И только тут заметил царапины вокруг замка верхнего ящика стола. Глаза его расширились, Брейс с шумом выдохнул воздух. Он дернул ящик на себя. Бумаги были в полном беспорядке.
Конрад открыл один за другим остальные ящики стола. То же самое. Вскочив с кресла, Брейс быстро пересек кабинет и стал проверять дубовые шкафчики с картотекой, и даже картонные коробки, в которых хранил старые записи. Все имело такой вид, словно здесь тщательно порылись, изучили содержимое, а потом в спешке вернули на место.
Охваченный тревогой, Конрад кинулся к висевшему на стене полотну в золоченой раме, за которым скрывался его сейф. Дрожащими пальцами он набрал шифр и открыл толстую стальную дверцу. Лихорадочно перерывая содержимое сейфа, он искал одну-единственную вещь, исчезновения которой боялся больше всего.
— Пожалуйста — только не это! — бормотал Брейс, вновь и вновь перебирая бумаги.
Шифрованная записка его «клиента» с инструкциями относительно покупки чайницы Токугавы бесследно исчезла. У Брейса потемнело в глазах. В отчаянии он швырнул кипу документов в другой конец комнаты и бессильно опустился в кресло.
Надо было собраться. В конце концов этого следовало ожидать. Всего несколько дней назад он дал увести эту самую чайницу у себя из-под носа, а потом запутал все еще больше, поручив Элис Марлоу ее добыть. Со дня аукциона в «Бандиз» прошла почти неделя, а Брейс все еще не мог ничего предложить своему заказчику. Неудивительно, что тот стал проявлять нетерпение, возможно, даже подозревать Брейса в обмане.
Конрад встал и начал ходить по кабинету, протирая вспотевший лоб накрахмаленным носовым платком. Кроме Брейса, только один человек — его «клиент» — знал всю историю, связанную с этой самой чайницей. Тот человек был богат и влиятелен. Если ему придет в голову мысль, что Брейс ведет двойную игру, это может стать роковым событием и для галереи, и для ее владельца.
Брейс громко застонал. Перерытые папки картотек и похищенная записка с инструкциями — все это ясно доказывало, что его «клиент» уже пришел к самому невыгодному для него заключению и предпринял меры, чтобы замести следы. Брейса охватила паника.
Он слишком многого потребовал от Элис. Теперь Брейс ясно понимал: вместо того, чтобы посылать на Гавайи ничего не подозревающую Элис, за чайницей должен был поехать он сам. В отличие от Элис он-то знал, чем на самом деле рискует, что может потерять, но знал также, за что борется.
«Может, еще не поздно», — подумал Брейс, хватая телефонную трубку, чтобы заказать билеты на ближайший самолет, улетающий на острова.
Он должен отправиться на Мауи и вернуть эту чертову чайницу, даже если придется ее украсть. Только так Конрад сможет убедить своего «клиента», что не пытался вывести его из игры.
Черт бы побрал этого Рэнда Тернбулла!
Узкие полоски бледного света пробивались сквозь створки ставен, закрывавших окно спальни. Элис открыла дверь, ведущую в коридор, выглянула наружу, затаив дыхание, и внимательно прислушалась.
В доме было тихо. Элис встала первой. Что ж, на это она и рассчитывала.
Элис выскользнула в коридор и тихо прикрыла за собой дверь. Крадучись, как кошка, она двинулась в сторону гостиной. После бессонной ночи Элис был просто необходим глоток свежего воздуха, который прогнал бы грустные мысли. Ей не хотелось сейчас ни с кем разговаривать — и меньше всего с Рэндом.
Комната, к ее удивлению, оказалась пустой. Элис приготовилась к тому, что придется прокрасться мимо Рэнда. Постель даже не была смята. Непохоже, чтобы Рэнд вообще ночевал здесь этой ночью. Элис быстро взглянула на чайницу Токугавы, по-прежнему стоявшую на столике у рояля, и почувствовала тупую боль в сердце.
Быстро пройдя через комнату, Элис вышла на веранду. Каменные плиты под ногами были прохладными и влажными. Она немного расслабилась, радуясь, что ей удалось выскользнуть из дома незамеченной, и стала спускаться по тропинке к пустынному пляжу.
Вдалеке виднелся рыболовный траулер, тянувший за собой сеть. Высоко в безоблачном голубом небе, едва видные глазу, летали чайки. Но, к сожалению, Элис была сейчас не в том настроении, чтобы наслаждаться пейзажем, напоминавшим рекламную открытку.
Вчера она заснула в полном отчаянии и сегодня встала в отвратительном настроении. В общем, ей некого было обвинять, кроме себя самой. Всего за три дня жизнь ее резко изменилась: теперь она словно неслась на гребне самой огромной на свете волны — и была вовсе не уверена, что у нее хватит сил выбраться на сушу.
Элис захотелось поплавать — может, это немного поднимет настроение, — но на ней по-прежнему висело это проклятое ожерелье. Если оно намокнет, глина может размякнуть, и тогда Элис останется стоять на берегу, на глазах всего белого света с украденной драгоценностью в руках.
Нет, поправила себя Элис, вовсе не на глазах всего белого света: только перед Кику и Томми — и перед Рэндом.
Элис медленно двинулась к океану, сгорая от желания кинуться в воду, и пусть развалится наконец этот чертов глиняный медальон, тогда она сможет вернуться в дом, положить амулет со стрекозой прямо перед носом Рэнда и разом покончить со всеми сомнениями. А так же уяснить для себя, как ведет себя любимый ею мужчина, когда на карту поставлены такие ценности.
Да, Элис хотелось поступить именно так, но она еще не сошла с ума. Если она нарушит обещание хранить тайну, данное представителю японских властей, то можно распрощаться с мечтами об официальном признании ее заслуг. А Элис ни за что на свете не могла этого допустить. Вознаграждение позволит ей купить собственную галерею, а официальное признание обеспечит успех на первое время. Так что надо держать рот на замке.
Элис стала, подпрыгивая, играть с набегавшей волной. Необходимо привести себя в чувство. Покончить с той игрой в пинг-понг, которая непрерывно шла в голове Элис с тех пор, как она встретила Рэнда Тернбулла. Начиная с этой минуты она будет следовать мудрому совету, данному ей когда-то в детстве отцом.
«Доверяй всем, — сказал он тогда. — Но никогда не раскрывай карт».
Пусть Рэнд мучается сомнениями, решила Элис. Она не покажет ему амулет.
Элис побежала по еще прохладному песку, время от времени поддевая ногой обломки раковин, выброшенные за ночь на берег. Пробежав несколько сот ярдов, она поняла, что приближается к той самой кокосовой пальме. Их кокосовой пальме.
Элис побежала быстрее и вдруг заметила какое-то движение у ствола пальмы. У нее перехватило дыхание. Рэнд?
— Привет, красавица!
Из тени пальмы выступил Эдди Комейк.
На нем были цветастые шорты, смуглая кожа блестела на солнце, точно медь. Эдди лучезарно улыбнулся, но даже не подумал как-то объяснить очередное свое неожиданное появление.