Читать интересную книгу Опыты религиозных исследований - Кеннет Хаукинз

О мере подлинности

Сложившаяся ситуация подводит нас к основному вопросу: возможно ли с точки зрения библейской критики рассматривать евангельские материалы как достоверные? Разнообразие мнений безгранично. Так, например, Перрин с самого начала заявляет, что бремя доказательства должно лежать (sic) на признании подлинности этих материалов39. Иными словами, до тех пор, пока какое-либо высказывание, приписываемое Иисусу, не будет признано подлинным, нам надо считать его неподлинным. Надо сказать, однако, что столь скептическая установка разделяется не всеми. Иоахим Иеремия, например, говорит прямо противоположное; подытоживая проведенное им исследование лингвистических и стилистических свидетельств, он заключает, что «в синоптической традиции надо доказывать не подлинность, а неподлинность речений Иисуса»40. Иными словами, до тех пор, пока не будет доказано, что речение, приписываемое Иисусу, неподлинно, мы должны считать его подлинным. Следует особо отметить, что к такому выводу Иеремия приходит после собственного прочтения имеющихся материалов, а не просто из пристрастия к консервативной точке зрения; и, чтобы быть честными до конца, надо также добавить, что он не считает подлинными все высказывания.

Проблема подлинности материалов Евангелий является вполне оправданной частью критического подхода к их изучению. Речь, однако, идет не о том, чтобы пытаться доказать истинность или ложность всей совокупности имеющихся данных, но о том, чтобы рассматривать каждый вопрос отдельно. Мы уже видели, что существуют прямо противоположные отправные точки. Ничего не говорится о работе Святого Духа в деле сохранения подлинных речений, однако всякий, кто это принимает, не может с легкостью отвергать предание, отраженное в Евангелиях, как принципиально неподлинное. В то же время признание работы Святого Духа не освобождает нас от необходимости весьма тщательного исследования речений, и, если они действительно подлинны, они выдержат проверку. Характерно, что в работах исследователей, утверждающих неподлинность основной части материала, иногда используется правдоподобная аргументация и нередко звучат весьма гипотические посылки. Для того чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть почти на каждую страницу в изысканиях Фуллера. Такие слова, как «очевидно» и «ясно», ни в коей мере не заменяют доказательств. Мы же видим, что, рассматривая слово «Сын» и выражение «Сын Божий» в аспекте осмысления Иисусом Самого Себя и Своего предназначения, Фуллер поступает следующим образом: один случай употребления этого слова, «по-видимому», не является подлинным, другой, «вероятно», таков же, а о третьем «можно думать», что и он примыкает к двум первым41. Наверное, он заранее решил, что имена Иисуса неподлинны.

Итак, мы видим, что современный критицизм сделал несколько довольно острых попыток опровергнуть подлинность речений, приписываемых Иисусу; и если мы считаем, что окончательный взгляд на личность Христа может сложиться только после изучения всех этих титулов, критики, как видим, начинают с того, что сразу отрицают подлинность большинства из них. Однако надо отметить, что такой подход весьма далек от единодушной поддержки и не все склонны говорить в пользу отрицания.

Исследуя материалы

Сомневаясь в том, что Иисус называл Себя Сыном Человеческим, и допуская, что такое наименование родилось в лоне Церкви, мы наталкиваемся на одно серьезное препятствие: все имеющиеся в нашем распоряжении свидетельства говорят о том, что Церковь не прибегала к этому наименованию. В Деяниях святых Апостолов оно встречается только один раз, да и то в особом случае42. Все, напротив, свидетельствует о том, что Иисус Сам пользовался им; в Евангелиях же никто не использует это имя в обращении к Иисусу или в разговоре о Нем, — не делала этого и Церковь. Следовательно, нет оснований утверждать, что Церковь приписывала его Иисусу, если ни Он, ни она не употребляли его. Более того, есть основания говорить о последовательном употреблении имени «Сын Человеческий» Самим Иисусом на протяжении Его земной жизни и о том, что впоследствии оно использовалось нерегулярно43.

Проверить теорию, согласно которой Евангелия свидетельствуют о вере Церкви и не содержат в себе подлинных речений Иисуса, можно путем сравнительного анализа двух сочинений, принадледащих перу апостола Луки, — его Евангелия и Деяний. Это и проделали Моул44 и Маршалл45, пришедшие к важным результатам. Есть основания считать, что Лука проводит четкое различие между двумя периодами — до и после Воскресения. Поэтому, видя, что в момент Воскресения Иисус наделен господством и властью, Лука как рассказчик в Евангелии называет Его «Господом», однако не вкладывает этого наименования в уста других людей. Сразу же после Воскресения его начинают употреблять многие46, и затем в Деяних Апостолов это происходит уже постоянно. Такая картина является весьма весомым свидетельством в пользу достоверности материалов Евангелий в аспекте употребления встречающихся там наименований.

