трещинки в моей решимости, и всегда вызывали дрожь и желание во мне.
Теперь все наладилось.
Я заперла свою страсть. Положила в сейф и закатала бетоном.
Мы с Итаном ходим на занятия, делаем свою работу, избегаем друг друга, когда это возможно и ворчим друг на друга, если нам вдруг это не удается. У нас нет терпения изображать платонические версии самих себя. Даже сейчас, спустя год с лишним после нашего расставания, наши сердца и тела борются с расстоянием и препятствиями, но мы приспособились игнорировать это.
Сейчас мы на втором курсе, и до сих пор нигде вместе не играли. Думаю, Эрика оставила попытки быть посредником между нами.
Таким образом, мы с Итаном вращаемся друг напротив друга. Занимаемся своими делами. Учимся искусству притворства. Оттачиваем мастерство лгать другим так же искусно, как мы лжем себе.
И каждое утро, первая мысль, которая проносится у меня в голове при виде него: Я в порядке.
Эрика прислоняется к своему столу.
— В этом семестре актерские задания фокусируются на страсти. Романтической, сексуальной, подавленной, жестокой, артистичной. Я буду давать каждому из вас выдержки, где по сюжету вам будут противостоять и бросать вызов. Некоторые из этих материалов заставят вас чувствовать себя некомфортно. Превратите эти чувства в нечто, что вы можете использовать. Многие пьесы носят противоречивый характер и содержат вопросы щекотливого характера. Я ожидаю, что вы зрело подойдете к этому. Мистер Эйвери, пожалуйста, обратите внимание, я наблюдаю за вами.
Джек наигранно изображает свою фирменную физиономию в стиле «Кто? Я?» и все смеются.
— У вас четыре недели на репетиции, а свои пьесы вы представите за неделю до Дня Президента. Вопросы?
Джек поднимает руку.
— Мистер Эйвери?
— Пожалуйста, скажите, что вы дадите мне отрывок из «Эквуса». Я всегда питал слабость к лошадям.
Все смеются.
— По правде говоря, нет. Вы будете выступать с Айей в маленькой пьеске под названием «Мягкие мишени». Она довольно противоречива в сексуальном плане.
Джек потирает руки вместе.
— Ооо, побольше деталей.
Эрика подавляет улыбку.
— Это о мужчинах, которые наслаждаются, когда их партнерши занимаются с ними содомией с помощью чудовищных страпонов.
С лица Джека сходит улыбка.
— Что?
Эрика протягивает списки групп, а Джек поворачивается к Лукасу и плаксивым голосом говорит:
— Она шутит, да? Это же шутка?
Я беру список и просматриваю его в поисках своего имени.
Убийство Сестры Джордж
Кэсси – сестра Джордж. Заядлая алкоголичка-лесбиянка. Бывшая актриса театра оперы. Психологический садист.
Миранда сыграет любовный интерес Джордж – Чайлди. Пассивную простую девушку.
Описание героини заставляет меня нервничать. Мне бы хотелось думать, что я справлюсь с этим вызовом, но эта героиня так далека от моих обычных ролей, что я сомневаюсь, что смогу сделать это.
Я просматриваю список других пьес. Во всех присутствует элемент шока или табу. Оказывается, Эрика не шутила насчет отрывка Джека. Он будет играть женатого бизнесмена, который платит госпоже, чтобы она его регулярно шлепала, унижала и проводила акты содомии. Когда я смотрю на Джека, он уже немного зеленый. Айя же напротив, улыбается с садистским ликованием. Она часто говорит Эйвери, как сильно хочет его отшлепать. Теперь у нее появится шанс.
Миранда, Трой и Анджела играют в какой-то пьесе под названием «Картина “Окна”», в которой люди влюбляются в неодушевленные предметы. Лукас и Зои играют в пьесе «Раздень меня», в которой супружеская пара любит переодеваться, а Холт играет вместе с Коннором в…
Я едва не смеюсь в голос. Мало того, что Эрика заставляет двух парней, презирающих друг друга, играть в одной пьесе, так это еще и «Враг изнутри» – трогательная история любви о солдате-гее, который принимает свою гомосексуальность.
О, боже!
Коннор играет роль замкнутого солдата-гея. Итан – опытный и заботливый – его любовный интерес, который убеждает его, что любить другого мужчину – вовсе не грех.
О, боже!
Я нахожу эту концепцию немного возбуждающей. В реальности, я с большой натяжкой могу представить, что Итан способен воплотить героя, который весь из себя влюбленный и терпеливый. Кроме того, он постоянно смотрит на Коннора так, будто хочет его поколотить. А тут ему надо убедить аудиторию, что он влюблен в него. Ох уж эта Эрика с ее сложными задачами!
Я бросаю на него быстрый взгляд. Он хмуро смотрит на лист бумаги, словно если он будет смотреть на него достаточно сконцентрировано, то написанное на нем изменится.
Из меня вырывается резкий смех. Он поднимает взгляд и злобно смотрит, поэтому я закусываю изнутри щеку, чтобы сдержать себя.
Да уж, этот семестр обещает быть веселым.
Эрика потирает лоб и вздыхает.
— Мисс Тейлор, вы должны прекратить смеяться. Мы теряем время.
— Извините, — говорю я, не в силах сдержать смех. — Я знаю, это не смешно. Просто…
Я лежу на полу, а Миранда сидит поверх меня, и каждый раз, когда я смеюсь, она начинает подпрыгивать вверх-вниз, отчего я смеюсь еще больше.
— Мисс Тейлор!
Хихиканье стихает, я делаю глубокий вдох и успокаиваю себя.
— Извините. Я готова.
Миранда вздыхает. Она привыкла целоваться с девочками. А я вообще-вообще нет.
— Хорошо. Давайте попробуем еще раз. Помните, это один из самых интимных моментов в пьесе. Момент, когда мы видим мимолетный проблеск уязвимой стороны Джордж. Как она искренне заботится о Чайлди, несмотря на то, как она обращается с ней. Нам надо почувствовать сексуальное напряжение между вами. Вам все ясно?
— Да. Вполне.
Но от этого ничуть не легче. Играть любовную сцену с Итаном и так было достаточно сложно. Играть подобное в сцене с другой девушкой – совершенно не входит в сферу моего опыта. И все же, именно на это и направлено обучение в этом семестре. Мы должны усвоить, что страсть – есть страсть, несмотря на то, кто в нее вовлечен.
Моя страсть сейчас в своего рода запущенном состоянии. Может именно поэтому у меня так много проблем.
— Хорошо. Встаньте и примите исходные позиции. Не торопитесь, сосредоточьтесь.
Я встаю напротив Миранды и закрываю глаза. Дышу. Напоминаю себе, что должна обращаться с Джордж, как и с любой другой героиней. Я проецирую себя в сознание Джордж, чтобы мне открылись ее мотивы. У нее есть опыт с женщинами. С Чайлди. Она любит ее, несмотря на то, что заставляет мучаться.
Мы начинаем сцену. Я раздражена, но Чайлди успокаивает меня. Гладит мое лицо. В кои-то веки, она делает первый шаг. Нежно