Читать интересную книгу Рельсы жизни моей. Книга 2. Курский край - Виталий Федоров

Вовик наш ростом был не выше стола, но упорно стал учиться подбрасывать и ловить шарик. Потом добавил к нему ещё один, потом третий. Сейчас он просто баловался, но через несколько лет самостоятельно научится неплохо жонглировать.

Диван мы использовали вместо гимнастического коврика. Ребята разбегались по комнате и прыгали, упираясь в него руками и становясь на вытянутые руки вниз головой. Я это упражнение тоже делал, только не на диване, а на полу у стенки.

Во время поездки в Москву купил пару боксёрских перчаток. Из дерматина сшил мешок, насыпал в него песка и подвесил на перекладину. Мы с Николкой с удовольствием его колошматили, орудуя новыми перчатками.

Ещё мы любили играть на свежем воздухе в бадминтон. У нас были две ракетки и несколько воланчиков. В отпуске я снова взял путёвку в санаторий имени Черняховского. Поехали вдвоём с Колей, с собой взяли две удочки и бадминтонные ракетки. Нас поселили в щитовом домике. С нами жил ещё один железногорец, по-моему, он работал в редакции газеты «Ударный фронт». Мне запомнилось, что когда я рассказал ему о себе, он подытожил: «Интересная судьба».

На следующий день сразу после завтрака мы пошли на реку Сейм, где была небольшая лодочная станция. Взяли напрокат лодку и поплыли против течения туда, где были песчаные пляжи. Плыли неспешно, течение здесь было слабое, река полноводная. Природа, красота. На противоположном берегу за деревьями кое-где просвечивает капустное поле, на котором весело крутятся поливальные установки, разбрызгивая радугу мелких брызг. За поворотом реки у песчаного пляжа стояли двое: молодая женщина и мальчик, года на два моложе Николки. Жестом попросили нас причалить к берегу. Нам было всё равно, куда плыть, поэтому мы исполнили их желание. Женщина попросила:

– Можно нам с вами на лодке немного покататься?

– Садитесь, пожалуйста, – разрешил я.

Сначала в лодку шагнул мальчик, а за ним его мама, которая представилась как Лариса. Хоть женщина и была молода, но имела лишний вес. Лодка села на мель, и мне пришлось напрячься, чтобы сдвинуть её в воду. Коля помогал, отталкиваясь вёслами. Мы поплыли, хотя и было заметно, что лодка просела. Выбрав место для купания и причалив к берегу, устроили соревнование с общим стартом. Наверное, наблюдать за тем, как барахтались в воде четверо разновозрастных купающихся, было смешно. Коля меня чуть не обогнал.

Снова погрузились на лодку и вчетвером доплыли до лодочной станции. Присмотрели на будущее более просторную и прочную лодку, а то эта едва не зачерпывала воду кормой, поскольку явно не была рассчитана на четверых. И когда на следующий день с утра снова пошли на причал, попросили выбранную вчера лодку.

Вечерами мы с Николкой играли в бадминтон почти до потёмок. У нас не было сетки, но и просто махать ракетками, перебрасывая друг другу воланчик, было весело. С рыбалкой в этот раз нам не повезло. Озерцо, где мы в прошлый раз с Васей рыбачили, уже высохло, а в Сейме клёва не было.

Лариса, работавшая врачом, вскоре была вынуждена уехать – ей было нужно на работу. Вместо неё опекать мальчика приехала её мама. Бабушка не ходила купаться, доверяла внука нам. Он не капризничал, был послушным, совсем нас не обременял.

* * *

Зимой, когда позволяла погода, а мои выходные выпадали на субботу и воскресенье, мы любили все вместе выбираться для отдыха на природу. Уходили на лыжах довольно далеко от города, находили места, где были крутые склоны, спуски и подъёмы. С собой всегда брали большой термос с чаем и обязательно сырую картошку, чтобы приготовить на костре «печёнки». Обедали прямо на снегу. Пока Вовик был маленький, возили его на санках, а позже купили маленькие лыжи.

Выбрав место для катания с горки, сооружали для Николки снежный трамплин. Он не боялся с него прыгать, летел довольно далеко. Лишь однажды приземление вышло неудачным – он сломал лыжу пополам.

Припоминается мне эпизод, когда мы поздно возвращались с лыжной прогулки, взяв Вовика «на буксир». Он держался сзади за две наших палки – одну мою и одну Раину, и так катился на своих маленьких лыжах. Когда добрались до дома, оказалось, что варежки его были обледеневшими. Он держался за металлические палки, но не жаловался, что руки мёрзнут. Дома ребёнка отогрели, напоили горячим чаем, растёрли ладошки – обошлось без обморожения.

