изменились, то нам может достаться в итоге только миска с кровью. В общем-то, тоже неплохой вариант, но всё же я предпочёл бы сейчас чистую воду».
«К чему ты клонишь, Зук?», — произнесла она, но он уже спрыгнул на песок и медленно направился в сторону животных.
«Отвлеки животных, я не знаю, как они могут отреагировать на нас».
«Каким образом?», — произнесла Анима удивлённо.
«Понятия не имею, придумай что-нибудь».
«Зук, мне придётся влиять на всех четверых, одновременно. Я не пробовала… Это может не сработать!».
«Вот и узнаем», — коротко ответил Зук.
Анима промолчала, а он, тем временем, уже выбрал животное, стоящее чуть поодаль остальных, и стал наблюдать за ним.
«Скажешь, когда можно начинать», — произнёс он через некоторое время, и не услышал ответа. — «Что ж, видимо… уже можно», — Зук понял, что Анима уже начала и отвлечённая, просто не слышит его, или не хочет тратить силы на ответ.
Он обратил внимание, что животные стали едва заметно покачиваться. Все четверо. Другого сигнала ему уже было не нужно.
* * *
Анима помнила эпизод с воздушными ящерами, помнила его непредсказуемые действия. Нужно было вмешиваться, пока он снова не натворил чёрт знает чего. Впрочем, ей и самой было интересно испытать свои новые возможности, поэтому недолго думая и не особо споря, она прикоснулась к сознанию животного.
Она понятия не имела, как отвлечь его. На слова оно не реагировало, и внутри выглядело точно так же безразлично, как и снаружи. Анима попробовала ментально погладить его, затронув соответствующие области его сознания и, в принципе, это сработало, животное прикрыло глаза и его пульс слегка замедлился. Проблема была в том, что проделывать такие тонкие манипуляции со всеми одновременно она была не в состоянии. Нужно было что-то такое, с помощью чего можно было бы легко переключаться на каждого из них по очереди.
«Вот так задач-к-а-а», — протянула Анима нараспев и в тот же миг её озарило.
Она мелодично начала напевать одну из песенок, знакомых ей с детства, чувствуя, как сознание животного откликается и резонирует в такт. Анима улыбнулась своей несуществующей улыбкой, и перебросила силы на другое животное.
В конечном итоге она ритмично переключалась между ними в такт мелодии, разделив слова на каждое животное по очереди. Сами по себе эти слова были им безразличны, но ритм, созданный её пением, связывал их в единый, покачивающийся организм.
Анима ликовала, довольная собой и наслаждаясь песней. Точно так же, как ликовал и Зук, забравшийся внутрь сумки с провизией, и обнаруживший там сочные фрукты, вполне заменившие воду.
И отвлечённые своей эйфорией, они оба не заметили, как людо-ящеры вышли из помещения и оседлали животных. Один из них недовольно поморщился, увидев раскрытую горловину продовольственной сумки, и затянул её потуже, не оставляя фруктам внутри ни единого шанса выскользнуть наружу и потеряться в пути.
* * *
Сытое, шерстяное тело, покачивалось в такт движениям животного, полулёжа восседая на смятых фруктах. Попытки процарапать стенки сумки не увенчались успехом, материал был слишком крепок. Но, по крайней мере, этот материал хорошо пропускал воздух.
Людо-ящеры хранили молчание, видимо в дань традиции, после жертвы своего сородича. И в воздухе витали лишь шум ветра, сопение ездовых животных и побрякивание поклажи.
Однако совсем рядом, в другой, параллельной внутренней вселенной, бушевал ураган и грохотал гром. Зук был настолько поражён тому, как глупо они очутились в этой западне, что это его даже развеселило. Или быть может так подействовали фрукты. В то же время Анима металась в ярости внутри их общей головы. Она уже успела обвинить в этом и его и себя, и весь этот чёртов мир. Стоило ей отдаться эмоциям и нахлынувшим чувствам лишь на мгновение, и она совершенно потеряла бдительность. Зук послал ей мысленный образ древней богини, в виде каменной статуи с головой Анимы, испускающей искры и молнии из глаз. Эта статуя переваливалась с одной лапы на другую, и топтала разбегающиеся во все стороны, орущие от ужаса, ожившие фрукты.
От этого настоящая Анима пришла в ярость ещё больше.
«Да ладно тебе», — Зук едва сдерживал хохот, чтобы не привлечь внимание людо-ящеров. — «Что за песня-то хоть была?».
«Зук, ты представляешь, где мы очутились, и с кем?», — не унималась Анима. — «Неужели тебе и правда безразлична наша дальнейшая судьба?!».
«Ну, зато мы наконец-то наелись от пуза», — Зук и правда не видел повода для переживаний. И даже если этот повод имелся, переживания в тот момент едва ли помогли бы.
Впрочем, ко всему остальному он был уверен, что Анима сможет повлиять на людо-ящеров, так же, как и на их ездовых животных, и заставить их открыть сумку. И тогда они легко смогут выскользнуть. А пока он хотел немного отдохнуть после сытной трапезы.
«С людо-ящерами такой фокус не получится, чёрт возьми, неужели не ясно?», — всё ещё немного полыхая, произнесла Анима.
«Нет, не ясно», — ответил ей Зук внезапно серьёзно и спокойно. Её тон перестал его забавлять, поэтому он решил привести её в чувство. Решил хотя бы попытаться успокоить. — «Я понимаю твоё раздражение, Анима. Думаю, что понимаю. Мне тоже не нравится эта ситуация, в которой мы оказались. И вместо того, чтобы искать виновных, не продуктивнее ли было бы сейчас найти решение этой проблемы?».
Он немного помолчал и продолжил:
«Я знаю, что ты достаточно мудра и сообразительна, чтобы взять себя в руки. Я уже видел, на что ты способна. А то, что произошло, пусть будет уроком для нас обоих. В конце концов, теперь ты знакома со своими новыми способностями немного лучше, ведь идея с песней сработала. И это была отличная идея, должен признаться».
Анима молчала. Она не могла припомнить, когда последний раз он разговаривал с ней подобным образом, и случалось ли подобное вообще. Перед ней как будто предстал кто-то другой. Он что, в серьёз хвалил её? В серьёз пытался успокоить? Видимо, он был ещё хладнокровней и расчётливей, чем она могла предположить. Нужно было быть с ним аккуратней.
И всё же, в глубине души, его слова были приятны ей.
«Так что там, насчёт фокуса с людо-ящерами, который с ними не получится?», — произнёс Зук, нарушив образовавшийся, молчаливый вакуум.
«Так сильно, как вышло с этими животными, я могу влиять только на примитивные организмы», — ответила Анима, немного успокоившись. — «С обладателями какого-никакого разума, я могу только общаться, передавая образы и слова. Но, например, заставить их что-либо сделать, помимо их воли, я не могу».
И добавила немного погодя:
«По крайней мере, быть может