да ты на ногах толком стоять не можешь.
— Могу! — мотнула я головой, пытаясь сбросить его руки, — внезапно проснулось мое желание все делать самой и не полагаться на этого мужчину. Хватит! Пусть не думает, что… — Все, возвращайся к себе. Я справлюсь.
Молчание. Тяжелое, врезающееся в затуманенное сознание острыми иглами.
— Ли, я отнес бы тебя, но не хочу взламывать защиту Ятано-Ори.
— И не надо, — кивнула и вдруг уткнулась носом в твердую грудь.
Меня окутал его аромат. Голова пошла кругом, веки вмиг налились свинцом. Я утонула в тепле чужих объятий и внезапно провалилась в сон, чтобы проснуться утром под пение птиц.
— Ты еще красивее, когда спишь, — прорвалось в мое сознание, и я распахнула глаза.
— Что ты здесь делаешь?
Холм. Взошедшее над горизонтом солнце. Вурран, сидящий под деревом и с улыбкой поигрывающий кончиком моих волос.
— А на что это похоже?
— Не знаю! — резко отстранилась я и под его тяжелый взгляд поднялась.
Глава 17
Произошедшее вчера вдруг обрушилось на меня освежающе холодной лавиной. И если приключения под библиотекой являлись результатом моего выбора, то все остальное…
Я осмотрелась. Обратила внимание на более редкий туман на севере, сжала кулаки от набегающего волнами гнева и начала искать, на что бы отвлечься. Мы с Вурраном договорились, что будем видеться лишь по вечерам. Пару часов — не более. А в данный момент он сидел под деревом и внимательно следил за каждым моим движением. И сейчас даже не утро. Уже почти полдень!
— Что ты здесь забыл? — сказала хмуро, обнимая себя за плечи. — Ты должен был уйти сразу после…
Я запнулась. Щеки опалило жаром, а по телу разлилось легкое томление, стоило вспомнить предыдущую ночь. Однако на смену этим чувствам пришло негодование, ведь темнейший нагло воспользовался ситуацией, хотя мы не раз обсуждали, что между нами не должно быть никакой близости.
Вурран поднялся. Он не приблизился, остался на расстоянии и тоже всмотрелся вдаль. И недавней теплоты не стало. Отстраненный, холодный, чужой.
— Признаюсь, я недоволен, Ли. Не тобой — собой.
Я вопросительно выгнула брови. Мужчина же не шелохнулся, словно окаменел.
— И не тем, что произошло вчера ночью. Скорее всего, ты считаешь, что я воспользовался твоим прыжком, набросился на другую тебя, которая относилась ко мне иначе и потому не сопротивлялась. Не стану оправдываться. Однако заслуга той, второй Лики, тоже имеется. Я не железный — нет таких драконов. И моего влечения к тебе не скрываю и скрывать не стану. И если вдруг… — Мгновение тишины, нарушаемое пением птиц. Плотно поджатые губы. Взгляд потемневших глаз, устремленный на меня. — Если подвернется момент, я опять воспользуюсь ситуацией, так как дышать без тебя не могу, Ли. Не без той из прошлого. Без тебя!
Мне стало душно. Я коснулась бретелек и вдруг поняла, что забыла в комнате темнейшего свою шаль.
— Но раздражает сейчас другое, — продолжил он отстраненно. — Раньше я ни за что не отнес бы тебя сюда, чтобы отдать на попечение другому мужчине. Но не поступи я так, и это стало бы причиной для очередных претензий, я прав? Поводом для того, чтобы оттолкнуть и сделать подлецом. Мне надоело, Ли, — выдохнул он и взъерошил волосы. Поморщился. На миг отвернулся. — Я поступаю неправильно. Все это неправильно!
— Ты о чем?
Поперек горла встал колючий ком, словно Вурран собрался со мной проститься. Сердце забилось в висках, заглушая его голос. В груди сдавило, сжалось, потянуло.
— О нас, Ли. О моем поведении. О твоей категоричности. Я понимаю, прощать меня ты не собираешься ни в ближайшем будущем, ни через сотню лет. Даже не допускаешь мысли, что между нами может что-то быть. Даже вчера, стоило… — Он прочистил горло, выпрямился, вмиг превратившись в аристократа. Завел руки за спину. — Я должен был оставить тебя в своей спальне, уложить на кровать и просто накрыть одеялом. Так правильно. Так было нужно, Лика! Без вариантов. Но вместо этого, словно какой-то юнец, испугался испортить это хрупкое равновесие и отнес сюда. Послушался, согласился, дал слабину. Я не хочу так, Ли.
— Как я понимаю, ты уже пришел к какому-то решению, — во рту вмиг пересохло.
Неужели уйдет? После всего, что между нами произошло, развернется и исчезнет в черной дымке, оставив после себя лишь воспоминания?
Разве так правильно? Неужели мы расстанемся именно здесь и сейчас?
Мысли зароились в голове бешеными пчелами. Я отшатнулась, впилась пальцами в плечи, продолжая обнимать себя. Сдержалась, не шагнула навстречу. Лишь выпрямилась, копируя его, и приготовилась к вердикту.
Встречи по вечерам. Мимолетные прикосновения. Его попытки ко мне приблизиться и мое стремление отгородиться. Нельзя играть в эту игру бесконечно. Но почему же так больно? Отчего ноет в груди от понимания, что на этом все может закончиться?
— Я смотрел на тебя ночью и думал: если ты тоже дракон, еще не переродившийся, но уже магически наполненный, то почему не чувствуешь ответного притяжения? Мы ведь пара! Я не могу ошибаться. Точно знаю, ведь те пять лет едва не… кхм… Понял, в общем. — Его пальцы собрались в кулаки. Взгляд вспыхнул чернотой, то тут же стал отрешенным. — А к нему у тебя что-то есть? Помимо любви.
— О чем ты?
— Мы ведь не знаем особенностей Лазурри. Вы уникальны, но в чем именно заключается эта уникальнóсть? Вдруг не только в магии и способности воспроизводить совершенно разное потомство? Может, Лазурри сами могут выбирать? И привязанность не действует на вас, как на обычных драконов. Ведь неспроста я тебя не сразу почувствовал, а лишь после первого поцелуя. Да, тянулся, сам того не осознавая, но не ощущал притяжения.
Стало зябко. Я передернула плечами, хотя солнце уже разлило по округе дневное тепло, согрело тени, частично растворило туман.
— Я не хочу тебя отпускать, но и насильно привязывать к себе не намерен. Если у тебя есть чувства к другому, если ты ради него оставила позади устоявшуюся жизнь, переместилась в другой мир, бросила все силы на то, чтобы воскресить… Хотя сам объявился, живой, здоровый, — недовольно добавил, однако быстро подавил сочащуюся в голосе неприязнь. — Если упорно трудишься день ото дня, чтобы развить свой дар, переродиться и соответствовать…
Я открыла рот, чтобы хоть что-то ответить, но Вурран спешно произнес:
— Не ради меня, — померк темнейший. На лбу образовалась вертикальная складка. В плечах стало заметно еще большее напряжение. — Решилась заключить договор, была согласна на любое условие сделки, только чтобы оставить его в живых. Его! Сыночка Хайзирана! И что ты собралась менять