и остановил взгляд на галактионце.
В помещении горели потолочные лампы, поскольку окна с улицы наглухо закрыты створами. «Как же тут проветривают?», — подумал Сезонов. Кабинет заполняли раскладная кровать, невысокий стеллаж с дверцами, стол с выключенным портативным телевизором и два стула, шкаф-пенал. Пришелец отжимался от пола, опираясь на кулаки, и делал это, видимо, довольно давно и стойко: бицепсы блестели от пота, серая футболка на груди намокла, словно Ягосора окатили водой.
— По-спартански почти, — негромко заметил, скорее для себя, Сезонов, но Яго его услышал:
— В казармах, когда гладиатором был, кратно хуже. Вонь и всё такое. Включая человеческие отходы.
В нижней точке галактионец резко выдохнул, подтянул под себя колени и вскочил на ноги. Подошел к шкафу и, открыв его, недолго роясь, вытянул черную майку.
— Какую-то весть принесли? — Яго повернулся лицом к Сезонову, снимая футболку.
«Сказать о полученном разрешении прямо сейчас — нельзя, нет доверия к силовикам-охранникам. Позже — уже некрасиво, хотя ему-то что, какая разница. Его всегда только перед фактом и ставят в последние месяцы.»
Опустив руки, держа в них снятую одежду, галактионец смотрел на подполковника, ожидая, что тот скажет. На теле Яго Сезонов ясно увидел зарубцевавшиеся раны, когда-то нанесенные режущими предметами, и зажившие ожоги.
— Просто так. Проведать. Может, жалобы от вас услышать, — нашелся что сказать подполковник.
— Нет, всё по-старому. За исключением только вот.
Откинув снятую футболку куда-то в низ раскрытого шкафа, Яго схватил влажное, пропитанное водой полотенце из таза на столе и махнул ладонью в сторону спецназовца. Отойдя к закрытому окну, галактионец обтер туловище полотенцем и натянул майку.
— Завтра придете по мою душу? — Яго почесал нос.
— Общаться? Нет, я услышал, что было необходимо. Пока достаточно.
— А могу еще рассказать, у меня столько заготовок!
— Расскажете, только попозже.
— Куда меня?
Внезапный вопрос от галактионца ошарашил.
— Почему вы спросили?
Яго развел руками, постреляв глазами по сторонам:
— Вас вызывают сюда из столицы вашей страны. А по правилам игры, если что-то предпринимает центр, значит, дело дрянь.
— Не в вашем случае. Тем более такие игры велись в вашем мире. Тут… немного по-другому работает.
— Ладно. Поверю вам на слово, — легко согласился Яго, покивав, и сел за стол, ткнул пальцем на кнопку телевизора. Экран загорелся, в эфирной сетке вещания спортивного канала показывали лыжные гонки.
Сезонов кивнул Ягосору, возвращаясь к двери. Галактионец распрямился и поднял раскрытую ладонь в знак прощания.
«В конце концов не я один занимаюсь им. Главным и первым ответственным в Омске за него стало управление. Вот пусть оно и сообщает Яго, когда посчитает нужным, что с ним в дальнейшем будет», — подумал про себя Сезонов, вновь возвращаясь к Селиванову. Один вопрос остался невыясненным. Скоро он покинет город и не найдется случая увидеться с полковником. Попробовать узнать сейчас. Не получится — что ж, право Селиванова не рассказывать и продолжать скрывать дальше. Хотя любопытно до боли.
— Владимир Дмитриевич? Я еще… — стучась в раскрытую дверь кабинета и останавливаясь на пороге, подполковник запнулся, увидев Владыкину, сидевшую напротив Селиванова. Та развернулась к Сезонову. Он заметил папку в ее руках — пухлое дело на галактионца. Пойдет снимать копии.
— Минуту, подполковник. — Селиванов на миг поднял глаза на Сезонова и обратился к Владыкиной, завершая диалог: — В общем, надеюсь на твою оперативность.
— Так точно, товарищ полковник.
Молодая женщина поднялась из-за стола и прошла мимо подполковника, быстро взглянув на него. Сезонов, недолго проводив ее взглядом, прошел в кабинет, закрыл за собой дверь и приблизился к Селиванову: вставший со своего места, тот решил заварить кофе.
— Товарищ полковник. Давайте начистоту. Я хочу, чтобы вы ответили мне на один серьезный вопрос.
— Ого. Ну, попытаюсь.
Брови Селиванова на миг взлетели вверх, хоть он и не оторвал глаз от урчащей кофемашины.
— Какие конкретно эпизоды «ярославского дела» вам известны?
Начальник оперативного управления поджал губы и, вздохнув, постучал кулаком по столу.
— Насколько для вас это важно? — Селиванов понизил голос.
— Чтобы предотвратить возможное преступление.
— Преступление, о чем вы? — непонимающе переспросил полковник.
— Если вы ответите мне, я поясню. Или даже не придется. Может, я не прав. Когда узнаю всё от вас. Сейчас.
Селиванов мялся недолго и ответил почти сразу:
— Двоюродный брат Владыкиной, военный следователь из Ярославля, — один из обвиняемых по этому делу. Когда следствие только-только начиналось, он звонил Катерине и сообщил, что, возможно, станет фигурантом и быстро отмазаться не получится. Она была расстроена, поделилась с лейтенантом Калдышем — они оба хорошие такие приятели. Я как-то заметил, что Катерина сама не своя, узнал у лейтенанта, может, ему что известно. Он рассказал. Но всё ли, нет ли, где приврал, уж не знаю.
— Что брат Владыкиной сообщил ей? Что передали вам? — голос Сезонова похолодел.
— Он сказал — точнее, мне передали такими словами, — что в городе уничтожены какие-то невероятные звери, непохожие ни на один вид животных, проживающих на Земле. Предполагалось, что они пришельцы. Безумная фантастика, но так. И брат Катерины в том числе… упоминал ваше имя. Я потому и не препятствовал вам ознакомиться с досье на нее, зная, что вы увидите, кто ее родственник, и что-то для себя поймете. Потому, собственно, вы и сами здесь.
«Всё-таки эта цепочка существует! Владыкина осведомлена от Аверченко!»
— Что говорили обо мне?
— Этот — уже далеко не «один вопрос», Валерий Игоревич.
— Знаю, и всё-таки.
— Вы встречали его вместе с местным гарнизонным капитаном, между вами возникло недопонимание по вопросу этих… непонятных существ и вы пытались переманить следователя и второго военного на свою сторону. Потом следователь вас больше не видел. Какая уж у вас была тогда правда, мне не ведомо. Только брат Катерины сказал, что вас якобы надо опасаться. Есть за что, товарищ подполковник?
Взгляд Селиванова взметнулся к Сезонову.
— Никак нет, — выдавил тот.
«Значит, Селиванов действительно не знает, что я после встречи с Аверченко сразу из города не уехал. Если сейчас не врет. Не скажет правды, что знает, как было дальше — если ему известно. Но это уже никак не вытянешь… Аверченко, значит, после возбуждения «ярославского дела» сказал Владыкиной, что больше не видел меня, и ничего не добавил. Получается, Багров не рассказал ему, что мы с Юрой еще были в Ярославле в ночь ликвидации пришельцев. Смолчал, а зачем? Уже не выяснишь.»
— А вообще… Если хотите начистоту, товарищ подполковник… На сей момент мне не важны ярославские эпизоды. Не там моя епархия. Мое дело — заниматься местным пришельцем. И вы сейчас — тут. И интересует меня — настоящее дело. И мне важно,