Глава 34. СБРАСЫВАЮЩАЯ СТРЕЛКА

Я уже упоминал, что база СМП находилась на возвышенном месте в районе станции Михайловский Рудник. Такое её расположение было чревато опасной ситуацией – если вагоны или локомотив покатятся по рельсам под уклон, то на станции не миновать аварии. А там ведь на путях и пассажирский поезд может оказаться.

Чтобы обезопасить станцию, решили, как говорится, «подложить соломки». В конце спуска перед маневровым светофором врезали так называемую сбрасывающую стрелку. Это такое приспособление, которое при наезде на него подвижного состава вызывает искусственный сход его с рельсов, чтобы избежать возможного столкновения двух составов. Однажды эта сбрасывающая стрелка выполнила свою «благородную миссию», чем и удостоилась целой главы моей книги.

Я шёл утром на работу. И вдруг остановился как вкопанный, увидев свой тепловоз на этой самой стрелке. Локомотив сильно накренился вправо, но, к счастью, не опрокинулся набок. Колёса с левой стороны ещё стояли на рельсе, а с правой стороны зарылись в грунт, который состоял из песка и щебня. Рядом уже стоял восстановительный поезд, рабочие суетились, готовили запасной путь, чтобы переставить наш тепловоз.

Вскоре я узнал подробности. Вчера в ночную смену должен был заступить машинист Поплавский. Он пришёл, но работы не было. На радостях он заглушил тепловоз, даже не обратив внимания на то, что тот был заторможен только вспомогательным тормозом. А при заглушенном дизеле этот тормоз долго держать не будет. Поскольку локомотив стоял на довольно крутом уклоне, нужно было поставить под колесо тормозной башмак и подтянуть ручной тормоз. Но ничего из этого он не сделал. Возможно, собирался вскоре вернуться, но помешало одно из двух зол: женщина или выпивка. А может, и то, и другое вместе взятые. Поплавский был мужчиной средних лет, холост и недурён собой, так что недостатка в женском внимании не испытывал, хотя и жил в вагончике-общежитии.

Когда из тормозных цилиндров вышел воздух, локомотив покатился под уклон. Набрал приличную, надо сказать, скорость – спуск-то крутой. Так бы и влетел на станцию, если бы его не сбросила стрелка.

Увидев всю эту картину, я жутко расстроился. Не хотелось ничего делать, руки опустились. Я ждал, когда придёт этот разгильдяй, хотелось только выпустить пар, высказав ему всё, что я о нём думаю. Но то ли он предчувствовал, какой приём его тут ждал, то ли дал дёру ещё ночью, то ли его уволили прямо с утра, но Поплавский так и не появился. Больше он у нас не работал.

Работники аварийной бригады отсоединили кабели тяговых двигателей от кузова, путейцы проложили пятидесятиметровый путь, на него поставили кузов без колёс. Потом туда же переставили тележки, на них водрузили кузов, собрав таким образом железнодорожный конструктор обратно. Пока тягали кузов туда-сюда, тросами сильно ободрали на нём новенькую краску. Мне было больно на это смотреть. Но в общем-то, кроме испорченной расцветки заметных повреждений локомотив не получил, и к трём часам мы могли уже на нём отправляться в рейс.

* * *

Похожий случай произошёл на станции Кромы. Пути там уложены с уклоном в сторону реки Оки на две тысячных[29]. Если состав не закреплён тормозными башмаками, он вполне может самостоятельно укатиться на перегон. Но сбрасывающей стрелки там ещё не было.

Путейские руководители станции Кромы дали нам задание съездить на Гостомлю и привезти оттуда порожнюю платформу. Мы её доставили, составитель отцепил платформу там, где было сказано, но тормозной башмак со стороны уклона поставить забыл. А пока станция не сдана в постоянную эксплуатацию, на ней нет ни дежурных по станции, ни стрелочников, и ответственность за закрепление вагонов несёт только составитель.

Когда мы вышли на работу в воскресный день, нам дали необычное задание – привезти побитую платформу, которая убежала из Кром к мосту через Оку. Это была именно та платформа, которую отцеплял наш составитель. Оказалось, что накануне возле реки, вероятнее всего ночью без свидетелей состоялось свидание платформы с одиноко стоявшим вагоном, гружёным щебнем. К своему суженому она добиралась аж восемь километров, а нам предстояло разлучить влюблённых навсегда.

Перед поездкой нас напутствовали: «Везите очень осторожно, не быстрее пяти километров в час. Часов за двенадцать до Михайловского Рудника доедете. Там сдадите на ремонт вагонникам, предварительная договорённость есть».