Мишель объяснил, что, возвращаясь из душевой, заблудился в тюремных переходах. Солдат выслушал эти объяснения, но ничего не сказал и проводил Мишеля в его камеру.
План побега был хорошо задуман, и если бы немного больше удачи, он мог бы принести успех. Мишеля не наказали, но это не утешило его: последняя надежда на спасение исчезла.
В КОНЦЕНТРАЦИОННОМ ЛАГЕРЕ
Однажды утром, в конце мая, Мишеля вызвали из камеры. Если не считать вызовов в штаб гестапо на допрос, то теперь Мишель впервые расставался с товарищами по камере.
Мишель решил, что последний час его жизни настал. Однако его провели в тюремную больницу и после поверхностного медицинского осмотра вернули в камеру. Вечером Мишель узнал от кальфактора, что медицинский осмотр, как правило, предшествует отправке в лагерь. Это означало, что смертный приговор Мишелю заменили заключением в концентрационный лагерь.
Изменение в решении гестаповцев не произвело на Мишеля такого впечатления, какое оно могло бы произвести в первые дни пребывания в тюрьме. Мишель уже успел свыкнуться с мыслью о смерти. К тому же разница между смертной казнью и отправкой в концентрационный лагерь была не такой уж большой. И все же теперь Мишель получил пусть небольшой, но все же выигрыш во времени и мог снова искать пути для побега.
Через несколько дней начальник отделения тюрьмы пришел в камеру Мишеля и приказал ему приготовиться к отправке. Мишель переоделся в принесенную ему одежду и попрощался с товарищами по камере. Только одного из них Мишелю довелось увидеть снова. Уже после войны он встретился во Франции с Донэном, который каким-то чудом не погиб в лагере, хотя его здоровье было сильно подорвано еще во время пребывания в вернской тюрьме. Неудачник Буграс, так и не признавший своей вины, был вывезен в Германию, и никто его больше не видел.
В два часа Мишель присоединился к группе заключенных, насчитывавшей около двадцати человек. Во время переклички Мишелю показалось, что он услышал фамилию Додмар. Прежде чем Мишель сумел проверить свои предположения, группу вывели за ворота и посадили в автобус.
Машина поехала по дороге на Париж. Мишель не мог оторваться от окна. Одинокие домики, кучки мусора в обычное время вряд ли могли порадовать взгляд проезжающего, но сейчас Мишелю все это казалось каким-то необыкновенным.
Автобус направлялся к центру города. Вот мелькнуло знакомое Мишелю кафе, где он частенько бывал, возвращаясь в Париж из Сен-Реми. Мишелю даже показалось, что он узнал хозяина, стоявшего в фартуке за стойкой бара.
На бульваре Распай автобус остановился, и в него посадили новую группу заключенных из тюрьмы Шерш Миди.
Когда все места в автобусе были заняты, машина помчалась к северным окраинам Парижа. Миновав Северный вокзал, автобус через пригороды Обервилль и Ле Бурже выехал на шоссе, ведущее к Сенли. Встречные машины попадались редко, да и вообще движение на дороге нельзя было назвать интенсивным. Гражданское население практически не могло пользоваться машинами, а для различных перевозок использовались лишь велосипеды с небольшими прицепами.
У Сенли дорога свернула в Компьенский лес. Миновав деревушку, автобус с заключенными наконец подъехал к месту назначения. Огромная территория лагеря была обнесена двумя рядами колючей проволоки, а на каждом углу возвышались сторожевые башни. Автобус свернул с дороги и въехал в лагерь через усиленно охраняемые ворота.
Вдоль всей территории лагеря тянулись ряды деревянных бараков. Сотни заключенных, одетых в обычную одежду, бродили по территории.
Вновь прибывшим выдали карточки с номерами и приказали нацепить их поверх одежды. Затем заключенных отвели в длинный узкий барак, на земляном полу которого протянулись ряды нар, покрытых тонким слоем соломы.
Осмотревшись, Мишель узнал в одном из соседей того самого человека, фамилию которого он слышал во время переклички в тюрьме.
Это был Жан Додмар — агент, передавший Мишелю первые сведения о расположении пусковых площадок «Фау-1». Талантливый инженер служил в управлении французских железных дорог. Вскоре после того как Додмар начал работать в группе Мишеля, ему удалось подслушать разговор двух немецких офицеров в кафе в Руане и благодаря этому получить сведения о расположении одной из пусковых площадок. Спустя короткое время он и начальник станции в Руане Пьер Бурже были арестованы и оказались в тюрьме.
