— Никогда. Слышишь. Ты моя. Навсегда.
Я так ждал, ждал, что она ответит мне. Скажет, что я нужен ей так же, что я для нее такой же не заменимый, как и она для меня. Я не мог остановиться, не сейчас. Только не сегодня.
Перенес ее в комнату и опустил на кровать. Она хваталась за мою одежду, дергала за волосы. Нетерпеливый маленький воробышек.
— Хочу тебя, Вась, больше жизни хочу.
Она сама потянулась для поцелуя, а кто я такой, чтоб не сделать то, что просит меня любимая.
Какая же она нежная, кожа, как шелк, никогда не ощущал такого, сколько бы не было подо мной женщин, только она. Она всегда.
Я снял с нее одежду всю и сразу, стащил с себя все, что было. Не мог не посмотреть на свою обнаженную Птичку. На эти длинные шикарные волосы, что распластались по половине кровати.
Потянул ее на себя и поцеловал. Мы стояли обнаженные посреди комнаты и просто целовались, любили друг друга губами, любили друг друга душой. Одной на двоих.
В какой то момент понимаю, что если не окажусь внутри нее, взорвусь прям так, ей и себе на животы.
— Иди сюда, — подхватил ее под колени и поднял на себя, она обхватила меня коленями, и ее горячее лоно оказалось именно там, где уже давно пора ему быть.
— Ты в курсе, что я тебя сегодня поднакусываю немного? — улыбаясь, спросил у нее.
— Да хоть съешь, только не останавливайся.
— Как скажешь, родная.
Прислонил ее к стене и, проведя рукой у нее между ног, собирая влагу намочил свой член и не спеша, растягивая удовольствие, начал входить в нее.
На всю длину, до самых ее глубин. Чеееерт, как же хорошо…Невозможно просто.
— Антоооон, — простонала девочка в моих руках и закусила губу. — Быстрее, пожалуйста.
— Все для тебя…
Я вбивал ее в стену, как молоток гвоздь, или скорей, как шуруповерт саморез. Там было влажно, там было горячо, там было сладко.
Не мог оторваться от ее сосков, что так зазывно прыгали у меня перед глазами. То облизывал, то прикусывал, то будто жалея, дул на них и вновь облизывал.
Вася кричала, я рычал, не переставая двигаться в ней. Наконец, почувствовал, как вокруг моего члена сжались нежные стеночки и Вася, вскрикнув, затихла. Мне понадобилось еще пол минуты, когда я опустошился вслед за ней.
Она висела на мне, как мартышка, уронив голову на плечо, я же боялся отойти от этой стены, боялся, что если отпущу ее, все закончится или я просто проснусь.
— Тош…
— Ммм, — промычал я.
— Положи меня, пожалуйста, вон на тот горизонтальный предмет, — показала она на кровать. Я посмотрел на нее и увидел сладкую расслабленную улыбку.
Лег вместе с ней, прижал к себе и старался даже не дышать. Не знаю, что сделаю, если она меня прогонит.
Минут через десять Вася повернулась ко мне и заговорила.
— Громов, отпусти ты меня. Не убегу я, не убегу. Твоя взяла… устала я от тебя бегать. — улыбнулась, поцеловала и забралась на меня сверху.
И почему дружок так быстро встает, когда чувствует запах мандаринок?
Глава 28
Василиса
Я лежала на кровати, в объятиях лучшего мужчины и улыбалась. Была счастлива настолько, что не хотелось не то что двигаться, а даже дышать. Не хотела, чтоб это счастье спугнуло хоть что-то.
Антон спал, наверное, такой же довольный, как и я.
Да, люблю его. Люблю, как и прежде, только намного осознано, намного сильнее. Думать о том, что будет дальше, как все повернется, не знаю. Точил червячок сомнения. А что если…
Что, если тетя Надя расскажет ему о том, что со мной было, что если она знает, что я не могу иметь детей? Что, если Антону не нужна стану? Бросит? Или будет жалеть, и быть рядом из-за этой самой жалости.
Что тогда? Буду держать, буду стервой, которая и сама не может и другим не отдаст. Зачем я об этом сейчас думаю, только настроение себе порчу.
— Давай, не пойдем на работу? — прошептал мне на ухо Громов. Оказывается, не спит или я слишком громко думаю.
— Нааадо… — простонала я, когда его рука потянулась вниз по животу.
