.

Тучный низенький еврей, с острой бородкой, красным лицом и желтыми зубами, вскочил со стула и, вытянув одну руку вперед, а другую заложив за борт пиджака, пустился в пляс. Так он обошел несколько раз вокруг стола. Его пример заразил остальных. Сначала все, вытянув руки вперед, стали покачивать под песенку головами, потом взялись за руки и, поднимая в такт ноги, старались хриплыми голосами перекричать рояль.

Бэйлка была в восторге. Ежеминутно она гляделась в круглое зеркальце и пудрила кончик вспотевшего носика. Потом тот же молодой человек усадил девочку к себе на колени и начал поить ее из маленькой рюмочки.

…Бэйлка вернулась в детский дом через три дня.

— Где ты была? — встретил ее Шраге со сдержанным гневом.

— У подруги на именинах, — беспечно ответила Бэйлка.

— А кто тебе разрешил?

Девочка молчала.

Лицо Шраге побледнело. Он хотел хорошенько отчитать девочку, но сдержался.

— Мы еще поговорим об этом, — сказал он только.

Что делать? Шраге видел, что студия плохо влияет на Бэйлку, а через нее и на других девочек. Глядя на Бэйлку, многие девочки начинали подкрашивать губы и держать себя «свободно». Взять Бэйлку из студии? Выйдет целая трагедия. На это, правда, можно бы и не обращать внимания, но все же… Что, если из Бэйлки в самом деле выйдет балерина? Имеет ли он право заглушать заложенные в ребенке способности?

Учитель искал выхода.

Товарищеский суд был в полном составе. Судили Бэйлку.

— Ребята! — Общественный обвинитель Гера выпил залпом стакан воды. — Бэйлка совершила преступление перед детдомом. Наш коллектив дал ей возможность учиться танцам, а она использовала эту возможность не так, как следует. Почему Бэйлка пошла на нэпманские именины? Потому что погналась за лакомым кусочком.

…Суд прервался: при этих словах Геры Бэйлка упала в обморок. Шраге догадался, что обморок притворный, но все же подбежал к Бэйлке, взял на руки и отнес в спальню.

На следующий день он отправился в студию и сообщил заведующему, что Бэйлка больна и некоторое время не будет посещать занятия…

— Не понимаю, — размышлял Юдка Грак, — что делается с учителем Израилем? Что за мягкосердечие?

Через несколько дней Бэйлка снова пошла в студию.

На заседании педагогического совета Гинда Мурованая курила.

— Товарищ Шраге, — пускала она кольцами дым, — я никак не могу с вами согласиться. Вы всецело полагаетесь на детскую интуицию, — прядь волос упала ей на лоб. — Как можно допускать такую стихийность? — ладонью она отбросила волосы назад. — А что, если все девочки захотят стать балеринами? Вы их всех отдадите в балетную студию?

Учительница Рохл повернулась лицом к окну.

— Если вы будете полагаться на детскую интуицию, что же останется делать нам, педагогам? Партия доверила нам воспитание нового поколения, мы должны вырастить для нашей Советской страны честных, полезных граждан. Как вы можете руководить ребенком, если потакаете всем его капризам? — Мурованая выпустила последнее колечко дыма и отбросила папиросу. — Я не сомневаюсь в способностях Бэйлки, но с тех пор как вы начали потворствовать всем ее капризам, ею стало трудно руководить.

— Меня удивляет, товарищ Мурованая, — Рохл вскочила с места, — как вы не хотите понять душу…

— Что вы мне всегда толкуете о душе? — Гинда прищурила правый глаз.

— Если вы будете меня перебивать…

— Спокойно, товарищ Мурованая, я вам не давал слова, — постучал заведующий карандашом по столу.

— Почему вы не хотите понять душу ребенка? Ребенку нужно уступать, потому что все-таки это ребенок.

— Не всегда…

— Ну, товарищ Мурованая, дайте же и другому высказаться. Каждая мать знает…

— Но мы, воспитатели…

— Товарищ Мурованая, да не перебивайте же!

Гинда Мурованая закурила новую папиросу.

РАСКАЯНИЕ

Однажды утром хозяйственная комиссия обнаружила, что не хватает полдюжины коробок консервированного молока. Их взял Бэрл. Это было для учителя большим ударом. Ведь Бэрл находился в детском доме уже полтора года.

В двенадцатом часу Бэрл вернулся с рынка. Молока он не продал, одну коробку выпил сам, остальные принес нетронутыми.

Некоторое время спустя пропало несколько коробок галет.

Кто взял?

Бэрл!

Ребята, спавшие с ним в одной комнате, слышали ночью, как он грыз что-то, а утром видели крошки галет на его постели.

«Это — болезнь, — думал Шраге, — болезнь, от которой необходимо