Додмар и Мишель не видели друг друга около пяти месяцев, и их встреча, даже в такой обстановке, доставила обоим большую радость. Додмар не знал, насколько ценными оказались переданные им сведения, и с большим интересом выслушал рассказ Мишеля.
Что же касается Мишеля, то ему было приятно видеть и сознавать, что, несмотря ни на что, Додмар сохранял спокойствие.
Мысль о побеге не покидала Мишеля. Возможности совершить побег во время переброски заключенных из Парижа в лагерь не было. Теперь же Мишель надеялся, что удобный случай все же представится.
Внимательно осмотрев ограждение лагеря, Мишель пришел к выводу, что это препятствие вполне преодолимо. Проволока не была под током, и проделать проход не составляло большого труда. Конечно, за ограждением наблюдала охрана, но, если удачно выбрать момент, можно незаметно проскочить в заранее подготовленном месте. Во всяком случае, следовало попытаться бежать из лагеря.
После скудного ужина, состоявшего из миски супа и куска хлеба, заключенных заперли в бараке на ночь. Немногие из них смогли уснуть, и приглушенные голоса были слышны то здесь, то там чуть ли не до самого рассвета. Мишель терпеливо ждал, пока в бараке установится полная тишина. Как только все затихло, он поднялся с нар и подошел к окошку в стене барака. Он с удовлетворением отметил, что туман окутал весь лагерь. Еще днем Мишель подобрал у барака обломок ножа и теперь, открыв окно, пытался разрезать или снять проволоку, которой была оплетена рама. Мишелю удалось проделать почти половину работы, как вдруг он услышал за спиной низкий голос Додмара:
— Не делай глупостей. Бежать все равно не удастся. Ты только привлечешь к себе внимание, тогда как о твоем деле уже начинают забывать. Ты напомнишь немцам, что являешься опасным врагом, и они уничтожат тебя. И если бы даже тебе удалось бежать, что бы ты смог сделать? Союзники скоро высадятся во Франции, и ты уже не будешь им полезен. В твоих же интересах отказаться от этой глупой затеи.
— Это мой последний шанс, — возразил Мишель, не прекращая работы. — Если им удастся вывезти нас в Германию, мы погибнем. — Мишель с ожесточением рванул проволоку.
— Но война скоро кончится, — ответил Додмар. — Может быть, даже в этом году. Потерпи немного. Может быть, мы все-таки уцелеем.
Спор продолжался, их голоса звучали все громче, пока не проснулось еще несколько человек. Вскоре весь барак загудел, как растревоженный улей. Мишелю не оставалось ничего другого, как отказаться от своей попытки.
Кое-как восстановив проволочное ограждение окна, Мишель вернулся к своему месту на нарах и лег.
Утром дверь барака открыли и заключенных группами развели по небольшим домикам.
В течение дня заключенные занимались только уборкой жилых помещений и территории лагеря. Время от времени их выстраивали для проверки. Кормили заключенных сносно и разрешали даже получать передачи от родственников. Уже на второй день пребывания в лагере Мишель получил посылку, привезенную сестрой из Парижа.
Установить место его пребывания жене и дочери Мишеля позволила проявленная ими настойчивость. В тот день, когда Мишеля отправили из вернской тюрьмы в лагерь, его дочь принесла передачу, но ей сказали, что Мишеля в тюрьме уже нет. Сначала жена и дочь решили, что Мишель казнен, но, побывав на кладбище Иври, где обычно хоронили казненных, они узнали, что в тот день никого не казнили. Тогда жена и дочь сделали совершенно логичный вывод: Мишель отправлен в пересыльный лагерь в Компьенском лесу.
Чтобы как-то убить время, заключенные организовали чтения вслух и состязания по боксу. Так прошла неделя. Стояла чудесная солнечная погода, и заключенные, долгое время томившиеся в тюремных застенках, теперь, в условиях относительной свободы, почувствовали себя даже счастливыми. Мишеля же погода не радовала. Его все время преследовала мысль о побеге. Он понимал, что каждый ушедший день приближает момент, когда возможность побега практически исчезнет. Частое появление над лагерем американских и английских самолетов Мишель расценивал как приближение решающих событий в войне, и поэтому в нем все сильнее разгоралось желание вырваться на свободу.
Мишель вызвался пойти работать на находившуюся неподалеку от лагеря фабрику. Там ему удалось сделать и незаметно принести в лагерь небольшие пилу и ножовку. У Мишеля не было какого-то конкретного плана использования этих инструментов, но он считал, что они пригодятся.