— Она ночевала в доме другого мужчины! — с яростью разворачивается он ко мне.
— После того, как разорвала с тобой отношения.
— Ты оправдываешь её, потому что…
— … был свидетелем этой ситуации! — рявкаю я. — Короче. Ростовская — достойная женщина. Порочить не дам. Дальше — решайте сами. Дочь — ваша.
— Ты просто топишь меня, претендуя, на наследство! — закатывает глаза Рустам.
— Я сказал всë, что счёл нужным. Всего хорошего.
Ухожу, Арсен догоняет меня.
— У тебя ночевала невеста Рустама?! Как ты мог это всё допустить, Бессо??
Психую, взмахивая руками.
— Она ушла от него! Потому что он был груб, агрессивен и слишком давил на неë. Я уезжал на сборы. Дал Алёне ключи от своей квартиры, чтобы пожила, пока ждет ключи от съёмной. По-дружески! Не его невесте, на тот момент, а моему сотруднику! Всë! А увидел еë сломанную в больнице! Мой дом открыт для людей, как был открыт дом отца!
— Что с этой девушкой было дальше и что с ней теперь?
— Повреждение тройничного нерва, перелом скулы, пластика, долгая реабилитация, психолог… — делаю вдох глубже. — Сейчас она в порядке. Выходит замуж за хорошего человека. Мы всë также работаем вместе.
— Почему ты не рассказал?
— Мы скрыли ото всех, пытаясь спасти отца, — протираю лицо ладонями. — Но это была ошибка.
— Иногда, Бессо, ты очень самонадеян. Такие решения должны приниматься всей семьёй!
— Может быть… Но никто же не спешил разделить со мной ответственность за ситуацию с отцом и школой, я пытался сделать правильно.
— Рустам, бесспорно, виноват. Но и твоя вина здесь есть!
— Если бы Фарида переночевала в моей квартире, ты бы тоже сломал ей лицо?!
— Не говори глупостей. Я Рустама не оправдываю. Он изначально сделал неправильный выбор. Если не можешь контролировать свою кровь — женись на своей. Она хотя бы знает табу. Эта девушка — не виновата. Но вы оба — да.
Тяжело вздыхаю.
— Ей нужна сейчас помощь?
— Нет. Я сделал всë, что было возможно.
— Хорошо. Увези меня к отцу. Я не хочу оставаться здесь от лица нашей семьи. И бегать за Рустамом, ожидая исповеди — не собираюсь. Хасан должен остановить церемонию. Я бы своих дочерей не отдал.
Садимся в машину.
— Как девочки, кстати?
— Вот приедешь к нам с женой, всë сам увидишь. Выкупишь акции — старшую замуж отдам. Пора ей уже. И жених ждёт.
— Как Фарида?
— Ждёт тебя в гости. Обижается.
— Ну когда мне, брат, я не могу бросить школу.
— Рустам пусть подхватит.
— Ты не понимаешь о чем говоришь! Он подхватывает школу точно также, как «подхватил» Ростовскую! — в сердцах бросаю я.
Тихо ругается, качая головой.
— Ты преувеличиваешь.
— Нет.
— Хватит воевать, примиритесь.
— Я не вижу способа.
— Ищи лучше.
Пусть простит меня отец и братья — не буду!
— Отец бы этого всего точно не пережил. Но может оно и к лучшему бы было. Кстати, чего ты тянешь? Женись быстрее. Отец очень хотел, чтобы ты женился.
— У нас здесь это несколько посложнее, — усмехаюсь я. — Женщины берут не калымом, а доверием. Это требует времени.
Скидываю ему на телефон фотки.
— Арсен, посмотри, пожалуйста, вот эти обследования. Девочке делали иссечение… Прошло лет десять. Можно что-то сделать?
Листает, увеличивает, читает, рассматривает.
— Она выносить хочет сама?
— Возможно.
— Ну… Кто ж тут однозначно скажет. Матка растягивается и на троих детей, и на четверых. И её растянется на одного. Вопрос — насколько эластичны рубцы. Но до конца не доносит.
— Очень плохо…
— В целом, до семи месяцев вероятно доносит, а там… инкубатор.
— А есть какая-то реабилитация, которая может увеличить вероятность?
— Есть. За полгода можно начать курс. Но гарантии всё равно никто не даст. В первые месяцы беременности проблем не будет, а вот с четвёртого… Но после терапии прогнозы будут более вдохновляющими.
— Ясно.
— А чьë это? — подозрительно.
— Жена друга…
В пансионате тихо, много зелени. Отца к нам вывозят на коляске. Он, не узнавая, равнодушно скользит взглядом по нашим лицам и дальше. Зависает.
Мы молча сидим рядом с ним.
— Если со мной приключится что-то подобное, запрещаю себя реанимировать, Бессо.
— И меня тоже не надо.
Пожимаем друг другу руки.
— Завещание отца осталось не оформленным?
Рукописное завещание у меня. Акции оформлены на Арсена. После смерти отца он переведёт его долю, согласно завещанию тому, кто является причастным к Спарте и родит в семье первого сына. В игре только я и Рустам. Остальные братья самоудалились.
— Не успел я тогда, внезапно всë, сначала инфаркт, следом инсульт. Но я не нарушу ни одной буквы в нем, — обещаю я.
— Я в тебе не сомневаюсь, Бессо. Но пора уже его соблюсти. Женись, рожайте…
Глава 37 — Таблетки
Аиша встречает меня молча, уперев руку в бок. В воздухе витает серьёзным разговором. Я знаю о чем…
Но сил на серьёзные разговоры у меня нет.
Наливает мне чай, садится напротив.
— Ты хочешь мне что-то сказать?
Кивает.
Я даже догадываюсь — что.
— Дай мне руку, — протягиваю через стол свою, ловя еë кисть в плен.
Наши соединённые ладони покалывают и пульсируют.
— Теперь говори.
Устало смотрю на неë.
Еë губы подрагивают, закатывает терпеливо глаза, отводит взгляд.
— Всë, пей чай, — гладит мою кисть. — Расскажешь, чем закончилось?
— Я не знаю. Уехал я.
— Тебя долго не было.
— Брата к отцу возил.
— Как же тебя выжрали… — хмурится она.
Закрываю глаза.
Садится ко мне на колени, я прижимаюсь щекой к её груди.