Шторм вскочил со стула и со всей дури врезал кулаком в стену. Костяшки в кровь, в стене дыра. Таак. Это мне совсем не нравится.
— Дан, говори.
— Антох, они ее чуть не изнасиловали, когда ей было всего тринадцать лет.
Своими словами друг просто дал пинка, и я вернулся в свой четырнадцатилетний возраст.
— Папа, где Света? — прошептал я, боясь услышать ответ, хотя, наверное, уже понял,… все понял.
— Света умерла, еще за пять дней до нового года. Поэтому тебя и отправили к родителям твоей матери.
Светка была моей теткой. Не родной, конечно, она сестра отчима. Но относилась ко мне, как к младшему любимому брату. Я получал от нее столько тепла за час нахождения рядом с ней, сколько не получал за свои годы от матери. Она была для меня всем. Лучшей подругой, сестрой, мамой. Я любил ее, любил настолько, насколько может любить мелкий прыщавый дрищ свою сестру.
Отчим в ней тоже души не чаял. Их родители погибли, и он полностью взял на себя ее воспитание. Десять лет он обеспечивал, кормил, учил, выполнял прихоти, советовался с ней. Она была единственным родным человечком для него.
Естественно, мне тогда никто не сказал о происшествии, не было подробностей. Пару слов от старшего брата, пару брошенных «отвали» от матери и «не расстраивайся Антон, справимся как-нибудь» от бати.
А я хотел знать, хотел знать, кто отнял ее жизнь, какая сволота.
Ярости мне тогда история с Васей прибавляла не меньше, однако, как-то одно другое перебарывало.
В восемнадцать лет я влез в сейф отчима и нашел бумаги об уголовном деле, что было заведено после смерти Светки. В нем же отчеты его людей о проделанной работе…
Их было трое. Три ублюдка, недочеловека, твари… Увязались за ней, когда она шла от подруги. Декабрь, темнеет рано, семь вечера, а темно, как в жопе негра. Она их даже не заметила, сначала. До дома оставалось еще сотня метров, когда подбежали сзади, врезали по голове и утащили…
Пьяные и упоротые они издевались над ней, а потом, чтоб скрыть преступление сожгли.
Я помню, как зашел отчим в кабинет, увидел меня с бумагами в руках… что-то кричал, ругал, выхватил листы, но я успел прочесть от корки до корки. Каждое слово впиталось в мозг, каждая точка и цифра…
Он усадил меня на свое кресло и заставил выпить стакан виски. После этого стакана я ушел из жизни на две недели, пока батя не отвез меня в свою клинику и не прокапал…
Я пытался вытравить алкоголем, наркотой, сексом, да всем, чем мог из мыслей те слова, что прочитал в деле об этих ублюдках. Но больше всего меня доканывала мысль о том, что стало с ними, с этими тварями.
Прокуратурой дело Светы было закрыто через четыре года. Полиция так и не смогла найти преступников. Их никто не смог найти, даже матери родные, если таковые у них имелись. Единственные, кто последний раз видел этих тварей… это ребята отчима.
Батя открывал свой бизнес в восьмидесятых, и кризис девяностых без танка пережить не каждому удавалось. Вот и был у него такой танк, по кличке «Каин». А у него уже были свои ребята. Отчим спас жизнь ему, подобрал с огнестрельным на дороге, посадил в свою тачку и привез в тогда еще маленькое отделение хирургии. Сам провел осмотр, сам достал пулю и зашил рану. Лечил и выхаживал его, пока тот не пришел в сознание и не порезал его ножом и смылся. Рана была легкая, батя наложил себе швы и забыл про странного, не благодарного мужика. Ровно на год.
Местным браткам тогда понадобилось место, на которое претендовал отчим, и дело бы кончилось не в пользу Валерия Гердена, совсем нет. Но в нужное время подъехали четыре тонированных девятки, из которых вывалились ребята, один другого страшнее, но самым удивительным было, что из одной машины вышел тот самый пациент отчима. Подошел к бати и сказал.
— Не прав был, прости.
Те, что приехали на девятках усадили батю в одну из машин и увезли домой. На следующий день тот мужик пришел к нему в дом с пачкой документов на место, из-за которого произошла потасовка.
— Вот. Дело твое. Ты извини меня еще раз, за то нападение. Ты жизнь мне спас, а я так…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Да ладно, не в обиде.
