Я хочу распахнуть его жакет и прижаться губами к его коже. Вкусить тепло, и затем перейти к его шее. Кажется, ему тоже этого хочется, потому что он хватает мои руки и запускает их под одежду. Когда мои ладони прижимаются к его обнаженной груди, он так резко вздыхает, словно ему больно.
Я закрываю глаза и пытаюсь найти в себе силы остановиться. Я должна. Я больше не могу быть такой. Отчаянной и нуждающейся. Препятствия, разделяющие нас, не изменились. Особенно для него.
Я открываю глаза, чтобы встретиться с ним взглядом. Он обжигающ. Мрачен и напряжен, и уж слишком неотразим.
Решимость, где ты, когда так нужна?
Дело не в том, что он хочет снова быть со мной. Он просто хочет меня. А я хочу его. Колотящиеся сердца и гормоны, не дающие покоя.
Я провожу руками по его груди и чувствую под ними быстрый пульс, ища оправдание, чтобы позволить этому случиться. Позволить мне завладеть его телом, не нуждаясь больше ни в чем. Освободиться от ноющей сексуальной неудовлетворенности, которая преследует меня с того дня, как мы расстались.
Но этому нет оправданий. Не существует альтернативной реальности, где все было бы еще более неизмеримо хуже.
Я впиваюсь пальцами в его мышцы, прежде чем возвращаюсь к реальности. Найдя в себе силы которые я и не подозревала, что у меня есть, я отстраняюсь смущенная и раздраженная. Мне ненавистно то, что я чуть ли не растаяла от желания. Что всего лишь одно его мимолетное прикосновение, может все еще так сильно влиять на меня.
Я пристально смотрю на него и пытаюсь подобрать слова.
Он смотрит в ответ, с тем же явным потрясением.
— Какого черта это было? — Адреналин бурлит в моих венах, вызывая во мне жар и дрожь.
Он моргает и качает головой. Злой. На себя? Или же на меня?
— Понятия не имею. — Его челюсть сжимается, и он опускает голову. — Это было чертовски глупо. Я… я не должен был…
— Да, не должен был.
Он резко поднимает голову и смотрит на меня. Сейчас он уже точно злится на меня.
— Я не заметил, чтобы ты так уж быстро отстранилась. Ты дышала так же тяжело, как и я.
— Это не значит, что ты можешь… что мы должны… — я провожу пальцами по волосам. — Черт побери, Итан, мы должны были уже оставить это в прошлом! Я не должна это чувствовать, когда…
— Когда что?
— Когда ты рядом со мной! Когда ты трогаешь меня. Ты не можешь просто вот так… делать это со мной.
— Поверь мне, мне знакомо это чувство.
Я вскидываю руки.
— Я ничего не сделала!
— Тебе и не надо. Одного твоего существования достаточно, чтобы я страдал.
Печаль в его голосе заставляет меня остановиться, но это уменьшает во мне злости.
— Проехали, — говорю я, пытаясь расстегнуть платье. — Забудь об этом.
Он срывает с себя жакет и говорит:
— А что ты думаешь, я пытался делать весь этот гребаный год?
Корсет словно стянулся вокруг меня подобно питону, сжимая меня чуть ли не до удушья.
— Избавь меня от этой чертовой штуки!
Я поворачиваюсь, чтобы он смог расстегнуть мне молнию, и когда он это делает, я захожу в раздевалку. Я срываю с себя платье и надеваю обратно лифчик и футболку. Потом я собираю вещи и откидываю шторку. Он стоит на месте и смотрит на меня, словно хочет извиниться или что-то в этом роде.
Я не двигаюсь. Мы смотрим друг на друга. Никаких извинений не следует.
Ну, конечно.
Как обычно.
— О, привет, ребята!
Мы оба поворачиваемся и видим Джека Эйвери с охапкой костюмов в руках.
— Ого, я что-то прервал? Нужно уединение? Или гандоны?
Я издаю звук отвращения и протискиваюсь мимо него.
— Заткнись, Джек.
Когда я иду к выходу, я слышу, как Эйвери говорит:
— Чувак, ты так и притворяешься, что не сохнешь по ней? Насколько же ты заблуждаешься!
Когда я дохожу до двери, Холт говорит:
— В кои-то веки, я согласен с Кэсси, Эйвери. Заткнись на хрен!
Несколько часов спустя, я возвращаюсь домой, и моя кожа все еще покалывает от воспоминаний того, как мои руки прикасались к его груди. Они жаждут снова почувствовать его. Жаждут больше прикосновений.
Я со стоном заваливаюсь в постель, невероятно расстроенная.
Равнодушие? Ага, конечно.
Я без понятия, что значит это слово.
Мое единственное утешение, что и Итан не знает.
13
ИГНОРИРОВАНИЕ
Наши дни
Нью-Йорк
Квартира Кассандры Тейлор
Я прижимаюсь к чему-то теплому рядом с собой.
Хммм. Мужское тело. Мягкая кожа. Приятно пахнет.
Итан?
Чья-то рука обвивается вокруг меня, и я прижимаюсь еще сильнее, воссоздавая воспоминания о прикосновениях его губ и языка. Это пробуждает меня изнутри, вызывая во мне жажду большего.
Я кладу руку на его живот. Чувствую напряженные мышцы. Как же у него много мышц!
Стоп! Чересчур много мышц.
Я спускаюсь к его пупку.
— Милая, если ты спустишься еще ниже, нам придется переосмыслить мою сексуальную ориентацию, а я не думаю, что кто-то из нас готов к этому сейчас.
Я открываю глаза. Мой сосед Тристан, лежит рядом со мной с одним из дневников Итана в руках.
— Знаешь, я всегда думал, что твои истории об этом парне были приукрашены из-за боли и обиды, но после того, как я прочел это? Удивительно, что он вообще способен ходить прямо и говорить одновременно. Тут описывается нешуточное самобичевание. У него реально есть своя плетка? Или это все только в его голове?
Я хватаюсь за дневник, но он крепко обхватывает меня рукой и держит его вне моей досягаемости.
— Ну уж нет! Я слушал о его выходках целых три года. Думаю, я заслужил слегка заглянуть внутрь его безумия. И конечно, главный вопрос, откуда у тебя эти дневники? Пожалуйста, скажи мне, что не украла их, как сталкерша.
Я потираю глаза. Рановато для допросов Триса.
— Он сам дал мне их.
— Правда?
— Ага.
— На репетициях?
— Нет.
— Тогда где?
— В его квартире.
Он замолкает.
— Хмм. Значит ты пошла туда, взяла их и ушла, верно? Никакого романтического контакта? Вы ведь не предавались воспоминаниям о том, как ты одержима его членом?
— Тристан…
Он отстраняется и впивается в меня взглядом.
— Нет, не Тристанкай мне. Ты поклялась, что не будешь спешить с этим парнем, и вот я возвращаюсь утром домой и обнаруживаю твое соблазнительное белье на полу, дневники твоего героя-любовника на столе и раздражение от щетины по всему твоему