— А дома?
— Дома я и так все знала, — Тони улыбнулась.
Лассара.
Символ владычества некромантов… кто из предков славился своим чувством юмора?
Некроманты злые, черные и им положено жить в башне?
Вот мы и выстроим башню.
Белую-белую. И герб Лассара будет абсолютно некромантским — алой розой на белом фоне.
— Ага… давай посмотрим что-нибудь еще, — решила синьора.
Антония за всю жизнь не брала в руки столько вещей, сколько за следующий час. Она касалась диванов и столиков, вазочек и статуэток… как объяснила синьора Луиса, возраст Антония определяла практически идеально. Может быть, и до года…
Для антиквара — чудесное умение.
Для некроманта…
А что в этом удивительного? Возраст покойника любой некромант определит с точностью до дня. Это, конечно, не покойник, но что с того? Синьора Луиса прожила долгую жизнь, и знала, что дар может принимать самые разные формы.
Все было хорошо и спокойно до маленькой комнаты, в которой были выставлены ювелирные украшения.
Маленькие витринки, бархатные подушечки, кольца и серьги, ожерелья и браслеты…
Все пристегнуто цепочками так, что сразу не оторвешь и в карман не спрячешь.
— Сорочья радость, — фыркнула синьора.
А Антонию неудержимо потянуло в угол.
Перстень был нарочито скромным. Аметист квадратной формы в обрамлении маленьких черных камушков. Красиво, но не привлекает внимания.
— Тони?
— Мне нравится это кольцо…
Тонкие пальцы потянулись, взяли безделушку, погладили…
— Ох!
Синьора Долорес прижала пальцы ко рту, видя, как открывается пространство под камнем. И под ним обнаруживается легкий зеленоватый порошок.
— Творец!
Хорошо, она не видела лица Антонии, а то испугалась бы еще больше.
***
— Вина, моя королева?
— Разве что чуть-чуть…
Раскинувшаяся на подушках женщина очаровательна.
У нее громадные карие глаза, роскошные каштановые волосы и потрясающее тело…
Сейчас она обнажена, и видит Единый, ей нечего стыдиться! За такую фигуру любая женщина даст обрить себя налысо. Высокая грудь, точеные бедра, а какое лицо!
Невероятно красивое…
И улыбка, улыбка, показывающая белые ровные зубки.
Рядом с ней определенно, мужчина. Но Антония не видит его лица. Она видит сильные руки, одна из которых украшена этим кольцом.
Видит, как льется в кубок вино, смешиваясь с зеленью порошка, видит, как мужчина с улыбкой подает его красавице.
— Я так люблю тебя, Джастин. Когда мы поженимся, я рожу тебе детей… много…
Красавица отпивает из кубка.
Все происходит так быстро, что она даже не успевает ничего осознать. Вообще ничего.
Откидывается назад голова, белеет точеное лицо, становясь похожим на мраморную скульптуру — неживую… совсем неживую…
Карие глаза тускнеют, из них уходит нечто неуловимое… жизнь?
Это настолько страшно и непереносимо, что мужчина делает шаг вперед — и закрывает их. Рукой с кольцом. Тем самым.
Красивой формы пальцы, овальные ногти, рядом с этим кольцом — еще одно. Белый камень в оправе красного золота… именно белый, не прозрачный, не бриллиант.
Очень необычно.
— Прости, Гвин. Но детей мне будет рожать законная жена, а не подзаборная шлюха.
Взблескивает лиловым дорогое кольцо…
***
Антония очнулась на полу.
Она стояла на коленях, синьора трясла ее за плечи.
— Тони! ТОНИ!!!
— Я в порядке, — шепнула Антония. — Потом поговорим, хорошо?
— Да.
Синьора что-то черкнула в блокноте.
— Больше тебя ни к чему не тянет?
— Нет, синьора.
— Вот и отлично.
Антония не сильно удивилась, когда то самое кольцо оказалось в списке купленного.
***
В лавке синьора Луиса почти силком усадила Антонию в кресло, налила ей чая и подвинула блюдце с чоколатой.
— Ешь.
— Мне надо…
— Я понимаю. Тебе надо уходить.
— Да, синьора.