Так и дружба началась. Батя спрашивал у него, почему «Каин», на что тот просто ответил.
— Брата убил. Родного. Гнидой был.
Он вообще мужик не многословный был.
Когда случилось со Светой, батя Каину сразу набрал, а тот…
Алексей, как на самом деле звали друга бати, признался, что был влюблен в сестру Гердена. С самого первого дня, как увидел еще девчонкой. Но даже когда ей исполнилось двадцать, не смел подойти к ней. Он убийца, руки по локоть в крови, шрамы на лице и теле, да и возраст превышал ее на пятнадцать лет. Поэтому тех, кто посмел посягнуть на возлюбленную Каина, искали с особой тщательностью.
На третий день эти трое утырков были в руках Каина. Полгода они еще прожили после встречи с ним. Вопрос лишь в том, как…
Он закрыл их на отшибе в подвале заброшенного дома. Он навещал их каждый день. Особенно в день похорон Светы. Как они смогли жить так долго и в таких условиях одному Богу известно. Он уничтожал их, топтал в грязь, превращал в животных, он раз за разом убивал их, а потом возвращал к мучениям. Он поклялся, что они будут жить пока он, Каин, сам не решит, что с них достаточно.
Я видел фотографии их тел. Видел, что с ними сделали за шесть месяцев. А потом просто бросили в подвале, истерзанных, обтекающих кровью, голодных, без воды. На их телах не хватало многих конечностей, в том числе и того, который между ног болтается. Его им Каин подстриг в первую очередь. Без наркоза и анестезии. Тупым ножом. Они умирали долго и в мучениях, а тела их потом бросили в подготовленные ямы в лесу и закопали.
Каин отомстил за Свету. Но как… Нет, я не осуждаю, я не виню или считаю, что не правильно, просто я бы не смог. Не смог так долго смотреть на тех, кто лишил меня частички моей жизни.
И сейчас, когда Дан говорит про попытку изнасилования… Тринадцатилетней девчонки. Уму не постижимо. Где эти уроды только все берутся? Захотелось выпить, что я и сделал.
— Продолжай. — прокаркал я не своим голосом.
— Они поймали ее и прям на улице за домом. Но… не знаю, Бога благодарить или кого, но в тот вечер проходил мимо некий Даниил Шторм, который услышал все это и разбил еба**ники этих козлов. А девочка убежала. И только сегодня я узнаю, что сестренка, — последнее слово он буквально прорычал, — узнала меня в первый же день, а вот я, спустя два месяца только, узнаю о том, что ее… Блять…
— Ты знаешь, кто они? — Пожалуй, это был главный вопрос за весь этот вечер.
— Да.
— Искать их нужно? Они в уголовном розыске или сидят?
— Еба**ый случай, все намного жестче, брат. Там настолько все хреново, что у меня волосы на голове, как у Медузы Горгоны, бля, шевелятся. Ада сказала, что когда в тот вечер она вернулась домой, там ее папаша учинил скандал, после которого на следующий день Виктория забрала дочь и уехала в другой город. А потом уговорила мать не подавать заявления в полицию. И сегодня,… сегодня у нее был приступ, потому что она встретила их на ярмарке, нос к носу.
— То есть они гуляют на свободе и живут в нашем городе? — удивился я.
— Да. Мне нужно их убрать, убрать, что бы они и на сто километр не смогли подойти к моей… сестре.
— Рассказывай, кто такие.
Разговор наш затянулся до поздней ночи. Мы обсудили, что сделаем и как. Не стали медлить и выполнили все в эту же ночь. Зрелище не доставит удовольствие никому, разве что мужикам нетрадиционной ориентации. Утром эти двое утырков покинули город.
Я вернулся домой. К своей Василиске. Которую хрен я теперь куда одну отпущу.
Глава 27
Василиса
Дни бежали, прошла неделя после того, как я поселилась у Антона. Я видела его отношение к себе. Он ухаживал. Несколько раз дарил цветы, в выходной сводил в ресторан, забирал из института. Меня все больше к нему тянуло, и тем быстрее я мечтала съехать.
Я знаю, он один из лучших. Самый хороший. И та ситуация восемь лет назад, все козни Лизки. Все мы это поняли и выяснили, но начать все сначала? Нет.