— Удивительная история, — пробормотала я.
Вэнс понимающе усмехнулся:
— Ты хочешь знать, кто возложил на меня эту миссию. Вдруг, я получил озарение свыше, что порой намекает на неустойчивое душевное здоровье. Расслабься, Ева. Речь идёт о предсмертном завете моего деда.
— Он тоже воевал против эрзаров?
— Он был спутником.
— Ого! — Вэнсу удалось меня удивить. — Ещё одна история, полагаю?
— Мой дед умер в возрасте ста пятидесяти двух лет. Ему повезло дважды. Он был спутником во времена, когда эрзары перестали убивать надоевших, но заражённых их магией рабов, и стал свидетелем первой официальной версии Договора. Мы много разговаривали перед его кончиной. Дед поведал мне всё, что знал об эрзарах, и донёс главное — демоны не похожи на людей. Наши с ними различия куда глубже, чем внешние. Сама их природа не имеет ничего общего с человеческой. Магия управляет ими, определяет образ мышления и извращённые традиции. Они могут прятаться под "вуалями" и притворяться добрыми соседями, но люди для них навсегда останутся низшей расой. Они будут развивать наш мир в угодном им направлении и пользоваться его ресурсами, включая человеческие. Сейчас им выгодно партнёрство, но если понадобится, они с лёгкостью вернутся к отношениям хозяев и рабов.
— Не слишком ли мрачный прогноз? — нахмурилась я. — Мы всё-таки не в древнем мире живём.
— Верно. Мы просто соседствуем с расой, у которой рабство и ритуальные убийства входят в число неизменных традиций.
Меня передёрнуло, и Вэнс, заметив этот неподдельный отклик на свои слова, подлил масла в праведный огонь:
— Что бы тебе ни было известно об эрзарских обычаях, на деле всё ещё хуже. Демоны с одинаковым удовольствием истязают и людей, и себе подобных. Но именно здесь кроется и главная их слабость. Во время дашар'гоэна они становятся уязвимы. Кланы разделяются, демоны истребляют друг друга. Лучшего времени для удара по ним не придумать.
— Вы собираетесь вступить в войну? — ахнула я. — У вас так много сил? Но ведь это будет неслыханный прецедент. Человеческое правительство вас не поддержит...
— Тише-тише... — Вэнс приложил палец к губам. — Пока это всё, что я могу сказать. У нас нет армии, но кое-что мы можем сделать. Поговорим об этом в другой раз. Сегодня и так задержались. Помни, мы рассчитываем на тебя.
Роум взялся меня провожать. Правда, с сожалением признался, что доехать со мной до дома не сможет: Вэнс собирался обсудить с ним какое-то поручение. Обратный путь мне вновь предстояло проделать в компании Гая.
— От слов Вэнса у меня мороз по коже, — призналась я, когда мы поднимались по лестнице. — Когда он говорил об отношении эрзаров к людям, то имел в виду прошлое, да? Спутников сейчас защищает закон, их нельзя мучить.
— Официально нет, — мрачно проговорил Роум, — но я бы предпочёл, чтобы ты убралась из Ледяного пика как можно скорее.
— Надеюсь, выясню что-то до заключения Договора с Линардариасом.
— Я тоже надеюсь. Ева... — он запнулся. — Хочу задать тебе ещё один вопрос. Личного характера.
— Конечно.
— Я привлекаю тебя? Как мужчина.
Я уже открыла рот, чтобы сказать что-то уклончиво-нейтральное и вместе с тем обнадёживающее, когда осознала: действие трицикломида ещё не закончилось. Пользуясь ситуацией, Роум хотел получить прямой и честный ответ.
— Да, — сказала я. — И как человек тоже.
Его поцелуй был коротким и быстрым. Я даже не успела сообразить, как реагировать.
Роум заулыбался во весь рот, и до выхода из клуба мы дошли, многозначительно переглядываясь.
Чтобы вытянуть роль до конца, мне пришлось приложить усилия, и когда я села в такси, меня потряхивало от напряжения. Гай заметил это острым глазом актёра.
— Непросто пришлось? В своё время я тоже переволновался. Рад, что ты и правда на нашей стороне.
— Спасибо, — я вымученно улыбнулась. — А тех, кто не проходит проверку, хоронят прямо в подвале?
