Читать интересную книгу Опыты религиозных исследований - Кеннет Хаукинз

Киднер подчеркивает, что ветхозаветное отношение к Богу — это отношение страха, знания, веры и любви. «Выясняется, что любовь — это прежде всего обязательство и лишь потом чувство. В этом слове сокрыта суть ветхозаветной нравственности, поскольку основание всех ее требований личностно: это живой Бог»18. Поэтому ветхозаветная этика, в сущности, представляет собой «послушание в любви», что является наивысшей возможной основой нравственности.

Серьезные трудности возникают в связи с повествованиями о массовых убийствах и войнах, а также в связи с некоторыми яростными проклятиями, которые, по-видимому, не согласуются с новозаветным образом Бога. Здесь уместно еще раз напомнить, что божественный гнев и осуждение встречаются и в Новом Завете. В этой связи хорошо сказал Найт: «Мы не имеем права пренебрегать древними повествованиями, содержащимися в ранних книгах Ветхого Завета, или воображать, что мысли о святом Боге, представленные в них, можно отбросить как «примитивные»… Сегодня, напротив, люди довольно часто легкомысленно болтают о Творце неба и земли… В своих мыслях и молитвах они обращаются к Нему с беспечной непочтительностью… На нашу погибель, мы забываем о всей значимости этих повествований»19. Таким образом, вместо того, чтобы запросто подвергать их сомнению, нам надо, чтобы сначала они, так сказать, подвергли сомнению нас. В их основе сокрыто богословие благоговейного трепета перед Богом, Его величием и святостью.

Во многих современных проповедях мы слышим, что Бог ненавидит грех, но любит грешников, и потому, как подчеркивает Найт20, может показаться неожиданным, что в Ветхом Завете «отношение пресвятого Бога к грешному Израилю выражено в гневе, причем не против греха, а против грешника…» (Исх. 32:9 — 10; ср. Иер. 12:8). Если мы чувствуем, что не можем принять это, то в таком случае наш взгляд на грех не так серьезен, как в Ветхом и Новом Заветах.

Та же самая проблема возникает и при рассмотрении так называемых «псалмов-проклятий» (например, 82-й псалом). Будучи христианами, мы можем воспротивиться употреблению таких проклятий, однако надо по-прежнему помнить «страшную святость праведного Бога»21.

Часто говорят, что если Ветхий Завет требовал «око за око, зуб за зуб»22, то Иисус противоречил этому повелению23. Прежде всего надо отметить, что в своем историческом контексте ветхозаветный закон представлял определенный прогресс — разрешалось требовать только равного воздаяния и не более. Иисус же сказал, что лучше и благороднее вообще не требовать возмездия, то есть предложил более развитую нравственную норму.

«Нравственную проблему» другого рода мы видим на примере Самсона. В Ветхом Завете он предстает как судия, воздвигнутый Богом и руководимый Им. Правда, жизнь его оставляет желать много лучшего, поскольку он обуреваем страстями, и тем не менее, его имя упоминается в Новом Завете среди тех, кто «верою» совершил великие подвиги24. И все-таки вряд ли кто посоветует нам следовать его примеру. Это с очевидностью вытекает из остального текста Писания, и мы действительно не собираемся этого делать, однако в то же время нельзя не усмотреть определенной ценности всего повествования. Конечно, израильтяне находились на низком уровне нравственного развития, и Самсон ничем от них не отличался, однако Бог действовал через него. Это не значит, что нравственной облик человека не имеет значения; речь идет о том, что Бог может действовать через человека несмотря на его несовершенство. Отсюда можно сделать очень утешительный вывод, не забывая, однако, что зло все-таки не проходит даром, поскольку страдания Самсона явились прямым следствием его неправедных дел. Таким образом, перед нами предстает гармоничная картина божественного попечения об Израиле, Его милосердия и правосудия.

Обрядовые постановления

Если мы принимаем Ветхий Завет так, как его принимал Христос (то есть как богодухновенное и авторитетное Слово), то в таком случае возникает практический вопрос: должен ли я в полном объеме соблюдать его постановления и повеления? Должен ли я, будучи христианином, пытаться соблюдать все обрядовые постановления Ветхого Завета? Проще всего ответить так: поскольку Новый Завет свидетельствует о том, что церемониальный закон нашел свое исполнение и завершение во Христе, то, следовательно, теперь он никак не касается христиан. Однако складывается впечатление, что в таком случае упраздняется сама идея богодухновенности и авторитетности Писания. Может показаться, что в свое время обрядовые постановления были авторитетны, однако впоследствии перестали быть таковыми.

