Когда дошла очередь до письма родителям, Гвинет никак не могла решить, каким образом преподнести им такую новость. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: от матери не удастся скрыть правду, но Гвинет решила, что доверять такие вещи бумаге все же не стоит.
В конце концов она адресовала письмо им обоим и постаралась на славу. Любая дочь написала бы именно такие слова, реши она сообщить предкам об усыновлении совершенно чужого ребенка.
Ответ пришел следующей же почтой, но мама и папа написали раздельно, каждый был в своем репертуаре.
Папа исписал четыре листа, где в безупречном стиле распространялся на тему того, какое это счастье и ответственность — иметь ребенка у себя дома. Он был немного удивлен, что они с Ваном не стали дожидаться, когда Господь Бог одарит их собственными детьми, и, не успев пожениться, решили приютить у себя маленького бездомного подкидыша (совершенно упустив из виду прекрасные условия в «Грейстоунз»). В заключение мистер Вилнер пришел к выводу, что сердце его дочери «достаточно велико, чтобы пригреть этого бедолагу», и что в нем останется достаточно места и для будущих ребятишек. «Но более всего в этом деле я доверяю Вану, — добавил папочка, — и раз уж он считает, что это правильно, значит, так тому и быть». Потом Гвинет принялась за мамино письмо.
Миссис Вилнер была весьма корректна и по примеру дочери не сделала ни одного намека на то, что прочитала между строк этого письма. Ее краткое послание с одинаковым успехом могло быть адресовано и Гвинет и Вану.
«Я уверена, что вам лучше знать, как поступить, — писала миссис Вилнер. — И посторонним людям не с руки делать обобщения и говорить, что они в принципе против усыновления, и тому подобное. Полагаю, Тоби — это тот самый мальчик, которому ты подарила кувшин, так что, насколько я понимаю, решение ваше не было скоропалительным.
Видно, он очень милый ребенок, и мне бы хотелось как можно скорее приехать на пару дней в Лондон, чтобы познакомиться с ним поближе. Не знаю, что должно случиться, чтобы твой папочка оторвался от своих драгоценнейших книжек, но, может, в дальнейшем, например на Рождество или на Новый год, вы приедете к нам, чтобы и он имел возможность увидеть малыша».
Пока Гвинет читала мамин опус, легкая улыбка бродила на ее устах. Не письмо, а просто пример для подражания! Именно так написала бы любящая тактичная родительница, да и выпад в сторону отца хоть и отдавал иронией, но, казалось, был вызван теплыми чувствами нежной и заботливой супруги. Кто бы смог подумать, что именно ее доктор Келлаби определил как «само обаяние, но какая-то неприятная». Мать знала толк в таких вещах.
Гвинет не сомневалась, что мать прочла между строк все, что нужно, и когда та написала, что приезжает в Лондон, Гвинет приготовилась к неприятным объяснениям и решительному неодобрению.
Но ей было все равно. Счастье с Тоби сделало Гвинет более уверенной в себе, и она стала смотреть в будущее без страха.
Обоюдное обожание между Ваном и Тоби росло с каждым днем.
Ван не просто снисходительно относился к ребенку только потому, что жена так сильно любит Тоби, нет, он проводил с малышом огромное количество времени, отвечал на его бесчисленные вопросы, а если приходил домой поздно и Тоби уже спал, то первым делом интересовался ребенком. Ван с улыбкой и огромным интересом выслушивал бесконечные рассказы Гвинет о прошедшем дне.
Что касается Паулы, то последнее время Гвинет редко виделась с ней. Она честно пыталась не терять с девушкой связь, и они даже пару раз очень долго болтали по телефону, но, что и говорить, их отношения не могли не измениться.
Гвинет поняла, что Терри стал частым гостем в Норбери и произвел весьма приятное впечатление на родителей Паулы.
Казалось, Терри имел в отношении Паулы далеко идущие планы и они не выходили за рамки приличий. И как бы странно это ни было, может, именно он сможет сделать Паулу счастливой.
«Нельзя вставить другому свои мозги, — думала Гвинет. — Самой, бы не растерять последние. Не зря же говорят, что благими намерениями вымощена дорога в ад».
Так что Гвинет оставила все как есть и перестала вмешиваться.
Мама приехала рано утром, Ван уже был на работе, а Тоби отправился на прогулку с Бетти. Так что, как выразилась миссис Вилнер, у них была действительно прекрасная возможность поболтать.
Мать удобно расположилась в кресле и пристально поглядела на дочь.
— Вопрос, конечно, бессмысленный, — начала она, — но, полагаю, это твой собственный ребенок?
— Да. Конечно, — сжала губы Гвинет.
— Слишком храбрый поступок для такой робкой девочки, как ты, Гвинет.
— Неужели?
— Ты и сама это знаешь. И, насколько я поняла, Ван абсолютно не в курсе дела?
— Нет, конечно. Абсолютно не в курсе.
— Милая моя, неужели тебе никогда не приходило в голову, как ты рискуешь? Не знаю, кто бы еще смог так же, как ты, усыновить собственного ребенка прямо под носом ничего не подозревающего мужа.
— Идея принадлежала Вану, — холодно ответила Гвинет и увидела, как в глазах матери сверкнуло веселое восхищение.
— Видно, я недооценивала твои способности, Гвинет, — воскликнула она. — И как же тебе удалось это устроить?
— Я ничего не «устраивала». Просто от Вана не могло укрыться, как сильно мне хочется заполучить Тоби, а он на все ради меня готов. Но не прошло и недели, как он сам привязался к малышу и полюбил его всей душой.
— И он так ничего и не заподозрил? Какими же тупыми бывают мужчины!
— Но, мама, посмотри на это с другой стороны, почему он должен подозревать меня? Да и кто поверит, что в реальной жизни могут случиться столь фантастичные вещи, да еще и с твоей собственной женой? Мне и самой иногда кажется, что это сон, — грустно добавила Гвинет.
— Неужели? На месте Вана я задалась бы вопросом, почему это молодая женщина, которая только-только вышла замуж, так страстно желает усыновить какого-то малыша, которого она и видела-то всего дважды.
— Это не совсем так. Кроме того, он думает, что сцена с пожаром произвела на меня неизгладимое впечатление. Именно после этого случая он пришел к выводу, что мы должны взять Тоби к себе. Если помнишь, я долго болела и провела в приюте немало дней, так что я часто виделась с Тоби. И Ван тоже. И он нам обоим очень понравился. Сначала мы взяли его просто на время, а потом не смогли с ним расстаться.
— Ты не смогла.
— Да нет же, Ван чувствовал то же самое. Как бы то ни было, именно он предложил усыновить ребенка. — К своему собственному удивлению, Гвинет только сейчас сообразила, что оба раза предложение исходило от мужа.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});