— Но пять минут у тебя есть? Да и силы надо восполнить, ты их много сегодня потратила. Что с тобой было? Возраст кольца?
Антония качнула головой.
А потом принялась пересказывать увиденное. Синьора слушала молча, а потом начала задавать вопросы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Джастин? И Гвин?
— Да.
— И на руке кольцо из красного золота с белым камнем?
— Да.
— Забавно. Кажется, я знаю о каком кольце идет речь. Но не стоит об этом распространяться. Ты не почувствовала, когда это было?
— Это было давно, — Тони прислушалась к своим ощущениям. — Лет двадцать, может, тридцать тому назад. И это была единственная жертва.
— Мужчины?
— Кольца.
— Понятно… ладно, не думай сейчас об этом. Может быть потом представится случай что-то выяснить подробнее.
Антония кивнула.
— Может быть.
— А пока я тебе должна. Благодаря тебе я сберегла хорошие деньги.
— Синьора?
— Не всегда можно отличить искусную подделку. Но часто за них платят бешеные деньги. Я могла бы купить несколько таких…
— Как та ваза?
— Да. У тебя полезный талант, ощущать возраст вещи. Но советую не говорить о нем никому.
Антония кивнула еще раз.
— Не буду. И вообще, мне пора домой. Хотелось бы хоть пару часов поспать.
— Приходи, как сможешь.
— Послезавтра маскарад, а потом я приду, — пообещала Антония, отправляясь переодеваться.
Не забыла она надеть и ладанку. Ни к чему привлекать к себе внимание. Хотя… интересно у нее дар раскрывается. А вроде как она больше склонна к спиритизму?
Или это одна из его разновидностей?
Дома Антония посоветовалась бы с Долорес, покопалась в библиотеке. А здесь?
Не в церковь же идти с этим вопросом.
Оставалось только ждать и наблюдать, авось все и само прояснится.
Темная мостовая мягко стелилась ей под ноги. Антония сторожко оглядывалась вокруг, не желая попадаться никому на глаза. И неудивительно, что темную тень у калитки она заметила первой.
Спряталась в тени платана, пригляделась.
Роман?
Но что он здесь делает? Это явно не любовное свидание.
Мужчина кого-то ждал. Вот рядом с ним словно из воздуха соткалась темная тень, Роман передал этому человеку… нечто — и вернулся в дом.
Антония выждала с полчаса, и только тогда решила пройти в калитку. Ей повезло — никто не заметил девушку. Все спали.
Тони сбросила одежду и нырнула под одеяло. Вытянулась во весь рост.
— Хорошо…
В столице ей нравилось. Если бы она просто жила сама по себе… но на какие деньги?
Ах, все упирается именно в этот вопрос. Деньги, деньги… хоть церковь и не считает их душеполезными, но ведь и церковники от денег не отказываются!
Почему она не богатая наследница? Увы и ах…
***
Ах, маскарад!
Простонародье веселится от души, смеется, выпивает, танцует…
Антония подумала, что там было бы интереснее.
Но и тут…
Маски смешиваются с масками, сатиры и нимфы, разбойники и короли, принцессы и феи, гномы и лепреконы…
Ритана Розалия в наряде королевы Осени, и ее супруг в простом черном костюме. Для мужчин возможно снисхождение — простая полумаска и черный костюм.
Дамы себе такого не позволяют.
Альба была в желтом шелковом платье расшитом нарциссами, Паулина — в розовом, понятно, расшитом розами. Венки на головах девушек были сплетены из соответствующих цветов, равно, как и к поясам были приколоты букетики тех же нарциссов и роз.
Антония стояла в наряде цыганки.
Черно-красная юбка, черный лиф, черная же маска…
Прыщи, которые ярко выделяются на белой коже.
Ритана Розалия с удовольствием поглядывала на девушку. Хорошо, когда человек знает свое место и послушно оттеняет ее дочерей. А Антония считала минуты.
И…
— Тан Адан, мое почтение. Ритана Розалия…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Барбара, очаровательная, словно первоцвет, улыбалась знакомым. Сопровождающий ее Эудженио кланялся, целуя дамам ручки, многозначительно задерживая руку Альбы в своих ладонях.