с момента появления Леши в Афинах. Во всяком случае, по его расчетам. Пора было подводить неутешительные итоги. Чего он сумел добиться за это время? Сделано не так уж и много, хотя, с другой стороны, не так уж и мало. По афинским меркам он стал вполне состоятельным человеком. Леша тяжело вздохнул. Все равно этого недостаточно. Жажда деятельности не давала ему покоя, но мешали слишком узкие рамки. Он тщательно искал возможность выкупиться, но шансов пока не было. Те метеки, которых он мог привлечь как подставных лиц, были слишком бедны. Задешево хозяин, очевидно, его не продаст, а внезапно появившийся у нищего метека капитал, несомненно, вызовет вопросы. Вопросы приведут к Алексею… Хотя вообще сомнительно, что Тофон согласится на сделку.
Леша чувствовал, что нравится своему хозяину, да и Тофон был ему симпатичен. Добрый, покладистый дядька. О лучшем хозяине можно было только мечтать. Леше не хотелось в этом себе признаваться, но в рабстве была своя прелесть. Поначалу он не совсем понимал этого. Но вскоре с изумлением обнаружил, что практически все рабы довольны своей участью. У них было все, что нужно для жизни: кров, еда, ежедневное занятие. А главное – рабы были свободны! Свободны от самого тяжкого груза – ответственности. Парадокс. Даже Леша, несмотря ни на что, почти не чувствовал ответственности. Что взять с раба? Ну дурак, ну ворует, ну врет не задумываясь, но чего еще ждать от раба? Он снова вздохнул, отгоняя невеселые мысли. Не надо о грустном. Лучше подумать, как еще заработать денег.
Совершив возлияние Гермесу, Алексей пригубил кубок косского вина. На сегодня он запланировал выходной. Последние дни были очень утомительны. Пандора никак не могла простить Леше то глупое происшествие на агоре и постоянно цеплялась к нему, пытаясь настроить Тофона против нового раба. Но теперь все вроде бы устроилось. Можно было позволить себе небольшой отдых. Леша снова глотнул вина и развернул свиток «Антигоны». Читать и писать на ионическом наречии оказалось не так сложно, как казалось поначалу. Уже неделю он практиковался в этом. Кроме того, само по себе чтение Софокла в оригинале оказалось довольно интересным занятием.
Тофон появился у Алексея в «кабинете» как раз в тот момент, когда жестокий Креонт обрекал несчастную Антигону на смерть. Выругавшись про себя, Леша с почтением воззрился на хозяина. Эллин отобрал у него свиток и с любопытством взглянул на текст. Его брови удивленно приподнялись:
– Клянусь Афиной, у меня даже рука не поднимается наказать тебя! Хотя я ждал, что на работе ты занимаешься другим!
Леша заискивающе улыбнулся:
– Господин, моя задача – обеспечить эффективное управление. Поверьте, если я буду торчать у работников над душой, лучше не будет. Если вы не довольны итогами моей работы, скажите… Ведь вас интересует результат, а не процесс…
Эллин смягчился:
– Ну что ж, я рад, что ты сумел организовать работу так, что она не требует твоего участия.
– Нет, что вы, господин! – встрепенулся Леша. – Конечно, мое участие требуется! Я постоянно…
Тофон жестом оборвал его оправдания:
– В любом случае это не важно. Мне требуется помощник, так что следуй за мной.
Хозяин был немногословен. Они вышли из мастерской, и Алексей обреченно побрел за Тофоном, строя догадки, зачем он понадобился ему в столь ранний час.
2
По пути Тофон все-таки объяснил Алексею задачу. По жребию господину выпало председательствовать в народном суде – гелиэи. Насколько Леша понял, это была довольно суетливая должность и хозяину требовался смышленый помощник.
Первое, что поразило Алексея в гелиэи, – количество судей. Целых пятьсот человек! Алексей присвистнул. Ничего себе! Интересно, зачем столько? Может, чтобы трудно было подкупить? Он изумленно обвел глазами огромный квадратный зал. Трибуны ярусами спускались с трех сторон. На невысоком помосте в центре располагались места председателя суда и подсудимых. Трибуны оживленно гудели. Леша пробежался по ним взглядом, отметив несколько знакомых лиц. Среди них был и Теодор. Он выглядел каким-то слишком напряженным. Алексей почтительно поклонился. Теодор натянуто кивнул в ответ и отвернулся. Тофон указал Лешино место и кратко разъяснил его обязанности.
Алексей пристроился с краю трибуны, обложившись стопкой чистых восковых табличек, и приготовился по мере сил способствовать свершению правосудия. Приволокли жалобно блеющего ягненка и принесли в дар кровожадной Фемиде. Жрец, покопавшись во внутренностях несчастного животного, выдал свое разрешение на начало процесса. Наконец, закончив все формальности, Тофон огласил начало заседания.
Притан махнул рукой, и сквозь колоннаду, под конвоем скифских стражников, вывели обвиняемого, точнее обвиняемую. Алексей взглянул на девушку: молодая, очень хрупкая, довольно миловидная. Ее лицо показалось ему знакомым.
С нижнего яруса трибуны поднялся щуплый, неуверенный человечек с бегающими глазками.
Он вышел на помост перед трибунами и начал нудно бубнить явно заученную речь:
– Много дал бы я, судьи, за то, чтобы вы судили об этом деле так же, как если бы нечто подобное произошло с вашими близкими. И если на это злодеяние вы посмотрите таким образом, я уверен, каждого из вас случившееся возмутит настолько, что наказание, предусмотренное законом, вам покажется слишком мягким…
Сидевший с краю трибуны почтенного вида бородач поморщился и, словно извиняясь, оглядел гелиэю.
Один из помощников, тихонько хихикнув, указал Тофону на этого человека:
– Смотри, как скривился логограф Лисантий, услышав свою речь в чужих устах. Брат Полизала – ужасный декламатор.
Леша сочувственно взглянул на автора обвинительной речи. Но оратор, закончив вступление, начал оглашать фактологическую часть, и Алексей усердно заскрипел стило.
– Впрочем, расскажу обо всем по порядку, с самого начала, честно и правдиво. Когда мой брат женился и привел жену в дом, а было это год назад, сразу же стало ясно, что жена досталась ему нерадивая, капризная и своенравная. Полизал постоянно жаловался на нее родным и друзьям. А надо вам сказать, судьи, какой почтенный и уважаемый человек был мой усопший брат. Чтил своих родителей, чему есть множество свидетелей. Всей душой радел за наше государство. Многие, полагаю, знают, что Полизал для блага Афин выкупал право сбора податей и взваливал на себя эту тяжкую обязанность…
– Проклятый мытарь! – прошептал все тот же помощник Тофона.
И тут Алексей вспомнил и девушку, и Полизала: жирный толстяк, размахивающий мечом. А девушка – Агариста, его супруга. Хотя нет, видимо, уже вдова… Интересно, что же все-таки случилось? Он тряхнул головой, отгоняя воспоминания, и продолжил торопливо записывать речь.
По словам обвинителя выходило, что позавчера вечером Полизала нашли заколотым в его собственном доме. Подозрение сразу же пало на жену. Потому как некоторое