Пока я снова не услышал, как воют койоты. Только на этот раз это были не койоты, а скорая. Я находился в скорой, и кто-то чем-то накрывал мне лицо. Потом я опять отключился.
Пришел в себя я в больнице. Все тело онемело, очень хотелось пить, а в ногах моей кровати сидел детектив-лейтенант Эмиль Лэмп из полицейского управления Лос-Анджелеса и сосал кубик льда.
ГЛАВА 11
Эмиль Лэмп выглядел лет на шестнадцать — невысокий, энергичный, лицо свежее, светлые волосы аккуратно подстрижены, голубые глаза так и сверкают. На нем был легкий креповый костюм, рубашка и полосатый галстук, на одной руке массивный «Ролекс», на другой индийский браслет из бирюзы и серебра.
— Лулу… — прохрипел я, чувствуя, насколько у меня пересохло горло.
— С ней все в порядке, мистер Хог, — успокоил он меня. По голосу ему тоже было лет шестнадцать. — Она у мисс Дэй… Ванды. Хорошая собака. Только изо рта пахнет как-то…
— Д… дайте попить.
— Да-да, конечно.
Он энергично вскочил на ноги. На столике у кровати стоял кувшин. Лэмп налил из него воды со льдом в одноразовый стаканчик. Я потянулся было к стаканчику, и тут меня будто ткнули в бок ножом. Я ойкнул и схватился за больное место, нащупав там повязку.
— У вас ребро сломано, — сказал Лэмп, вручая мне стаканчик. — Я тоже как-то ломал. Жутко больно. Мой вам совет — что бы ни случилось, главное не смеяться.
— Ну, с этим проблем быть не должно. — Я отпил немного воды. Глотать было больно: от хватки Вика распухло горло.
— Еще у вас небольшое сотрясение мозга. Лицо выглядит паршиво, но это просто порезы и синяки. Вам повезло, что череп не треснул. Этот парень просто зверь. Вы в больнице «Седарс Синай» на бульваре Беверли. Врач говорит, вы тут еще пару дней пролежите.
Я огляделся и обнаружил, что лежу в отдельной палате с ванной, цветным телевизором и окном. Снаружи было темно.
— У меня нет страховки, — сказал я ему.
— За все платит ваш издатель.
— Стало быть, у них все-таки есть сердце. — Я попытался приподняться, но голова закружилась, и пришлось опуститься обратно на подушку.
— Вам нужно позвонить им, когда будете в состоянии, — Лэмп посмотрел на часы. — Думаю, это стоит отложить до завтра. Вы почти восемь часов провалялись без сознания.
— А что Вик?
— Мы задержали его для допроса и психиатрического освидетельствования. Судя по всему, после Вьетнама это не первый подобный случай. Пару недель назад он избил до полусмерти репортера в Лас-Вегасе.
— Я присутствовал.
— А вы не знаете, почему он хотел убить мистера Дэя?
Вик? Он любил Санни.
— А вот вас он, похоже, не любит.
Я осторожно ощупал лицо пальцами. Губы распухли, и до них было больно дотронуться, нос казался куском теста.
— Расскажите, что случилось с Санни, — сказал я.
— Да-да, конечно. — Он сел, достал блокнот и раскрыл его. — Где-то в три часа ночи по тихоокеанскому времени, когда вы еще ждали своего рейса в аэропорту Кеннеди в Нью-Йорке…
— Вы что, проверили?
— А то! Когда телохранитель покойника избивает какого-то типа с криком «Это ты сделал! Это ты виноват!», я всегда проверяю, где этот тип находился в момент убийства. Потому я и дослужился до лейтенанта. В общем, примерно в три ночи Санни Дэю три раза выстрелили в упор в живот и в грудь. Это произошло в беседке. Он умер до приезда скорой. Обширное внутреннее кровотечение. Он вышел в халате во двор. В постель он не ложился. Стреляли из его собственного пистолета, короткоствольного «Смит энд Вессон Чиф Спешл» тридцать восьмого калибра. Отпечатков пальцев нет. Эрли, телохранитель, говорит, что этот пистолет хранился в кабинете и всегда был заряжен. В доме было еще два пистолета, тоже заряженных, из них не стреляли.
— Кто-то проник на территорию?