Некоторые другие вопросы

Однако наша оценка личности Иисуса не зависит только от имен, которые Ему даются в Евангелиях. Говоря о целостном образе Иисуса, можно согласиться с Э. Швейцером, так озаглавившим одну из глав своей книги: «Jesus: the Man Who Fits No Formula»47.

«Это выглядит так, — комментирует Моул, — как будто здесь был некто, почти никогда, а может быть, и вовсе ни разу не посягавший на какое-либо звание для Себя, кроме звания страдающего и поверженного мученика, именуемого Сыном Человеческим, но в то же время ведший Себя так, как подобает наследнику всего царства, лишь изредка говорившему о Себе, дабы показать, что именно это и лежит в основе Его призвания»48.

Иоахим Иеремия показывает, что употребление Иисусом арамейского слова «авва» «отче» при обращении к Богу имеет весьма и весьма важное значение49. Иисус обращался к нему Своих молитвах, и это видно во всех пластах евангельских преданий. Складывается впечатление, что иудеи никогда так не употребляли этого слова и оно характерно только для Иисуса. Совершеннно не говоря ни о каком употреблении слова «Сын», можно отметить, что слово «авва», которое Он использует, самым наглядным образом свидетельствует, что Иисус сознавал Свои особые отношения с Богом как со Своим Отцом. Тот факт, что ранние христиане, говоря на греческом, тем не менее обращались к арамейскому слову «авва», подтверждает, что оно восходит к Самому Иисусу50. Его употребление зависело от Иисуса: так как он — Сын, который действительно может обратиться к Богу как к Отцу, через Него христиане могут входить в такие же отношения с Богом. Примечательно, что, хотя Иисус говорил «Мой Отец» и «ваш Отец», Он ни разу не сказал «наш Отец», показав тем самым, что Его сыновство уникально по своей природе и что никто в этом не может быть равным Ему.

Другим важным, хотя и не главным словом является слово «аминь». Иудеи часто произносили его в конце молитвы, как это делаем и мы, однако Иисус использовал его особым и неповторимым образом, произнося в начале некоторых великих возвещаний. Такое употребление свидетельствует о «необычном чувстве личной власти у Иисуса»51 и, кроме того, знаменует, что в этом маленьком слове сосредоточена вся христология52. Тот факт, что христиане не переняли такого употребления слова «аминь», является сильным аргументом в пользу того, что оно исходило из уст Самого Иисуса.

Можно рассмотреть и другие речения Христа, например, Его призыв «Приидите ко Мне»53. В Ветхом Завете пророки постоянно призвали народ вернуться к Богу, однако использовали такие слова как исходящие от Самого Бога. Они призывали не к себе, но к Богу, однако в данном случае Иисус Сам говорит как Бог, и это является еще одним примером верховной власти, скрыто или явно присутствующей в Его словах и делах.

Воскресение

Воскресение Иисуса — крайне важное и последнее событие, которое является предметом рассмотрения в христологии. Фуллер написал книгу, в которой он пытается объяснить чудеса чисто естественными причинами54, и поэтому нет ничего удивительного в том, что в своих христологических изысканиях он придерживается весьма осторожного взгляда на Воскресение. С его точки зрения, оно «означает, что Бог взял Иисуса из прошлого, дабы тот пребыл с Ним в Его вечном настоящем»55. Такое толкование имеет мало общего с Новым Заветом, — и это все, что мы можем сказать после нашего предыдушего обсуждения данной проблемы. Такая формулировка всего лишь по-другому говорит о том, что Иисус не воскрес.

В противоположность этому Моул рассматривает Воскресение как реальное и основополагающее событие. В книге «Phenomenon of the New Testament» он показывает, что без Воскресения не было бы ни Церкви, ни Нового Завета. Не случайно, что у Фуллера и Моула противоположные точки зрения на Воскресение и христологию. Вопреки Фуллеру и его единомышленникам Моул пишет: «Итак, положение дел можно (и должно) оценить следующим образом: верно, что какие-то группы ученых — и нельзя сказать, что незначительные — в известном смысле вновь отважились обратиться к историческому Иисусу, однако теперь они видят не какой-то образ либерально-протестантского толка, а личность, которая бросает вызов их пониманию, которая обладает сверхъестественной, Божественной природой и которая именно таковой и предстает на переднем плане апостольского благовестия»56.