— Ну у тебя и воображение! — Гай расхохотался. — Они просто упускают шанс быть частью нашего дела и нашей семьи. По мне, так наказания хуже не придумаешь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Что было раньше — курица или яйцо?
— Прости? — Петергрэм взирал на меня с изумлением.
— Это логический парадокс, который обсуждают в моём мире. Яйцо должна снести курица, однако сама она вылупляется из яйца.
— Я в курсе, о чём идёт речь, но не понимаю твоего вопроса ко мне.
— Хорошо, задам его иначе. Что было раньше — антидот или трицикломид? Чтобы подготовиться к проверке, мы должны были знать название препарата, который мне вколют. Услышать его я могла только от Вэнса. Существовала ли первая версия событий, в которой я не прошла проверку?
— Нет, её не было, — эрзар уверенно покачал головой. — Суть магического парадокса состоит в том, что события заключены в замкнутый цикл, не имеющий ни начала, ни конца. Они происходят одновременно в затронутой парадоксом области реальности.
— Когда пытаюсь представить, то начинаю сходить с ума.
— Не ломай голову над вещами, которые приводят в растерянность даже меня. Со своим делом ты отлично справляешься. Будем продолжать в том же духе.
— Времени остаётся немного. Вэнс хочет получить информацию о планах семьи Торн и не спешит делиться своими.
— Попробуем укрепить его доверие. У меня есть одна задумка, которая должна сработать.
— Грэм...
Он стоял прямо напротив, и мне понадобилось сделать всего шаг, чтобы оказаться рядом с ним. Положив ладони на его лицо, я попросила:
— Сними.
"Вуаль" под моими пальцами растворилась, но ощущения остались прежними. От серой кожи эрзара исходило живое тепло. Волосы на его голове были чуть жестковаты, но мне нравилось перебирать их. А ещё хотелось пить поцелуи с его губ, с каждым глотком испытывая всё большую жажду и теряя связь с реальностью.
Опомнилась я, только когда почувствовала мужские руки у себя под блузкой, и несколько секунд малодушно наслаждалась настойчивыми ласками, прежде чем остановить Грэма:
— Не надо. Мы договорились, что возьмём паузу.
— Ты первая начала, — чуть ли не с обидой возмутился он. — Нельзя так делать! Я ведь могу не захотеть останавливаться.
— Прости, — повинилась я.
Сердце стучало громко-громко, в животе собирался знакомый жар — расплата за неосторожность. Добровольное табу на близость с Грэмом заставляло меня хотеть его в два раза сильнее.
— Мне нужно было напоминание. О нас. И о тебе. Какие бы различия ни лежали между нами, мы можем быть вместе. Я же для тебя не "низшая раса"?
— Это что ещё за разговоры?
Его неподдельное возмущение спугнуло дурные мысли, крутившиеся в голове после беседы с Вэнсом Арли, и Грэм легко догадался о причине моих переживаний:
— Общение с новыми "друзьями" не прошло бесследно?
— Я не могу заткнуть уши и не слушать. Это будет выглядеть подозрительно.
— Слушать и прислушиваться — разные вещи. Я передал тебе Вечный дар как равной. Вспомни об этом в следующий раз, когда появятся сомнения.
— До меня были и другие спутницы. Что с ними стало? Тогда, в самом начале. Ты... ты убивал их?
Слова, сказанные Вэнсом, воскресили знания о прошлом, которые в сознании Нели странным образом существовали без привязки к настоящему. Первая редакция Договора окончательно закрыла печальную страницу истории, где спутники гибли от рук демонов только потому, что те не хотели оставлять в живых созданных ими же человеческих магов.
Сорвавшийся с языка вопрос испугал меня саму. По лицу Грэма я поняла, что ответ меня не обрадует, и приложила ладонь к его губам прежде, чем он что-то сказал.
— Нет, не говори. Я не хочу знать.
— Ева...
Начатую фразу прервал громкий стук в дверь.
Мы с Грэмом одновременно повернули головы, чтобы посмотреть на экран, куда передавалось видео с камеры, расположенной в коридоре перед кабинетом.
Стоявший за дверью посетитель смотрел прямо в неё и, очевидно, не испытывал сомнений в том, что его должны принять.