— Никаких следов взлома мы не обнаружили. Ничего не пропало. У него тут очень хорошая система безопасности. Электрифицированное ограждение, все дела. Мы сегодня тщательно обследовали территорию и внешнюю стену, и я не думаю, что кто-то проник снаружи. Признаков борьбы нет. Ни на его руках, ни на ногтях, ни на траве — нигде. Я думаю, его застрелил кто-то, кого он впустил, или же убийца уже был в доме. Ну знаете, кто-то из близких. Поэтому мы и приглядываемся к Эрли. Это он нас вызвал. Мисс Дэй, домработница и он сам говорят, что их разбудили выстрелы. — Он закрыл блокнот. — Знаете, мистер Хог, это для меня настоящая честь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Что, ваше первое дело?
— О боже, нет, — Лэмп усмехнулся. — Вовсе нет. Ну то есть по работе я прежде сталкивался с голливудскими знаменитостями, но никого вроде вас я раньше не встречал. В смысле, мне очень понравилось «Наше семейное дело», мистер Хог, я ваш поклонник.
— Спасибо. И зовите меня Хоги.
— Как Кармайкл?
— Как сэндвич.
— Я искал в библиотеке другие ваши книжки, но ничего не нашел.
— Ну давайте, топчите меня.
— Когда вы последний раз разговаривали с Санни Дэем?
— Где-то в четыре утра по нью-йоркскому времени. Вчера. Нет, наверное, уже сегодня, так? Извините, у меня в голове все путается.
— Это от сотрясения.
— Не, я всегда такой.
Он усмехнулся.
— И о чем вы говорили?
— О книге, над которой работаем.
— И вы часто так посреди ночи разговаривали?
— Похоже, что да.
— Хоги, вы можете очень помочь моему расследованию. Мне нужна ваша помощь.
Я сглотнул. Моему горлу это не понравилось.
— Да, конечно.
— Отлично. У нас было зарегистрировано сообщение об угрозе убийства, которое мистер Дэй получил несколько недель назад. Сообщил об этом Эрли. Вещественное доказательство уничтожили. Мистер Дэй нас ни о чем не просил. Вы об этом что-нибудь знаете? Что там говорилось?
— Видимо, это было связано с книгой. Я это письмо не видел.
— Хм-м. Я читаю газеты и в курсе, что в этой вашей книге мистер Дэй, как ожидалось, должен был вывалить изрядную порцию компромата. Можете что-то рассказать?
— Конечно. Он должен был рассказать правду о своей знаменитой драке с Гейбом Найтом в «Чейсенс», но в последний момент дал задний ход. Мне он ничего не рассказывал. Может, он вовсе и не собирался рассказывать, откуда мне знать. Поэтому-то я и улетел в Нью-Йорк. И поэтому он мне ночью позвонил, а я утром вернулся. Он передумал. Сказал, что все расскажет. Обещал рассказать. Конечно, с Санни до конца ни в чем нельзя было быть уверенным.
— Ну в любом случае это уже что-то, — с энтузиазмом заявил Лэмп. — Да-да, что-то в этом есть. — Он снова вскочил на ноги и зашагал взад-вперед вокруг моей кровати. Энергия у него била через край. — Может, кто-то не хотел, чтобы он рассказал вам правду. И кто-то его остановил прежде, чем у него появился шанс это сделать. Кто-то, кто слышал, как он говорил с вами по телефону. Или кто-то, кому он сказал. Может, кто-то зашел к нему вечером в гости выпить рюмочку. Кто-то, кто был вовлечен в эту историю, в эту драку. Да, мне начинает нравиться эта теория. Вполне симпатично смотрится. Очень симпатично.
Мне она симпатичной не казалась. Если Лэмп прав, то тогда прав и Вик: Санни убили из-за меня. У меня закружилась голова, подступила тошнота.
— С вами все в порядке, Хоги? Вы какой-то зеленоватый.
— Все отлично.
— Я скоро вас оставлю в покое. У вас есть хоть какое-то представление, с чем была связана та их ссора?
Я покачал головой.
— Может, есть предположения? Версии?
Я поколебался, потом снова покачал головой — это оказалось болезненно. Всю правду я Лэмпу выкладывать еще не был готов.
Он оценивающе посмотрел на меня.
— И что вы собираетесь делать дальше?
— Думаю, попробую встать на ноги.
— А потом?
— Поговорю с издательством. Выясню, чего они от меня хотят.
— Вам сюда уже кто только не звонил — газеты, телевидение. Настоящий цирк. Похоже, для многих мистер Дэй все еще очень большая звезда.
Но сам Лэмп явно был слишком молод, чтобы так считать. Я вдруг почувствовал себя древним стариком.