Надо признать, что такой взгляд на проблему неправомочен. Во-первых, обрядовые постановления надо рассматривать и осмыслять в их историческом контексте. Если самооткровение Бога носит поступательный характер, то в таком случае нам надо выяснить, что Он открыл о Себе именно в этих постановлениях. Мы видим, что Бог настолько свят, что человек вообще не может подступить к Нему. Тщательно разработанные обряды как раз и служат для того, чтобы дать человеку эту возможность, которую он должен осуществлять с должным вниманием и почтением. В этом, конечно, выражается вневременная истина относительно природы Бога. Даже если сегодня эти обряды неприложимы к нам, характер Бога все равно остается тем же. Данный аспект божественного характера с нашей стороны должен отражаться в «страхе Господнем», о котором сегодня (как уже было сказано25) повсеместно и напрасно позабыли. Таким образом, можно сказать, что и сегодня обрядовые постановления несут нам свою весть.

Истолкование ветхого завета

Говоря о Ветхом Завете, необходимо вспомнить еще несколько моментов. Роули предостерегает нас от «топорного буквализма»26. Например, поэзию следует читать как поэзию и, быть может, сюда надо отнести и антропоморфизмы. Однако помимо этого все следует читать в контексте, поскольку известно, что текст без контекста может быть предвзято истолкован. Несмотря на то, что стало вполне привычным цитировать разрозненные стихи, недвусмысленно излагающие те или иные истины, всегда сохраняется опасность, что их вырванность из контекста может ввести в заблуждение. Например, в Книге Иова разворачивается долгий спор между Иовом и его «утешителями», а в конце Книги Бог упрекает этих «утешителей» за все ими сказанное. Совершенно ясно, что если мы возьмем отдельный стих из речи какого-нибудь «утешителя», он вполне может противоречить идее всей Книги. Поэтому, если мы считаем, что эта Книга богодухновенна, мы должны брать ее в целом и истолковывать отдельные стихи в свете этого целого. Признать богодухновенность Библии — не значит признать, что любой ее стих можно использовать как доказательство того или иного положения. Каждый стих надо осмыслять в его непосредственном контексте, который, в свою очередь, должен осмысляться в контексте всей Книги, а та — в свете всей Библии в целом. Только таким путем мы сможем прийти к «богословию Ветхого Завета» и к «библейскому богословию».

Повествования о творении и грехопадении

Итак, перед нами стоит вопрос, являются ли эти повествования мифом или реальной историей? Если это «миф», то, следовательно, все рассказанное в них в действительности не происходило; если же это «история», то в таком случае можно говорить о буквальном пересказе того, что на самом деле имело место. Лучше вообще не употреблять термина «миф», поскольку он достаточно полисемантичен27. По меньшей мере, мы можем рассматривать эти повествования как «историю» в том смысле, что творение «реально совершилось» и что Бог действительно сотворил Вселенную, мир и человека.

Этот вопрос, однако, можно сформулировать иначе: какую истину содержат эти повествования — религиозную или научную? Надо, впрочем, признать, что такая постановка вопроса заранее создает определенные проблемы, поскольку предполагается, что обе истины противостоят друг другу или носят альтернативный характер. Упомянутые повествования не научны в том смысле, что они и не предполагались быть таковыми. В то же время, если с научной точки зрения они неистинны, трудно допустить, что они истинны с точки зрения религиозной. Невозможно утверждать, что сотворение Богом Вселенной в научном плане ложно, а в религиозном истинно. Утверждение может быть истинным или ложным, однако его язык в большей степени может быть религиозным, нежели научным; и употребляться он может больше в области религиозной, чем в научной. Однако в рамках нашего единого понимания Вселенной религия и наука должны дополнять друг друга, акцентируя внимание на различных аспектах и не противореча одна другой.

Может показаться, что из библейских повествований мы признаем только факт творения, но не его метод, только общую картину, но не подробности. Но прежде чем прийти к такому заключению, надо весьма обстоятельно исследовать эти повествования и выяснить, что в них есть, а чего нет. Мы увидим, что 1-я глава Книги Бытия является самым возвышенным и величественным рассказом о сотворении Богом Вселенной, однако напрасно мы будем отыскивать какие-либо подробности того, как Он это сделал.