На работу мы пошли, но крупно опоздали. Антон не отпускал моей руки, даже когда мне нужно было проверить работу сотрудников, ходил со мной, как приклеенный. Шептал разные глупости и пошлости мне на ухо, от чего я краснела, как помидор. Все мои уговоры пойти, посидеть с друзьями, на него не действовали.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Антош, дай мне работать, в конце концов, что-то пропущу, меня потом начальник по голове не погладит.
— Конечно, не погладит. По голове, так точно. А вот в других местах, очень даже. — обнимая меня в моем кабинете и усаживая на стол, шептал Громов. — А вообще, он у тебя суров и наказать может. — и укусил за шею.
— Да, Громов, блин. Я теперь как с засосом ходить буду?
— А ты не ходи и задницей своей поменьше виляй перед пьяными уродами. — рыкнул начальник и укусил уже за ключицу.
— Ты мне сам эту работу предложил, — рассмеялась я.
— Я же не знал, что они все будут смотреть, как у моей девушки булки шевелятся.
— Да хватит… Булки, задница… я и обидеться могу. — пригрозила я.
— А ты попробуй.
В общем, стол был использован не по назначению в этот вечер.
Через час мы собрались домой. Антону нужно было зайти в свой кабинет за какой-то папкой и именно в нем я и увидело сей чудо.
Заходим мы с ним в его святая святых, а там на диванчике в эротиШной позе лежит… деваха. На вид не больше пятнадцати лет, по одежде не меньше двадцати… лет стажа проституткой.
— Какого рожна ты тут делаешь? — ошалел Антон.
— Привет. Я к тебе.
— Покой черт? И кто тебя пустил в мой кабинет?
Громов начал злится. Причем уже не на шутку.
— Так, как звать? — спросил он. Девушка даже не шелохнулась, вот это выдержка… или глупость. Сидит, улыбается в свои тридцать два и нюхом не чует, что сейчас если не он, то я ее отсюда выкину. Наглость же.
— Я Лиза, Антон. Нас твоя мама знакомила.
— Это тети Нади падчерица? — удивилась я.
— Кого? — повернулся ко мне начальник и удивленно переспросил. — Кто такая?
— Ну, помнишь тогда с утра с твоей мамой женщина пришла, вот ее, я так понимаю падчерица.
— Бляяяя, — ругнулся парень и, схватив девку за локоть, почти вышвырнул за дверь.
— Но… Антон… да как ты..
Девушка что-то еще верещала, но уже за дверью, пока злой Антон набирал кому то на телефоне.
— Кирилл, бегом ко мне. — бросил трубку и, посмотрев на меня, сказал. — Нет, ты это видела?
— Она от тебя явно что-то хотела, — улыбнулась ему и подошла ближе, поцеловала в шею и пробежалась пальчиками по ширинке.
— Сейчас придурка одного уволю и продолжим, — сказал Антон и после его слов в дверь постучались.
Вошел один из вышибал и охранников в одном лице. Этот паренек мне никогда не нравился. Все время позволял себе пошлые высказывания, даже несколько раз видела, как распускал руки к официанткам. Я ему делала замечания, что при посетителях и клиентах это не допустимо, но он лишь усмехнулся, а потом я услышала, как он с другими обсуждает, что, мол, я так говорю, потому что он мне внимания не уделил и меня не пощупал еще. Помню, тогда Ваня ему сказал.
— А ты рискни потрогать. Тебе потом Гром твои же ручищи засунет глубоко в задницу, и выражение «рукожоп» будет про тебя.
Вот и сейчас стоит и не подозревает, что находится здесь последний раз.
— Какого хрена в моем кабинете посторонние находились, когда меня тут и не было вовсе.
— Кто? — натурально так удивился охранник.
— Мне тебе внешность описать или по фамилии назвать?
— Гром, я не знаю ничего.
— А кто знать должен, разве не ты отвечаешь за кабинеты начальства? За мой, за Василисин, за бухгалтерию?
— Ну я, но я же не пускаю никого. — гнул свое амбал.
— Ключи запасные где?
— У меня, вот. — Антон забрал у него связку и проверил. Ключ от его кабинета был на ней, а значит, он сам открыл дверь для той Лизы.
— Уволен. — кинул Антон и спрятал ключи в сейф.
— Как это? Я же…