щитом и не поедем. Темнеет, — я киваю на быстро затухающий горизонт. — Я наброшу заглушение, чтобы нас услышать можно было только метров с десяти. Объедем их стороной и подкрадёмся.
Майор покосилась на горизонт. Я понял, что она бледна.
— Ты чего? Не первый раз же под пулями.
Морщится.
— Пуля — дура. Не наверняка, может, и повезёт. А тридцатикилограммовый фугас — это всё, тапочки.
Понятно. Нет у женщины правильного тренированного фатализма.
— Ничего страшного, всё бывает в первый раз. Успеешь ещё и к пушкам привыкнуть, какие твои годы, — подбадриваю майора.
— Сам… Сам-то? Сам-то ты где под снарядами бегал?
Хмыкаю.
— А я и не бегал. Просто примерно представляю предел прочности своего тела.
— Какой… — непечатные выражения, — предел прочности? Твою мать, Куница! Осталась бы от нас воронка на дороге! Да… — ещё немного ненормативной лексики, — обломки машины вокруг! Предел прочности.
Забавно. Выпрыгиваю из машины и запрыгиваю на капот, чтобы оглядеться. От танков нас всё равно не должно быть видно, а вот заметить приближающиеся танки можно. Хотя не поедут они, ночь, а с видимостью там не фонтан, как я слышал. Скорее уже бронетранспортёр пошлют, и побыстрее, и на какой-то внедорожник недобитый вполне хватит. Странно, что ближе не подпустили, от автопушки нам было бы сложнее убежать. Обернулся, по пустыне бежала полоса темноты.
— Всё, пересаживайся, дальше я поведу.
Пока Ира занимала пассажирское место, я накладывал на машину заклинания. Вдумчиво, сосредоточенно. Для себя стараюсь, как никак. Запрыгнул на сидение.
— Ты мне скажи, могли твои товарищи по нам случайно зарядить?
Ира отрицательно покачала головой:
— Ни при каких обстоятельствах.
— Значит, расцениваем их, как врагов. Осталось понять, каких именно.
Втопив газ, я погнал машину в объезд.
Глава 18
Петроград. Зимний Дворец.
Сентябрь 1983
Высокий и крепкий мужчина, как и положено высшим боевым магам, широким уверенным шагом преодолел хорошо знакомый ему зал. Генерал-лейтенанту нередко доводилось ожидать здесь аудиенции, или в составе генералитета обсуждать встречу с кем-то из монаршей семьи. Этот зал носил негласное название военного зала. Статских чиновников, а тем более представителей княжеских семей принимали в других местах. Зал был насквозь знакомым. Относительный, для Зимнего Дворца, аскетизм, гобелены исключительно на тему подвигов предков, знамёна всех родов войск империи, замершие истуканами солдаты дворцовой стражи. Обычно Илариона успокаивала и настраивала на нужный лад атмосфера военного зала. Сегодня он испытывал странное беспокойство. Может быть, из-за неопределённости? Доклад будет принимать не Его Императорское Величество, а кто-то из Великих Князей Императорской Крови. Император делегировал часть обязанностей по управлению своим прямым родственникам, что проявляли желание и способности к правлению. Никаких должностей кровники не имели, неся волю Его Императорского Величества, говоря от Его лица.
— Его Высочество Великий Князь Генерал-Лейтенант Разумовский, — объявил церемониймейстер.
Иларион сделал шаг в приёмный зал. На какой-то миг генерал-лейтенант не справился с лицом, удивился, но быстро вернул себе самообладание и подошёл на положенное по протоколу место, склонившись перед особой на малом троне. Доклад принимала Его Императорское Высочество Анастасия, племянница императора, девушка двадцати трёх лет. Её не лукавя можно было назвать красивейшей молодой особой. Идеальный овал лица, его тонкие черты, пронзительно чистые голубые глаза, струящиеся каштановые волосы, приталенный строгий и одновременно сексуальный костюм. Анастасия могла пленить мужчин одной своей улыбкой.
Только мало кто видел улыбку принцессы. Голубые глаза обжигали ледяным холодом, заставляющим генерал-лейтенанта нервно проглатывать вставший в горле ком.
— Ваше Императорское Высочество, для меня честь…
— Я видела удивление в ваших глазах, — прервала Анастасия. — Вы ожидали увидеть кого-то другого? Может быть, мнили себя достойным внимания моего дяди? Или просто считаете меня не той, кто должен слушать доклад?
Разумовский побледнел. Принцесса имела весьма тяжёлую репутацию, испытывать на себе её нрав генерал не желал.
— Ни в коей мере, Ваше Императорское Высочество! Я бы не посмел!
— Оставьте. К делу, — спокойно приказала Анастасия.
Голос её был подобен удару хлыста. Генерал-лейтенант нервно сглотнул.
— Как вам угодно. Этим утром в Кандагаре и ряде других городов Пакистанской колонии начались массовые волнения. Сообщают о выступлениях против Императорской Власти…
— Мятеж, — ещё один удар хлыста. — Почему колониальные войска не подавили выступления?
— Связь нарушена, Ваше Императорское Высочество. Точных данных…
— Что за детские оправдания? Прямая связь с командованием колониальных сил есть?
— Нет, Ваше Императорское Высочество…
— Мне нужно имя виновного. Лучше ему застрелиться до того, как я это имя узнаю. И если имя это будет принадлежать подданному в звании ниже генеральского, я сочту это попыткой найти козла отпущения. Каковы последние сведения?
В зале было прохладно, но у Разумовского на лице выступила испарина.
— Колониальные силы вели бои с мятежниками. Однако за день до выступлений произошло несколько инцидентов… не совсем понятно…
— Конкретнее, — потребовала принцесса.
— Появление массы одержимых в городах Пакистанской и соседней колоний. Войска были направлены разобраться с кризисами, и потому оказались не готовы к…
— Это объяснение Генерального штаба, генерал-лейтенант? — прервала Анастасия Разумовского. — У вас есть информация о численности сил мятежников?
Разумовскому показалось, что его сердце пропустило удар.
— Нет, Ваше Императорское Высочество.
— Известны имена зачинщиков и лидеров восстания?
Каждый вопрос казался гвоздём в крышку гроба.
— Нет, Ваше Императорское Высочество.
— Может быть, вы уже разработали план переброски подкреплений для скорейшего подавления мятежа?
— Мы налаживаем связь…
— Оправдания. Я задала прямой вопрос.
— Нет, Ваше Императорское Высочество.
Ледяные глаза принцессы приморозили Разумовского к полу.
— В моих глазах вы не справились с возложенными на вас обязанностями Начальника Генерального штаба, князь. Возможно, мне стоит подыскать для вас работу, что будет вам по силам? Возможно, учёт часов работы каторжан на Сахалине будет в вашей компетентности?
В способностях принцессы отправить куда угодно и в каком угодно качестве князь не сомневался нисколько.
— Ваше Императорское Высочество! Дайте мне двенадцать часов! Вся информация и все необходимые планы…
— Действуйте, князь. Но знайте — в случае провала наказание будет ещё строже.
Разумовский согнулся в поклоне и поспешил убраться с глаз принцессы. Его ждала бессонная ночь, а его подчинённых аврал, но это лучше, чем наказание Стальной Принцессы.
Девушка легко поднялась с трона и направилась в один из кабинетов, где её ждали другие подчинённые с другим докладом. Эти мужчины не имели высоких должностей, наоборот,